В ходе кухонно-твиттерных дискуссий с удивлением выяснил, что в голове у многих, даже вполне образованных и эрудированных людей, засела невероятная картинка про власть, которая имеет абсолютный мандат подавлять и прекращать любые «беспорядки», потому что она же, черт возьми, власть. Сакральная.

Но это - не так.

Подробное изложение матчасти есть, естественно, в Википедии. Искать по словам «Право на восстание» ( , ). В очень схематичном изложении мысль звучит так - согласно всем демократическим конституциям, верховным источником власти является народ, поэтому неотъемлемым правом народа является право на осуществление своей власти непосредственно, путем восстания и взятия ее в свои руки, в том случае, если действия избранных органов власти угрожают конституционному строю.

Это и понятно - иначе фраза о том, что народ является единственным источником власти (в Конституции РФ это статья 3) остается пустой и бессмысленной декларацией. Да, в современном мире народ (пока - до расцвета электронной демократии) не имеет возможности осуществлять власть непосредственно, и должен делать это через представителей. Но именно поэтому правовая система должна предусматривать меры предосторожности против тирании, узурпации власти, изменения конституционного строя без согласования с единственным источников власти. Такой мерой предосторожности и является право на восстание. Логичнее некуда, не так ли?

Эта несложная мысль о праве на восстание как о естественном и неотъемлемом праве стала общим местом в эпоху Просвещения, и нашла непосредственное отражение в Декларации независимости США (1776 год) и в великой французской Декларации прав и свобод человека и гражданина (в редакции 1793 года).

США: «Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий [...] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности.»
Франция: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность.»

Оба эти документа сохранили свою силу и являются неотъемлемыми частями сегодняшних правовых систем США и Франции. В ряде других стран право на восстание в явном виде прописано в их современных конституциях, как, например, в Основном Законе ФРГ:
«Всякому, кто попытается устранить этот строй, все немцы имеют право оказывать сопротивление, если не могут быть использованы иные средства». Кстати, в Конституции Веймарской республики такой формулировки не было; ее появление стало одним из уроков, который Германии выучила в 1933-1945 годах.

Наконец, в преамбуле Всеобщей декларации прав человека , фундаментального документа международного права, ясная отсылка к праву на восстание дана в третьем абзаце:
«...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения;» - т.е. подразумевается, что восстание, хотя является вынужденной мерой и последним средством, но, очевидно, входит в арсенал допустимых реакций на нарушение прав человека.

Короче говоря, можно обойтись и без всех этих цитат. Главное для меня лично: право на восстание в целях сопротивления установлению тирании является неотъемлемой частью правовой системы демократического государства, без которого эта система неполна, незащищена, ущербна и декларативна.

Вот только с этих позиций у меня лично и получается оценивать украинские события.
- Мирный протест против отказа Януковича от подписания соглашения об ассоциации с ЕС;
- Разгон мирного протеста (но обе стороны были небезупречны, и были провокации с обеих сторон);
- Тем не менее: продолжение мирного гражданского протеста в декабре;
- Принятие «партией власти» пакета законов, устанавливающих режим полицейского государства, радикально ограничивающих права и свободы гражданина, и, тем самым, фактически отменяющих базовые нормы конституционного строя;
- Начало силового сопротивления - реализация права народа на восстание.

Все логично и правильно.
Вот поэтому у меня никаких претензий к протестующим и никаких симпатий к людям в касках и бронежилетах, которые продолжают исполнять незаконные приказы, вместо того, чтобы спокойно разойтись по домам.

Ну и элементарный FAQ:

Q: Революция - это всегда ужасно! Там трупы, кровь, как можно это поддерживать?
A: Революция - это плохо. Но в жизни так бывает, что хороших решений нет, а есть несколько плохих, и вопрос в том, что хуже. Если альтернативой являются годы или десятилетия тирании, то выбор очевиден. Тирания породит (прямо или косвенно) куда больше трупов, и нанесет гораздо больший ущерб человеческому потенциалу страны. (Не говоря уж о том, что высказывание «революция - это всегда кровь» неверно, подавляющее большинство революций в Европе в последние 50 лет были бескровными).

