Каковы последствия несоблюдения юридических норм? Одни утверждают, что последствия эти всегда отрицательны, невыгодны для нарушителя, что в этом - характерная природа норм юридических как принудительных, т. е. психически вынуждающих их исполнение под страхом неизбежного зла за их нарушение. Другие приводят ряд норм, нарушение которых никаким злом не угрожает ввиду высокого положения нарушителя (законодатель, глава правительства, верховный суд) или угроза которых равно разжигает преследуемую страсть и стремление, так что возникает готовность претерпеть страдание за свою страсть, идею или долг (революционеры, сектанты, дуэлянты).

Оба мнения нам представляются не совсем верными. Каждая норма, как веление, стремится стать действенной, т. е. определяющей поведение. Она потому и стала из простого акта правосознания нормой официального права, что это ей обещало какую-то большую силу действия, чем ее имеют нормы правосознания, хотя бы и господствующего. В чем же эта сила?

Всякая юридическая норма налагает на тех, к кому она обращена, известные обязанности, исполнение которых сопряжено с известным риском, возможным, вероятным или необходимым, смотря по свойству обязанности. Человек обязанный может встретить ряд препятствий, как внешних, так и внутренних, к исполнению своей обязанности, и будучи обязан преодолеть эти препятствия, он вынужден взять на себя весь риск, с этим связанный, т. е. риск утраты какого-либо блага или возникновения какого-либо зла вследствие того, что он будет преодолевать эти препятствия ради исполнения своей обязанности.

Если рабочий на заводе обязан обработать данный ему кусок металла, то он должен преодолеть сопротивление металла обработке, хотя бы в данное время или в данных условиях это сопротивление превышало его силы, умение или самообладание, требовало затраты на эту работу больше сил, чем это допускают ресурсы его рабочей силы, т. е. рабочий рискует подорвать свое здоровье в единичном акте усилия или в систематическом разрушении своих физических сил. Даже простая обязанность проработать 8 или 10 часов заключает в себе риск, что состояние здоровья в данное время, хотя и не вылившееся в болезнь, делает эту работу в данных условиях тяжелой и непосильной, так что рабочий рискует своим здоровьем, когда заставляет себя в таком состоянии тела и духа исполнить до конца свою обязанность. Здесь зло только возможно, но уже и это означает, что риск налицо, ибо риск ведь и есть не что иное, как возможность зла.

Но зло может быть и вполне вероятно и даже необходимо. Таковы особенно вредные работы: например, производство спичек или работа в шахтах, работа врача и сиделки во время чумной или холерной эпиде- мии, осушительные работы в нездоровой местности с чудовищным процентом смертности от желтой лихорадки и т. п.

Статистика несчастных случаев в различных производствах указывает разные степени этой возможности, вероятности или необходимости вреда, связанного с исполнением обязанности. Исполняя свою обязанность, рабочий или инженер идет навстречу этому риску, берет его на себя, и в этом ярко проявляется природа обязанности как несения риска от всех обстоятельств, сопровождающих ее исполнение. Работа пожарного, матроса или углекопа доводит только до высокой степени риск, который имеется во всякой работе и во всяком исполнении обязанностей, будь то военная служба, несение налогов или исполнение договоров.

Риск, которому подверглось бы все общество, если бы впряглось в исполнение данной обязанности, падает на плечи определенной его части, вынужденной взять на себя ее исполнение и освободившей остальных от этого риска.

I. Уголовная ответственность. Но если всякая обязанность есть несение риска от ее исполнения, то возможно в отдельных лицах стремление сложить с себя этот риск. Чтобы преодолеть это стремление, грозящее разрушить всю систему распределения рисков, каким является право страны, необходимо создать ему такой противовес, который парализовал бы это стремление и сделал бы его безуспешным и даже вредным для того, кто пожелал бы сбросить с себя обязанность вместе с риском, с ней связанным. Для этого наложение обязанности сопровождается дополнительным риском ответственности за неисполнение обязанности в виде наказания, т. е. вторжения в блага нарушителя, отнятия их, причинения страданий физических или моральных и т. д.