Q: Ну а что же ты не берешь коктейль Молотова и не идешь на Кремль?
A: Право на восстание - это право народа, а не личности. Украинский народ пытается реализовать это право сейчас. Российский народ реализовал его в 1991-м году, а вот в 2011-2012 годах - не стал. Можно долго обсуждать, почему так случилось и кто в этом виноват (наверняка, в этом есть изрядная доля и лично моей вины, и вины каждого из тех, кто лайкает и репостит), но в контексте данного обсуждения - это просто исторический факт. Моя версия - тут в значительной степени разница между постепенным нагреванием воды в аквариуме у лягушки (она сварится) и мгновенным кипячением (она постарается выпрягнуть). У Путина и Госдумы получилось уничтожить конституционный строй примерно за 10 лет, Янукович и Верховная Рада постарались сделать это за месяц.

Q: Так что, ты поддерживаешь гопников с щитами, на которых написано «1488»?
A: Любой народ - это сложнейший конгломерат самых разных людей и слоев. Именно тот факт, что на Майдане оказались и киевские интеллигенты, и львовские ультранационалисты и донецкие футбольные болельщики доказывает народный (и, следовательно, законный) характер украинского протестного выступления. Все вместе защищают конституционный строй - так и должно быть. Победят, проведут выборы - и там националисты наберут свои 10-15%, как в любой европейской стране.

Q: Но протест разобщен, у протеста нет лидера, как он может победить?
A: Отсутствие явного лидера - и при этом (как свидетельствуют многочисленные репортажи) превосходная, очень отлаженная система самоорганизации Майдана - это для меня тоже, в первую очередь, доказательства того, что одной из сторон противостояния в Киеве является народ. А в противостоянии, где одной из сторон является народ, народ всегда прав (см. выше).

© Фото Надежды Красновой

В ходе кухонно-твиттерных дискуссий с удивлением выяснил, что в голове у многих, даже вполне образованных и эрудированных людей, засела невероятная картинка про власть, которая имеет абсолютный мандат подавлять и прекращать любые "беспорядки", потому что она же, черт возьми, власть. Сакральная.

Но это - не так.

Подробное изложение матчасти есть, естественно, в Википедии. Искать по словам "Право на восстание" ( , ). В очень схематичном изложении мысль звучит так - согласно всем демократическим конституциям, верховным источником власти является народ, поэтому неотъемлемым правом народа является право на осуществление своей власти непосредственно, путем восстания и взятия ее в свои руки, в том случае, если действия избранных органов власти угрожают конституционному строю. Это и понятно - иначе фраза о том, что народ является единственным источником власти (в Конституции РФ это статья 3) остается пустой и бессмысленной декларацией. Да, в современном мире народ (пока - до расцвета электронной демократии) не имеет возможности осуществлять власть непосредственно, и должен делать это через представителей. Но именно поэтому правовая система должна предусматривать меры предосторожности против тирании, узурпации власти, изменения конституционного строя без согласования с единственным источником власти. Такой мерой предосторожности и является право на восстание. Логичнее некуда, не так ли?

Эта несложная мысль о праве на восстание как о естественном и неотъемлемом праве стала общим местом в эпоху Просвещения, и нашла непосредственное отражение в Декларации независимости США (1776 год) и в великой французской Декларации прав и свобод человека и гражданина (в редакции 1793 года).

США: "Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий […] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности" .

Франция: "Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность" .

Оба эти документа сохранили свою силу и являются неотъемлемыми частями сегодняшних правовых систем США и Франции. В ряде других стран право на восстание в явном виде прописано в их современных конституциях, как, например, в Основном Законе ФРГ:

"Всякому, кто попытается устранить этот строй, все немцы имеют право оказывать сопротивление, если не могут быть использованы иные средства" . Кстати, в Конституции Веймарской республики такой формулировки не было; ее появление стало одним из уроков, который Германии выучила в 1933-1945 годах.

Наконец, в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, фундаментального документа международного права, ясная отсылка к праву на восстание дана в третьем абзаце:
"...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения" - т.е. подразумевается, что восстание, хотя является вынужденной мерой и последним средством, но, очевидно, входит в арсенал допустимых реакций на нарушение прав человека.

Короче говоря, можно обойтись и без всех этих цитат. Главное для меня лично: право на восстание в целях сопротивления установлению тирании является неотъемлемой частью правовой системы демократического государства, без которого эта система неполна, незащищена, ущербна и декларативна.

Вот только с этих позиций у меня лично и получается оценивать украинские события.

Мирный протест против отказа Януковича от подписания соглашения об ассоциации с ЕС;
- Разгон мирного протеста (но обе стороны были небезупречны, и были провокации с обеих сторон);
- Тем не менее: продолжение мирного гражданского протеста в декабре;
- Принятие "партией власти" пакета законов, устанавливающих режим полицейского государства, радикально ограничивающих права и свободы гражданина, и, тем самым, фактически отменяющих базовые нормы конституционного строя;
- Начало силового сопротивления - реализация права народа на восстание.

Все логично и правильно.

Вот поэтому у меня никаких претензий к протестующим и никаких симпатий к людям в касках и бронежилетах, которые продолжают исполнять незаконные приказы, вместо того, чтобы спокойно разойтись по домам.

Ну и элементарный FAQ:

Q: Революция - это всегда ужасно! Там трупы, кровь, как можно это поддерживать?
A: Революция - это плохо. Но в жизни так бывает, что хороших решений нет, а есть несколько плохих, и вопрос в том, что хуже. Если альтернативой являются годы или десятилетия тирании, то выбор очевиден. Тирания породит (прямо или косвенно) куда больше трупов, и нанесет гораздо больший ущерб человеческому потенциалу страны. (Не говоря уж о том, что высказывание "революция - это всегда кровь" неверно, подавляющее большинство революций в Европе в последние 50 лет были бескровными).

Q: Ну а что же ты не берешь коктейль Молотова и не идешь на Кремль?
A: Право на восстание - это право народа, а не личности. Украинский народ пытается реализовать это право сейчас. Российский народ реализовал его в 1991-м году, а вот в 2011-2012 годах - не стал. Можно долго обсуждать, почему так случилось и кто в этом виноват (наверняка, в этом есть изрядная доля и лично моей вины, и вины каждого из тех, кто лайкает и репостит), но в контексте данного обсуждения - это просто исторический факт. Моя версия - тут в значительной степени разница между постепенным нагреванием воды в аквариуме у лягушки (она сварится) и мгновенным кипячением (она постарается выпрягнуть). У Путина и Госдумы получилось уничтожить конституционный строй примерно за 10 лет, Янукович и Верховная Рада постарались сделать это за месяц.

Q: Так что, ты поддерживаешь гопников со щитами, на которых написано "1488"?
A: Любой народ - это сложнейший конгломерат самых разных людей и слоев. Именно тот факт, что на Майдане оказались и киевские интеллигенты, и львовские ультранационалисты и донецкие футбольные болельщики доказывает народный (и, следовательно, законный) характер украинского протестного выступления. Все вместе защищают конституционный строй - так и должно быть. Победят, проведут выборы - и там националисты наберут свои 10-15%, как в любой европейской стране.

Q: Но протест разобщен, у протеста нет лидера, как он может победить?
A: Отсутствие явного лидера - и при этом (как свидетельствуют многочисленные репортажи) превосходная, очень отлаженная система самоорганизации Майдана - это для меня тоже, в первую очередь, доказательства того, что одной из сторон противостояния в Киеве является народ. А в противостоянии, где одной из сторон является народ, народ всегда прав (см. выше).

Конфликтологический анализ показывает, что ситуация в Украине, дошла до пропасти. Конфликт прошел уже две фазы развития:

• первая фаза — от надежды к страх у (на этой фазе конфликтуют оппозиционеры );
  вторая фаза — от потери страха к Угрозам и давлению (здесь конфликтуют противники );
  третья фаза - характеризуется тем, что здесь уже противостоят враги.

На первый план выступает единственное желание нанести ущерб врагу, действия нацелены теперь на его полное разрушение. Все делается для того, чтобы враг лишился источника сил. Разрушение и насилие ужесточаются, и теперь они направлены на нервный центр противника, то есть на центр стратегической важности, будь то система принятия решений или управляющая система. Используется все, что может ослабить такой центр. На этой стадии невозможен ни один шаг назад. Только вперед, любой ценой. Возможности прийти к общему решению больше не существует, даже любая попытка такого сорта отбрасывается. Разум парализован. Вся имеющаяся сила используется без угрызений совести, вопрос стоит о тотальном разрушении, невзирая на последствия, даже на саморазрушение. Происходит эскалация конфликта, с применением физического и иного насилия. Конфликт в Украине перешел уже на ТРЕТЬЮ фазу развития.