При выборе между риском, грозящим от исполнения обязанностей, и риском наказания, грозящим от их неисполнения, обязанный видит себя в необходимости пойти скорее на первое, чем на второе, где риск больше и самое зло тяжелее. Риск больше потому, что, по словам поэта, от зверя в лесу легче уйти, чем от наказания за преступление. Зло тяжелее, ибо оно целиком рассчитано на то, чтобы быть глубже того зла, которое грозит от исполнения обязанности. Но это не значит, что оно абсолютно и неизбежно. Не всякое преступление раскрывается, не всякое преследуется, не всякое судом наказывается и не всякое наказание осуществляется. Это верно, но вероятность и необходимость наказания неизмеримо велики. Нарушитель подвергает себя огромному риску, и вся задача - в том, чтобы риск этот превосходил риск от соблюдения прав. В этом смысле нет той неизбежной принудительности в нормах права, о которой говорят сторонники права, как принудительно осуществляемых норм. Но нельзя отрицать отсутствия этого давления права на личность в смысле угрозы зла. Как всякая угроза, угроза права может и не осуществиться; как всякое человеческое установление, право не обладает той абсолютно постоянной и неизменной силой, с какой действуют законы природы. Но для цели права это и не требуется.

Дело не в том, чтобы непременно найти и замучить правонарушителя. Наоборот, задача права - часто в том, чтобы исправить нарушителя и не допустить последующих его нарушений, и в то же время не причиняя «преступнику бесполезных и лишних страданий» (ст. 26 УК РСФСР). Поэтому главная задача - в том, чтобы предупредить нарушение права максимальной вероятностью ответственности за это нарушение. Если эта вероятность зла в праве достаточно велика, чтобы определять массовое поведение и помешать человеку уйти от той угрозы зла, т. е. от риска, который связан с соблюдением права, то цель права достигнута, ибо все дело в том, чтобы сохранить необходимое на данной ступени общества распределение рисков между его членами.

II. Гражданская ответственность. Но не всякое нарушение права влечет за собой наказание. Огромная масса норм права защищена от нарушения не уголовной, а гражданской ответственностью, т. е. обязанностью восстановить благо управомоченного, ущербленное нарушителем, в виде вознаграждения за вред, возвращения вещи, исполнения определенной обязанности и т. д.

Гражданская ответственность есть обычно имущественная ответственность, но не только она одна, например, в споре о семейных правах ответственность может быть и не имущественная. Всякая ответственность есть обязанность нести последствия неисполнения какой-либо обязанности, т. е. совершить действие, вытекающее из неисполнения обязанности, поэтому, например, в порядке гражданской ответственности за неисполнение отцом своей обязанности давать ребенку надлежащее воспитание, необходимое для его блага и в его интересах, отец, который ведет образ жизни, вредный для нормального душевного развития ребенка, и портит его, приучая к пороку, такой отец может быть лишен родительских прав, а ребенок отдан назначенному судом опекуну (ст. 153 Кодекса законов об актах гражданского состояния).

Следовательно, и здесь, в нормах гражданского права, мы находим ту же идею ответственности, т. е. дополнительной, резервной обязанности, на случай неисполнения основной. И здесь лицо, готовое сбросить с себя риск от исполнения обязанности, предупреждается об ответственности, т. е. о большем риске от неисполнения того, к чему оно обязано. И здесь задача в том, чтобы сделать этот риск и больше и тяжелее того, от которого хотелось бы уйти. И здесь этот резервный, дополнительный риск может на деле и не реализоваться, т. е. угроза зла может не осуществиться. Но он может наступить, и эта вероятность обеспечивается тем, что лицо, управомоченное нормой, т. е. тот, чьи интересы защищает норма, или кто уполномочен требовать ее соблюдения и настаивать на ответственности за ее несоблюдение, будет следить за ее исполнением, побуждать к нему, настаивать, напоминать и даже понуждать к ее исполнению. Вероятность эта так велика, что составляет в массовом поведении достаточный мотив соблюдения нормы права, т. е. непоколебимости существующей системы распределения рисков. А в этом, как мы видели, - главная задача права, ибо право бессильно парализовать всякое единигное нарушение нормы: его задача - организовать массовое поведение, в котором терялось бы единичное нарушение.

III. Административная ответственность. Третий вид ответственности - административная, т. е. ответственность за нарушение норм, установленных в интересах публигного порядка и вообще для охраны самых разнообразных публигных интересов. Таковы, например, безопасность на публичных дорогах и в публичных зданиях, оказание помощи в несчастных случаях, обеспечение безопасности от стихий, огня или воды, предупреждение и розыск преступлений, регулирование всяких проявлений общественности, будь то общественное собрание, уличное движение или рыночная торговля и т. д. Например: «на Административный Отдел Губисполкома возлагается:

а) проведение в жизнь постановлений и распоряжений центральных и местных органов власти по вопросам административного характера, наблюдение за соблюдением населением и должностными лицами указанных постановлений и принятие мер к их выполнению;

б) установление и охрана революционного порядка и безопасности",

в) проведение в жизнь мероприятий по укомплектованию, обучению службе и снабжению Милиции",

г) борьба с преступностью;

д) руководство деятельностью нижестоящих административных органов и их инспектирование».5

Нарушение административных постановлений влечет за собой имущественное или лигное воздействие на нарушителя в виде ареста нарушителя или наложения на него штрафа, а также в виде мер воспрепятствования ему нарушить обязательное постановление, например, приказ замедлить скорую езду или удаление пьяного из общественного собрания.