Если не появится тот, кто сможет объединить стороны против насилия и за решение реальных проблем, конфликтная ситуация перейдет в хроническую. Это беда не только Украинского народа!

Предлагаем ознакомиться с рефлексивными размышлениями Никитаева Владимира Владимировича о мнимом и «конституционном праве народа на восстание». Автор, как исследователь, теоретик и методолог, поставил верные вопросы, которые необходимо публично обсуждать, вне МАйдана. Конечно, резкие суждения и логические выводы автора — есть следствие жестко поставленных рамок и ограничений,а также неотрефлексированных терминов — что требует внимания методологов и теоретиков. Однако, в рамках статьи, напрашиваются вопросы: «Каждый ли человек может считать себя частью народа?» «Кого и что защищает Конституция?» , «Что (разное или одно и тоже) защищают киевские интеллигенты, и львовские ультранационалисты, донецкие футбольные болельщики и законными ли методами?». «Если нет лидеров, то возможно ли достижение согласия и перемирия?», »Что может существенного сделать в этой ситуации интеллектуальная элита Украины и России?», «Есть ли еще ресурсы и какие для выхода из конституционного тупика ?» и т.д. 31.01.2014 г.

«Философ, желающий изменить какой-нибудь дурной закон, не проповедует восстания против этого закона. Совсем иной характер у анархиста. Анархист отрицает самое существование закона, отвергает право закона приказывать нам, возбуждает людей к непризнанию в законе обязательного повеления и зовёт к восстанию против исполнения закона» . И. Бентам (1816)

О мнимом «КОНСТИТУЦИОННОМ ПРАВЕ НАРОДА НА ВОССТАНИЕ» (мифы Майдана)

Прежде всего, следует заметить, что почти во всех Конституциях, на которые ссылаются защитники такого «права», «права на восстание», строго говоря, НЕТ. Есть право на «сопротивление ». При этом оно нередко обусловлено дважды. То есть, во-первых, должна быть весомая причина (вопрос верификации и обоснования которой не всегда прост) для силового противодействия государству («восстания»). Во-вторых, есть еще условие применения этой крайней меры – реальное отсутствие других возможностей. Читаем:

«Каждый гражданин Эстонии имеет право, ЗА отсутствием иных средств, оказывать попыткам насильственного изменения конституционного строя сопротивление по собственной инициативе» (конституция Эстонии).

«Граждане имеют право оказывать сопротивление каждому, кто посягает на демократический порядок осуществления прав человека и основных свобод, установленный Хартией, ЕСЛИ деятельность конституционных органов и действенное использование средств, предусмотренных законом, оказываются невозможными» (Хартии основных прав и свобод Чехии).

«Все немцы имеют право на сопротивление каждому, кто попытается устранить этот строй, ЕСЛИ другие средства невозможны» (конституция Германии).

«Граждане имеют право оказывать сопротивление каждому, кто посягает на осуществление демократических прав и свобод человека и гражданина, предусмотренных настоящей Конституцией, ЕСЛИ деятельность конституционных органов и действенное использование средств, предусмотренных законом, оказываются невозможными» (Конституции Словакии).

«Народ и каждый гражданин вправе противодействовать любому, кто насильственным путем посягает на независимость, территориальную целостность, конституционный строй Литовского государства» (Конституции Литвы).

«Соблюдение Конституции вверяется патриотизму греков, которые правомочны и обязаны оказывать сопротивление всеми средствами всякой попытке отменить ее путем насилия» (конституция Греции).

«Каждый пользуется правом оказывать сопротивление любому приказу, который наносит ущерб его правам и свободам и их гарантиям, а также применять силу для отпора любому нападению, ЕСЛИ невозможно обратиться к представителям власти» (Конституции Португалии).

Заметим, что во всех этих статьях имеется в виду защита конституционного строя, и там, где условие применения этого права не оговорено особо (через «если» и его аналоги), указывается на насильственный характер попытки отменить конституцию или конституционный строй. Подчеркиваю: насильственный характер изменения конституционного строя, а не, скажем, связанный с нарушением процедуры принятия некоторого закона или с жесткостью налагаемых этим законом ограничительных мер.