Административные взыскания ближе всего к уголовным, но, в отличие от них, взыскания административные налагаются не судом, а административной властью и ограничены небольшими размерами ввиду того, что они по преимуществу охраняют только внешний порядок. Административные взыскания воздействуют на проступки весьма простого, несложного состава, сравнительно легко квалифицируемые и возбуждающие мало вопросов относительно своей природы. Поэтому взыскания за эти проступки не сопровождаются судебными гарантиями публиг- ности их обсуждения и особой взвешенностью этого обсуждения, присущей судебному процессу, а ограничиваются установлением внешнего факта нарушения.6

IV. Дисциплинарная ответственность. Кроме изложенных трех форм юридигеской ответственности необходимо еще упомянуть о таких своеобразных формах ответственности, как политигеская ответственность (например, министров - перед парламентом или народных комиссаров Союза ССР - перед ЦИКом, его Президиумом и Совнаркомом Союза ССР; - ст. 60 Конституции 6 июля 1923 г.) и дисциплинарная ответственность (лиц, состоящих на государственной службе, - перед своим начальством за нарушение служебного долга). Например, ответственность военнослужащих в случаях нарушения ими положений или уставов Рабоче-Крестьянской Красной Армии была установлена дисциплинарным уставом и приказом Революционного Военного Совета Республики от 7 июля 1920 г. № 1247; борьба с нарушениями трудовой дисциплины среди рабочих и служащих государственных учреждений и предприятий возложена была на их администрацию и профсоюзы согласно декретам о трудовой дисциплине и о товарищеских дисциплинарных судах.7 Подробно регламентируется по праву СССР дисциплинарная ответственность за нарушения служебного долга в государственных учреждениях и на предприятиях. Для борьбы с этими нарушениями учреждены дисциплинарные суды: главный - при ВЦИКе РСФСР и губернские - при Губисполкомах. Дисциплинарные суды учреждаются в целях борьбы со служебными упущениями, проступками и неправильными действиями лиц, занимающих ответственные должности в госорганах, если эти действия не подлежат наказанию в уголовном порядке. Меры взыскания, налагаемые дисциплинарным судом, - начиная с замечания или выговора и кончая увольнением от должности и возложением обязанности загладить вред или возместить ущерб.8

Дисциплинарная ответственность отличается от уголовной тем, что дисциплинарная ответственность наступает при наличности объективного нарушения права, будь то простое нарушение нормы либо причинение ущерба лицу или учреждению. Но для уголовной ответственности необходима наличность, кроме объективного, еще и субъективного состава, т. е. умысла, неосторожности, преступной небрежности или халатности, в смысле ст. 108 УК РСФСР, и т. д. во всех случаях, где добросовестное должностное лицо могло и должно было предвидеть вредные последствия своего деяния (сравни комментарий к УК РСФСР с предисловием Д. И. Курского. С. 349 и др.9).

V. Нормы без санкции. Таким образом, самые разнообразные нормы права охранены от нарушения различными формами такой ответственности за их нарушение, которые не известны ни нравственности, ни технике, ни героике, ни правилам общежития. Эта ответственность прямо указана или косвенно намечена существом данной нормы и ее местом в системе норм. Эта ответственность существует для подавляющей массы норм официального права, и уж этого было бы достаточно, чтобы признать риск ответственности за нарушение нормы характерной чертой правовых норм. Но на это могут заметить, что существуют нормы, нарушение которых не влечет за собой никаких последствий, кроме признания действия, их нарушающего, противоправным, т. е. нарушающим официальное право. Следовательно, здесь об ответственности не может быть речи. Это мнение неправильно. Действительно, нормы, не устанавливающие последствия их нарушения, существуют, но ошибочно думать, что эти последствия в силу того не могут наступить. Например, установлено правило ездить по правой стороне улицы по направлению движения, но его забыли и не хотели снабдить особой ответственностью за его нарушение. Автомобиль едет по левой стороне: значит ли это, что шофер никакой ответственности за это не несет?

Нет, не значит: он несет все те последствия, которые могут наступить при всяком вообще нарушении права. Во-первых, всякий, кто едет ему навстречу по левой стороне, вправе требовать, чтобы нарушитель уступил ему дорогу. Во-вторых, органы публичного порядка вправе требовать от него переезда на другую сторону и настаивать на этом, останавливать его и побуждать к переезду на другую сторону. Допустим, что шофер этому не подчинится за отсутствием у органа власти права непосредственно прекратить неправильное движение. Но тогда шофер рискует ответственностью за всякий вообще вред, какой может причинить кому-либо нарушение нормы.

Если он столкнется с другим автомобилем или наедет на прохожего, которые имели право не ждать его неправомерного поведения и с ним не считаться, он будет отвечать за убытки из неправомерного действия и уж на нем будет лежать риск доказывания, что этот вред произошел не вследствие его правонарушения. То же самое произойдет, если он будет ехать, не подавая сигналов, которые для него обязательны по норме уличного движения, но никакой специальной ответственностью неподача этих сигналов не обложена.

Такое же положение наступит во всех тех случаях, где за нарушение нормы никакой специальной ответственности ни на кого не наложено или где эта ответственность не может быть определена, ибо вред неоценим или недоказуем, или вообще какая-либо ответственность неосуществима, или ответственность в некоторых лицах дразнит желание ею пренебречь и ей подвергнуться.

Там, где специальной ответственности нет, нарушитель заранее не может знать, не причинит ли его действие вред, за который он понесет ответственность по общему закону об ответственности за вред или убытки от неправомерного действия (ст. 403 ГК РСФСР). Нарушитель не может также знать, насколько трудно будет доказать размеры вреда и не имеется ли в руках суда право при несомненном вреде определить вознаграждение за вред по справедливому усмотрению суда, даже если размеры его не могли быть доказаны, как это было, например, в исках о нарушении авторского права по закону 20 марта 1911 г. или в современном швейцарском праве при всяком вознаграждении за вред, размер которого не может быть доказан.10 Тот же принцип свободы усмотрения суда будет применен и в практике нового закона об авторском праве СССР,11 так как это вытекает из нормы уже действующего советского права, дающего суду широкие права при определении вознаграждения за вред даже «когда причинивший вред не обязан к его возмещению» и тем более в случаях виновного причинения вреда (ст. 406,410,411 ГК РСФСР).

Даже за нравственный вред, который не оценим на деньги (подрыв доверия или доброго имени путем печати, даже если не было состава преступления клеветы), современные французские и английские суды возлагают на причинившего вред гражданскую, денежную ответственность в пользу потерпевшего этот вред. Но и в тех случаях, когда ответственность неосуществима, потому что скрыты следы нарушения или нарушитель по высокому своему положению недосягаем для ответственности, и в этих случаях нарушитель не может быть спокоен, что правонарушение не откроется и он не понесет ответственности, а социально сильный правонарушитель (например, глава государства) не может быть уверен, что его сила будет служить непреодолимым барьером для суда, для личной мести, для общественной реакции, для отказа в уважении и сотрудничестве и т. д., т. е. либо для юридической, либо для фактической ответственности, ибо правонарушение развязывает руки потерпевшему и тем, кто ему сочувствует.

Фактическая ответственность есть мост, соединяющий официальное и неофициальное право, ибо и при нарушениях той нормы, которая не входит в официальное право, общественное правосознание не мирится с нарушением и заставляет нарушителя организованным или неорганизованным порядком нести за нарушение ответственность (избегают общения с нарушителем, отказывают в кредите и помощи и т. д.). Но фактическая ответственность за нарушение нормы официального права гораздо глубже, бесспорнее и острее, чем фактическая ответственность за несоблюдение той же нормы, еще не ставшей нормой официального права или уже переставшей быть ею. Здесь обычно приводят пример короля, который безответствен по самому своему положению. Однако он не может считать себя свободным не только от фактической ответственности (угроза противодействия и революции), но и от юридической возможности встретить отказ при проведении правонарушитель- ного акта со стороны министров и других проводников его воли, а также со стороны граждан. К тому же король настолько заинтересован в соблюдении другими норм права, дающих ему его исключительное положение, что едва ли будет склонен подавать пример для нарушения того самого права, на котором основаны все его исключительные преимущества; если же эта заинтересованность, из которой вытекает безответственность, окажется недостаточной для соблюдения права, то существует угроза фактической ответственности; к тому же безответственность главы государства распространяется только на уголовные нарушения, но не освобождает его от ответа по гражданским искам.