Итак, либо это действие очевидное – насилие, – то есть не нуждающееся ни в какой экспертизе или верификации, и не оставляющее времени и возможности куда-то обращаться, либо должны быть исчерпаны все возможности защиты, связанной с обращением в правовые инстанции, которые единственно имеют право решать вопросы установления того, действительно ли были нарушены законные права гражданина, или нет. По любой конституции только суд имеет безусловное право решать вопросы права, а не гражданин, не группа граждан, и не «народная рада ».

Что значит слово «сопротивление»? Это значит, как минимум, соразмерность действия, расцениваемого как сопротивление, ситуации насилия . То есть, если тебе не угрожают реально убийством (нож к горлу), ты не можешь убить противника и назвать это «сопротивлением». Если власть ограничила твое право ездить колонной автомашин, ты не можешь под маркой «сопротивления» захватывать правительственные здания и устраивать костры из покрышек. Если агрессивно настроенную толпу не пропустили к зданию Верховной Рады или кабинета министров – массовая атака на правоохранителей с использованием камней, бутылок с зажигательной смесью и т.д. никак не может считаться «сопротивлением».

О «праве на восстание» находим в двух конституциях. Первая – это Декларация независимости США 1776 года. В ее преамбуле: «[…] если какой-либо государственный строй нарушает эти права, то народ вправе изменить его или упразднить и установить новый строй, основанный на таких принципах и организующий управление в таких формах, которые должны наилучшим образом обеспечить безопасность и благоденствие народа. […] когда длинный ряд злоупотреблений и насилий […] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности».

Заметим – здесь речь идет не о праве каждого гражданина, или граждан, но о народе.

Второе – это французская Декларации прав и свобод человека и гражданина в версии 1793 года (да, тот год, когда страна были залита кровью в рамках государственного террора). Вот пункт про правительство: «35. Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность».

И здесь речь о народе!

Теперь «внимание, вопрос!». С какой численности «восставшей» группы можно говорить о том, что это – восстание народа? НАРОДА, а не группы экстремистов, не толпы, устроившей массовые беспорядки, подавлять которые любая конституция обязывает органы государственной власти в целях сохранения этого самого конституционного порядка?..

Теперь возьмем утверждение, содержащееся в конституции любого демократического государства, о том, что «носителем суверенитета и единственным источником власти является народ». Кем оно должно быть сделано, чтобы иметь смысл и силу?

Очевидно, только самим народом. Поскольку если бы это был кто-то другой, то он и был бы источников власти. То есть, ситуация «всенародного голосования» (референдума) по вопросу о конституции – это есть та базовая ситуация, применительно к которой ставится и решается конкретно-правовым образом вопрос не только о конституции, но и о народе. Все, кто участвует в референдуме или, как минимум, согласные с этой процедурой и не оспаривающие публично ее результат, есть народ. Приняв конституцию, народ трансформирует себя в граждан государства.

Бывают случаи, когда на некоторой территории, исторически (какое-то время) входящей в состав государства, население вообще не участвует в референдуме, или высказывается против. Но к Украине это отношения не имеет.

Конституции суть способ, которым народ определяет сам себя и свою власть, придает ей форму, или от идеи демократии (народ – источник власти) переходит к ее реальному, институциональному воплощению.

Первый шаг этого оформления обозначается следующем за утверждением об источнике власти предложении: «Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления».

Это абсолютно идентичные предложения в конституциях России и Украины, но российская тут же дает пояснение, которое украинская делает много дальше и не в такой четкой форме: «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы».

Спрашивается, имеет ли право некоторая часть населения, собравшись толпой на площади, отменять решения, принятые в ходе референдума или свободных выборов, например, выборов президента страны?.. Нет, не имеет. А попытка осуществить это силовым путем, или путем ультиматумов и массовых беспорядков (захват зданий органов власти, выведение некоторой территории – пусть самой маленькой – из сферы действия госвласти в лице правоохранительных органов, и т.п.) суть «узурпация власти» народа, прямо запрещенная конституцией.

Проще говоря, согласно конституции (любой), следует констатировать: майданный охлос узурпирует власть народа. Узурпация власти преследуется по закону, правоохранительные органы обязаны применять силу, чтобы пресечь узурпацию власти .

Второй вывод, который следует из основ любой демократической конституции: государственная власть есть форма, в которой народ осуществляет свою власть . А потому бессмысленны или ложны «либеральные» «теории», разделяющие и противопоставляющие «власть» и «народ» в демократическом (имеющем демократическую конституцию) государстве.