Равным образом депутат может быть не избран вновь или отозван", судья отвечает в дисциплинарном (если не в уголовном) порядке. А революционеры, сектанты и пр., в ком угроза ответственности разжигает идейный пыл, составляют столь малую часть общества, что право, которому прежде всего важно предупредить массовые революционные акты, мирится с этим обострением революционных или оппозиционных чувств, не будучи в силах угасить их и довольствуясь преследованием за проявления этих чувств только для того, чтобы удержать от них массу населения. Когда же и это не удается, то само право начинает терять под собой почву. Но сила и прочность права зависит не от его собственных свойств, а от социально-экономических условий его существования и развития, и последняя инстанция и гарантия силы правовой нормы заключается не в другой норме, а в социальной основе права - в социально-экономической организации общества, общественности. (В этом пункте рассекается тот порочный круг, который ошибочно создан в учении Я. И. Петражицкого, - о бесконечном ряде норм и в аналогичных замечаниях Н. Тгіереі"я.)12

Могут сказать, что здесь создается цепь, каждое звено которой может сломаться. Совершено правонарушение; но потерпевший может не пойти в суд, суд может не подвергнуть ответственности виновного, тюремщик может выпустить его из тюрьмы, милиционер может отказаться его преследовать, начальник милиционера может не подвергнуть его за это ответственности, суд может не наказать начальника, верховный суд может не взыскать с судей за то, что они не наказали начальника милиции, и т. д. Достаточно знать, что ближайшее звено ответственности будет сломано, - и вся система ответственности рухнет сама собой. Но все дело именно в том, что знать этого заранее нельзя, что риск такой ответственности существует для членов ряда «нарушитель - обвинитель - суд - верховный суд», и только если вся система испорчена от верхушки до основания, тогда только исчезает риск ответственности. Но такая система, все звенья которой не отвечают своему назначению, есть логическая и историческая невозможность; пока же хоть одно из звеньев действует, оно будет приводить в движение другие звенья или часть их, и риск ответственности будет существовать, а с ним и та добавочная резервная сила, которая отличает норму официального от нормы неофициального права.13

15. Ответственность за нарушения

международного гуманитарного права

Цели и задачи модуля:

Рассмотреть, кто может нести ответственность за нарушения МГП; какие виды этих нарушений бывают, кто должен судить и наказывать военных преступников, какие существуют проблемы, связанные с привлечением к ответственности нарушителей МГП.

План модуля:

1)Кто может нести ответственность за нарушения МГП;

2)Разновидности нарушений; военные преступления;

3)Преследование военных преступников на национальном уровне;

4)Преследование военных преступников на международном уровне.

Ответственность за нарушения норм МГП несут как государства, так и отдельные лица .

По отношению к государствам современное международное право предусматривает прежде всего так называемые «квази-гражданские» санкции, обязывающие государство выплатить компенсацию за причиненный им ущерб – форма ответственности, предусмотренная с 1907 г. Гаагским правом и повторенная почти дословно в Женевском праве (в Первом дополнительном протоколе 1977 г.): «Сторона, находящаяся в конфликте, которая нарушает положения Конвенций или настоящего Протокола, должна возместить убытки, если к тому есть основание. Она несет ответственность за все действия, совершаемые лицами, входящими в состав ее вооруженных сил».

Но, несомненно, еще более важно, что согласно современным нормам МГП, отдельные лица , совершившие или приказавшие совершить военные преступления, несут индивидуальную уголовную ответственность за свои действия. Отвергая попытки использовать для защиты немецких военных преступников доктрину государственного акта и свести дело лишь к ответственности государства как такового, Нюрнбергский приговор провозгласил: «Преступления против международного права совершаются людьми, а не абстрактными категориями».

Нарушения МГП делятся на две основные категории: серьезные и все остальные. Не вдаваясь в некоторые юридические тонкости, скажем, что серьезные нарушения МГП считаются военными преступлениями . Они четко прописаны в источниках современного международного гуманитарного права.

В частности, в Женевских Конвенциях 1949 г. (ст. 50 Первой конвенции, ст. 51 Второй конвенции, ст. 130 Третьей конвенции, ст. 147 Четвертой конвенции) к таким серьезным нарушениям отнесены следующие действия, совершаемые по отношению к лицам, находящимся под защитой МГП: преднамеренное убийство, пытки и бесчеловечное обращение, включая биологические эксперименты, преднамеренное причинение тяжелых страданий или серьезного увечья, нанесение ущерба здоровью, незаконное депортирование и арест, принуждение покровительствуемого лица служить в вооруженных силах неприятельской державы или лишение его права на беспристрастное и нормальное судопроизводство, взятие заложников, незаконное, произвольное и проводимое в большом масштабе разрушение и присвоение имущества гражданских лиц .

Первый дополнительный протокол 1977 г. этот перечень расширил. Статьей 85 к серьезным нарушениям Протокола отнесены: превращение гражданского населения или отдельных гражданских лиц в объект нападения; совершение нападения неизбирательного характера; нападение на установки или сооружения, содержащие опасные силы (плотины, дамбы, АЭС); превращение необороняемых местностей и демилитаризованных зон в объект нападения; совершение нападения на лицо, когда известно, что оно прекратило принимать участие в военных действиях; вероломное использование отличительной эмблемы Красного Креста или других защитных знаков .

За эти и другие военные преступления (в частности, основанный в 1993 г. международный трибунал по бывшей Югославии добавил к перечню военных преступлений изнасилование, совершенное комбатантом в период войны ) уголовная ответственность должна наступать всегда.

Согласно Женевским конвенции 1949 г. и Дополнительным протоколам к ним, а также ряду других источников МГП, государства обязаны ввести в действие национальные законы, необходимые для обеспечения эффективных уголовных наказаний лиц, совершивших или приказавших совершить серьезные нарушения конвенций. (Что касается других нарушений гуманитарного права, не перечисленных в источниках МГП, государства должны пресекать их совершение, но они не обязаны подвергать виновных уголовному преследованию, хотя и могут это делать; чаще всего за эти нарушения предусматривается дисциплинарное взыскание).

Согласно принципу универсальной юрисдикции , государство обязано преследовать военных преступников, находящихся на его территории, независимо от их гражданства, национальности, независимо от того, где и против кого они совершили военное преступление . Так, действуя в соответствии с принципами универсальной юрисдикции, Бельгийский суд возбудил уголовное преследование против руандийцев, обвиняемых в убийствах своих сограждан у себя на родине; Германия судила у себя человека, совершившего преступления в Боснии.

Важная особенность также заключается в том, что военные преступления не имеют срока давности . Например, совсем недавно в Великобритании было возбуждено судебное преследование против 80-летнего эмигранта из Белоруссии за преступления, совершенные во время второй мировой войны (правда, дело было прекращено из-за невозможности обвиняемого предстать перед судом).

Таким образом, человек, совершивший военное преступление, согласно нормам МГП, неотвратимо должен понести за него уголовное наказание, даже если этого человека удастся обнаружить только спустя много лет после совершения им преступления, и где-то в другой части света. Ни одна страна не имеет права избавить военного преступника от наказания, предоставив ему политическое убежище. Государство обязано либо само судить человека, обвиняемого в совершении военного преступления, либо выдать его тому государству, на территории которого было совершено военное преступление , если то государство сделает соответствующий запрос.

Таким образом, преследование военных преступников, прежде всего, осуществляется на уровне отдельных государств. Если военные преступления, влекущие за собой уголовную ответственность, перечислены в основных источниках МГП, то такое конкретно наказание назначать виновным – дело самих государств. Учитывая, что в разных странах, естественно, существуют разные законы (даже если исключить такой фактор, как симпатии-антипатии), участь человека, признанного виновным в совершении военного преступления, во многом зависит от того, в какой стране его судили . За одно и то же преступление в разных странах наказывают по-разному. В некоторых странах предусмотрены очень серьезные наказания за военные преступления. Например, в Канаде или Австралии за нанесение увечий лицу, находящемуся под защитой Женевских конвенций, полагается большой срок тюрьмы, а за убийство – смертная казнь. Тогда как в Германии максимальное наказание за аналогичные преступления – 10 лет тюрьмы, а в Тайланде – только 7 лет тюрьмы. Положение осложняется также тем, что государства зачастую не могут или не хотят преследовать за военные преступления своих военнослужащих, своих высокопоставленных чиновников (а ведь даже глава государства может быть повинен в совершении военных преступлений!).

Подобное положение дел, очевидно, нельзя признать нормальным. Но его нереально исправить, пока преследование за военные преступления осуществляется на уровне отдельных государств. В последнее время появились надежды на некоторое изменение ситуации в связи с созданием Международного уголовного суда. Таким образом, в настоящее время существует два уровня, на которых осуществляется преследование и наказание военных преступников: государственный и международный .

Некоторые известные правоведы, такие, как Арье Найер, считают, чтоособенно важно, когда следствие и наказание осуществляется на международном уровне – это недвусмысленное заявление о том, что в осуждении преступников принимает участие весь мир. К тому же, только международный суд в некоторых случаях может дать реальную возможность преследовать за совершение военных или других тяжких преступлений (таких, как геноцид) высокопоставленных государственных чиновников.