Конечно, нужно различать институты власти, которые создаются конституцией, и людей, работающих в этих институтах. Или, иначе: ту часть народа, которая вошла в состав властных институтов, и ту, которая не вошла.

Две части народа. Может между ними быть конфликт?..

По крайней мере, нельзя априори исключить такую возможность. Потому в конституциях говорится о недопустимости узурпации государственной власти.

Но что такое «узурпация государственной власти»? Как, на практике, ее можно опознать?

По отмене определенных конституцией механизмов ротации. Например, отмена выборов. Одна часть народа, засевшая в кабинетах, объявляет себя несменяемой, и закрывает законный путь к власти другой части народа. Именно для такого рода случаев, и только две конституции, дают право на восстание. Спрашивается, отменил ли Янукович выборы? Может быть, он перенес их на неопределенный срок? Объявил себя пожизненным президентом?..

Еще вариант узурпации, когда одна ветвь власти присваивает себе права другой. Это, кстати, то, к чему постоянно толкают Януковича «свободолюбивые и справедливые» майданёры – решать те вопросы, которые должен решать суд или Верховная Рада. Сделал такие шаги Президент?.. Нет, не сделал.

Таким образом, никаких конституционных, демократических оснований охлократия, то есть майданы и «народные рады», не имеют . Каждый, кто в них участвует, выводит себя за рамки действия права, действует на свой страх и риск, как и в случае любого мятежа против власти. И он – весьма глупый человек, если этого не понимает, если думает, что принадлежность к народу дает ему какое-то законное право на такие антигосударственные действия.

Восстания не имеют никакой легитимности ни до своего начала, ни в ходе. Восстание – это выход за рамки правового поля вообще.

В ходе кухонно-твиттерных дискуссий с удивлением выяснил, что в голове у многих, даже вполне образованных и эрудированных людей, засела невероятная картинка про власть, которая имеет абсолютный мандат подавлять и прекращать любые "беспорядки", потому что она же, черт возьми, власть. Сакральная.

Но это — не так.

Подробное изложение матчасти есть, естественно, в Википедии. Искать по словам "Право на восстание" (подробная статья на английском, покороче статья на русском). В очень схематичном изложении мысль звучит так — согласно всем демократическим конституциям, верховным источником власти является народ, поэтому неотъемлемым правом народа является право на осуществление своей власти непосредственно, путем восстания и взятия ее в свои руки, в том случае, если действия избранных органов власти угрожают конституционному строю. Это и понятно — иначе фраза о том, что народ является единственным источником власти (в Конституции РФ это статья 3) остается пустой и бессмысленной декларацией. Да, в современном мире народ (пока — до расцвета электронной демократии) не имеет возможности осуществлять власть непосредственно, и должен делать это через представителей. Но именно поэтому правовая система должна предусматривать меры предосторожности против тирании, узурпации власти, изменения конституционного строя без согласования с единственным источников власти. Такой мерой предосторожности и является право на восстание. Логичнее некуда, не так ли?

Эта несложная мысль о праве на восстание как о естественном и неотъемлемом праве стала общим местом в эпоху Просвещения, и нашла непосредственное отражение в Декларации независимости США (1776 год) и в великой французской Декларации прав и свобод человека и гражданина (в редакции 1793 года).
США: "Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий […] обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности."
Франция: "Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность."

Оба эти документа сохранили свою силу и являются неотъемлемыми частями сегодняшних правовых систем США и Франции. В ряде других стран право на восстание в явном виде прописано в их современных конституциях, как, например, в Основном Законе ФРГ:
"Всякому, кто попытается устранить этот строй, все немцы имеют право оказывать сопротивление, если не могут быть использованы иные средства".
Кстати, в Конституции Веймарской республики такой формулировки не было; ее появление стало одним из уроков, который Германии выучила в 1933-1945 годах.
Наконец, в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, фундаментального документа международного права, ясная отсылка к праву на восстание дана в третьем абзаце:
"...необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения;" — т.е. подразумевается, что восстание, хотя является вынужденной мерой и последним средством, но, очевидно, входит в арсенал допустимых реакций на нарушение прав человека.