Один из основателей МККК, соратник Анри Дюнана Гюстав Муанье еще в 1860-х годах предложил учредить международный уголовный суд. Но прошло много времени прежде, чем его идея начала воплощаться в жизнь.

Впервые международные трибуналы были созданы по окончании второй мировой войны. Речь идет о Нюрнбергском и Токийском трибуналах , на которых судили нацистских и японских военных преступников. Нюрнбергский и Токийский процессы имели огромное значение для дальнейшего развития международного права. Основные положения уставов и приговоров этих трибуналов были подтверждены несколькими резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН и стали общепризнанными принципами современного международного права. В частности, значение уставов и приговоров данных трибуналов заключается в том, что они со всей категоричностью подтвердили принцип индивидуальной уголовной ответственности за нарушения норм права вооруженных конфликтов. Именно решения Нюрнбергского трибунала сформировали принцип МГП, согласно которому совершение военного преступления по приказу начальника (командира) не освобождает исполнителя от ответственности , хоть и может явиться в некоторых случаях смягчающим вину обстоятельством. Командир же несет уголовную ответственность не только в тех случаях, когда сам отдал приказ о совершении преступного деяния, но и в тех случаях, когда он знал о готовящемся преступлении и не сделал все возможное для его предотвращения. То есть преступным может быть не только действие, но и бездействие.

Непосредственно по окончании работы Нюрнбергского и Токийского трибуналов в ООН прозвучали предложения создать постоянно действующий международный уголовный суд, но их реализации помешала «холодная война». Кроме того, слишком многие правительства опасались, что в случае создания такого суда они сами могут оказаться на скамье подсудимых. Необходимая политическая поддержка была оказана только в 1993 г., то есть спустя почти полвека после завершения работы Нюрнбергского трибунала: 22 февраля 1993 года Совет безопасности ООН единогласно решил, что «должен быть создан международный трибунал для привлечения к ответственности лиц, повинных в тяжких нарушениях МГП, имевших место на территории бывшей Югославии с 1991 года ». (Первое заседание трибунала состоялось в Гааге 17 ноября 1993 года). Вскоре после этого был создан еще один трибунал, полномочный привлекать к ответственности лиц, совершивших преступления во время конфликта в Руанде в 1994 г . Эти трибуналы сыграли значительную роль в развитии гуманитарного права, уточнили некоторые нормы МГП, привлекли ряд преступников к ответственности. Однако данные трибуналы носят локальный, ограниченный во времени и пространстве, характер. Первый из вышеупомянутых трибуналов обладает полномочиями судить за преступления, совершенные на территории бывшей Югославии начиная с 1991 г, второй – за преступления, совершенные в Руанде или гражданами Руанды в 1994 г. Кроме того, трибунал по бывшей Югославии нередко обвиняют в политической ангажированности. Подобные обвинения представляются небеспочвенными. Факты говорят сами за себя. Например, к началу 1998 г. Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ) публично обвинил 76 человек, из которых 57 сербов, 10 хорватов и 9 мусульман. … 12 июня 1999 г., после окончания бомбежек Югославии, миссия Трибунала вошла в Косово вместе с силами KFOR . Вновь началась усиленная охота на сербов, обвиняемых в военных преступлениях. В то же время, как было отмечено в постановлении Госдумы России, МБТЮ «игнорирует серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные государствами-членами НАТО в ходе агрессии против СРЮ». Албанские экстремисты, совершавшие в Косово преступления против человечества, также избежали судебного преследования.

Возникает подозрение: не влияет ли на подобную пристрастность Трибунала то обстоятельство, что финансируется он, в основном, за счет Соединенных Штатов Америки, а также за счет других стран-членов НАТО? (в штате Трибунала состоят свыше тысячи человек, ежегодный бюджет Трибунала – около 100 млн. долларов).

Применение «двойных стандартов» может скомпрометировать саму идею преследования военных преступников на международном уровне. Остается надеяться, что начавший работу в 2002 г. постоянно действующий Международный Уголовный Суд (МУС) постепенно станет беспристрастным и независимым органом правосудия. Хотя, к сожалению, уже есть основания для пессимизма…

Вкратце история МУС такова: На своей пятьдесят второй сессии Генеральная Ассамблея ООН постановила созвать Дипломатическую конференцию полномочных представителей под эгидой Организации Объединенных Наций по вопросу об учреждении международного уголовного суда, которая впоследствии состоялась летом 1998 года в Риме. На этой конференции, в которой участвовали представители 160 государств, был принят Статут международного уголовного суда. Для того чтобы Суд начал функционировать, не менее шестидесяти государств должны были ратифицировать Статут. К июлю 2002 г. это произошло, и МУС, располагающийся в Гааге (Нидерланды) официально приступил к работе.