Короче говоря, можно обойтись и без всех этих цитат. Главное для меня лично: право на восстание в целях сопротивления установлению тирании является неотъемлемой частью правовой системы демократического государства, без которого эта система неполна, незащищена, ущербна и декларативна.

Вот только с этих позиций у меня лично и получается оценивать украинские события.
— Мирный протест против отказа Януковича от подписания соглашения об ассоциации с ЕС;
— Разгон мирного протеста (но обе стороны были небезупречны, и были провокации с обеих сторон);
— Тем не менее: продолжение мирного гражданского протеста в декабре;
— Принятие "партией власти" пакета законов, устанавливающих режим полицейского государства, радикально ограничивающих права и свободы гражданина, и, тем самым, фактически отменяющих базовые нормы конституционного строя;
— Начало силового сопротивления — реализация права народа на восстание.

Все логично и правильно.
Вот поэтому у меня никаких претензий к протестующим и никаких симпатий к людям в касках и бронежилетах, которые продолжают исполнять незаконные приказы, вместо того, чтобы спокойно разойтись по домам.

Ну и элементарный FAQ:
Q: Революция — это всегда ужасно! Там трупы, кровь, как можно это поддерживать?
A: Революция — это плохо. Но в жизни так бывает, что хороших решений нет, а есть несколько плохих, и вопрос в том, что хуже. Если альтернативой являются годы или десятилетия тирании, то выбор очевиден. Тирания породит (прямо или косвенно) куда больше трупов, и нанесет гораздо больший ущерб человеческому потенциалу страны. (Не говоря уж о том, что высказывание "революция — это всегда кровь" неверно, подавляющее большинство революций в Европе в последние 50 лет были бескровными).
Q: Ну а что же ты не берешь коктейль Молотова и не идешь на Кремль?
A: Право на восстание — это право народа, а не личности. Украинский народ пытается реализовать это право сейчас. Российский народ реализовал его в 1991-м году, а вот в 2011-2012 годах — не стал. Можно долго обсуждать, почему так случилось и кто в этом виноват
(наверняка, в этом есть изрядная доля и лично моей вины, и вины каждого из тех, кто лайкает и репостит),
но в контексте данного обсуждения — это просто исторический факт. Моя версия — тут в значительной степени разница между постепенным нагреванием воды в аквариуме у лягушки (она сварится) и мгновенным кипячением (она постарается выпрягнуть). У Путина и Госдумы получилось уничтожить конституционный строй примерно за 10 лет, Янукович и Верховная Рада постарались сделать это за месяц.
Q: Так что, ты поддерживаешь гопников с щитами, на которых написано "1488"?
A: Любой народ — это сложнейший конгломерат самых разных людей и слоев. Именно тот факт, что на Майдане оказались и киевские интеллигенты, и львовские ультранационалисты и донецкие футбольные болельщики доказывает народный (и, следовательно, законный) характер украинского протестного выступления. Все вместе защищают конституционный строй — так и должно быть. Победят, проведут выборы — и там националисты наберут свои 10-15%, как в любой европейской стране.
Q: Но протест разобщен, у протеста нет лидера, как он может победить?
A: Отсутствие явного лидера — и при этом (как свидетельствуют многочисленные репортажи) превосходная, очень отлаженная система самоорганизации Майдана — это для меня тоже, в первую очередь, доказательства того, что одной из сторон противостояния в Киеве является народ. А в противостоянии, где одной из сторон является народ, народ всегда прав (см. выше).

Леонид Волков

Во время беспорядков у стен Верховной рады погиб человек. «Боец Национальной гвардии погиб все-таки от попадания осколка боевой гранаты, разорвавшего ему грудную клетку», — написал в своем Фейсбуке помощник главы МВД Украины Антон Геращенко .

Убийца задержан. А в обществе вновь вспыхнула дискуссия о праве народа на восстание.

«У нас сейчас происходит узурпация власти. Таким образом, народ имеет право на восстание», — заявил представитель «Правого сектора» Алексей Бык . Пару месяцев назад о включении в конституцию права на восстание говорил Олег Ляшко .

Практически во всех государствах постсоветского пространства со знанием дела рассуждают о праве народа на восстание. И ссылаются при этом на Всеобщую декларацию прав человека ООН : «Необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения», — сказано в преамбуле этого важного документа.

Особенно часто напирали на собственную легитимность — то есть, на законность государственного переворота, освященного Всеобщей декларацией прав человека, участники Майдана. Видимо, не последнего на Украине.

Блаженнейший кардинал Любомир Гузар в дни острого противостояния в Киеве в прошлом году назвал п раво на восстание законом природы. На мой взгляд, своим авторитетом униат призвал к бунту не только свою паству из Галичины, но и остальных украинцев.

Я попросил разъяснить юридические тонкости реализации этого права доктора юридических наук, профессора МГУ им. М.В. Ломоносова Леонида Головко .

— Я бы не называл ее нормой. «Право на восстание» — это юридический казус, который имеет лишь политическую составляющую. Но, к сожалению, то и дело раздаются голоса, требующие внести соответствующую статью в конституцию той или иной страны. В том числе в нашу, российскую.

Дело в том, что любое право должно предусматривать механизм его реализации. Если вдруг кому-то когда-нибудь хватит ума внести «право на восстание» в Основной закон, то, по логике, Конституционный суд должен будет решать, когда следует устраивать мятеж. Представьте себе такое его решение: «Бунт должен начаться 2 сентября 2015 года, не позднее 10.00».

Очевидная нелепость, не так ли?

— Однако подобные нормы существуют в базовых законах многих стран.

— Все верно. Но, заметьте, «право на восстание» ни в США, ни во Франции за более чем два века ни разу не было реализовано. И, уверяю вас, никогда реализовано не будет. Как и в Германии или Литве.

Если внимательно почитать , легко заметить, что львиная доля текста состоит из перечисления причин, по которым бывшая колония объявила о собственном суверенитете. То есть, отцы-основатели осознавали, что нарушили закон, оказывая сопротивление метрополии, и ощущали себя сепаратистами. Им требовалась новая легитимность, обоснование силового противостояния при отделении.

Спустя 15 лет легитимность понадобилось и французским революционерам, которые при отстранении от власти короля тоже нарушили существовавший в то время закон.

Фактически, «право на восстание» — это, если можно так выразиться, одноразовый акт, обосновывающий возникновение нового государства, пусть даже в старых границах. В будущем это самое новое государство никогда не предоставляло право на бунт собственному населению, иначе оно просто перестало бы существовать. В США, например, была кровопролитная гражданская война, а также несколько локальных мятежей, и каждый из них был подавлен с той или иной степенью жестокости.

В этом смысле весьма показательна украинская ситуация. Многие горячие головы в дни Майдана обосновывали сопротивление властям «правом на восстание», и слова Любомира Гузара пришлись весьма кстати. Иначе им сложно было даже самим себе объяснить их стремление отстранить от власти законно избранного президента.

Но как только власть оказалась у победителей «революции достоинства», остальным в «праве на восстание» — в реализации того самого закона природы, которым, казалось бы, только что пользовался центр, было тут же отказано. Новая власть жестоко подавила сопротивление в Харькове, Одессе и других городах Новороссии, а на подавление Донбасса даже бросила армию.

Словом, я категорически против включения «права на восстание» в российскую конституцию. Основной закон — очень сложный юридический документ, перегружать его нормами, не имеющими механизмов реализации, не нужно. Другие государства могут поступать, как хотят.

— Но ведь в подготовке Декларации участвовали авторитетнейшие юристы того времени. Как они могли вставить в этот важнейший документ тезис, лишенный юридического смысла?

— Действительно, в редколлегию входили очень влиятельные персоны, в первую очередь жена президента США Элеонор Рузвельт и видный французский юрист, будущий первый председатель Европейского суда по правам человека Рене Кассен. Тем более мне трудно понять, как спорный абзац оказался в преамбуле Декларации прав человека. По сути дела, в ней заложена мина замедленного действия, которая может в любой момент взорвать то или иное государство, если в нем слабы главные институты — исполнительная власть, законодательная или судебная.

— А может быть, американцы еще в конце сороковых предусмотрели для себя возможность инициировать цветные революции в нелояльных странах?

— Такая мысль, конечно, приходит в голову. Но я не думаю, что они были настолько коварны и прозорливы. Скорее, это просто дань традиции — включать в Основной закон красиво звучащую фразу. Использовать «право на восстание» из Всеобщей декларации прав человека ООН для обоснования свержения неугодных режимов стали сравнительно недавно.

Время показало, что эта норма не работает и никогда работать не будет. Значит, она должна быть исключена.