В Статут включено положение о «дополнительном характере» суда , то есть о том, что Международный уголовный суд будет не подменять собой национальное правосудие, адополнять работу национальных судебных систем, принимая к рассмотрению дела только в таких ситуациях, где отправление правосудия национальными судами окажется «неэффективным или недостижимым».

Суд наделен мандатом судить не государства, а физических лиц, и привлекать их к ответственности за самые серьезные преступления, вызывающие озабоченность международного сообщества: военные преступления, преступления против человечности и геноцид, а также преступление агрессии.

Необходимо сделать две оговорки.

МУС обладает юрисдикцией не в отношении любых военных преступлений, а в отношении тех, которые совершены в рамках плана или политики или при крупномасштабном совершении таких преступлений. Иными словами, по требованию некоторых государств, был установлен своеобразный «порог», позволяющий предотвратить передачу в МУС отдельных, «единичных» военных преступлений.

Что касается преступления агрессии, то МУС сможет судить за него лишь после того, как будет принято четкое, устраивающее всех участников Римского статута определение понятия «агрессия».

Понятия «военные преступления», «преступления против человечности» и «геноцид» нередко путают. Действительно, по сути своей, они схожи друг с другом. Более того, одно и то же деяние (например, пытки и биологические эксперименты на людях) может рассматриваться и как военное преступление, и как преступление против человечности, в зависимости от обстоятельств.

Военные преступления , являющиеся серьезными нарушениями норм МГП, могут быть совершены только в период вооруженного конфликта, тогда как преступления против человечности и геноцид могут быть совершены как в военное, так и в мирное время.

Преступления против человечности , в соответствие со Статутом МУС, включают в себя такие деяния, осуществляемые в рамках широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население , как истребление гражданского населения, обращение в рабство, пытки, изнасилования, принудительная беременность, преследование по политическим, расовым, национальным, этническим, религиозным или гендерным мотивам.

Геноцид – действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу (в частности, убийство членов этой группы, причинение серьезных телесных повреждений, создание невыносимых условий жизни).

Доказать факт геноцида обычно бывает трудно, так как для этого необходимо установить, что действие было совершено именно с намерением , упомянутым выше (причем, число жертв в этом плане особой роли не играет).

Так, же, как и военные преступления, геноцид и преступления против человечности не имеют срока давности.

Создатели МУС полагали, что Международный уголовный суд позволит «по горячим следам» привлекать к ответственности людей, виновных в вышеупомянутых преступлениях, в какой бы точке Земли они ни совершили эти преступления, что сам факт существования постоянно действующего Международного уголовного суда явится сдерживающим фактором , заставит людей хорошенько подумать прежде, чем отдавать или исполнять преступные приказы.

Статутом МУС был предусмотрен целый комплекс мер, направленных на достижение беспристрастности и компетентности принимаемых Судом решений.

Накануне создания МУС генеральный секретарь ООН Кофи Аннан заявил: «Создание международного уголовного суда вселяет надежду на торжество справедливости во всем мире». Но суждено ли этой надежде сбыться?

Не все государства согласились признать юрисдикцию Международного уголовного суда. Среди стран, не подписавших статут и заявивших об отказе участвовать в его работе – Китай, Пакистан, Индия, Турция. Пожалуй, наиболее жестким противником Международного уголовного суда выступили Соединенные штаты Америки (конкретно – администрация Джорджа Буша-младшего). Посол США Стефан Миникес заявил: «Соединенные Штаты решительно возражают против претензии МУС на юрисдикцию в отношении граждан тех стран, которые не являются участниками договора… Нас беспокоит то, что неподотчетность МУС и его обвинителей приведет к политически мотивированным попыткам проводить следственные и судебные действия в отношении американских военных и других государственных служащих».

Не секрет, что многие желали бы привлечь к ответственности представителей США, в том числе и высокопоставленных, за действия американских военных в Ираке и других «горячих точках» (Международный уголовный суд обладает юрисдикцией только в отношении преступлений, совершенных после 1 июля 2002 г. ). Власти США объявили, что прекращают военную и экономическую помощь странам, которые поддержали МУС. Послы США едва ли не во всех странах мира начали вести переговоры о подписании двусторонних соглашений, выводящих граждан Соединенных Штатов из-под юрисдикции суда (такие соглашение США уже подписали более чем с 80 государствами). Пригрозив Совету безопасности ООН вывести из Боснии американских миротворцев, представители США добились двенадцатимесячного моратория на судебное преследование со стороны МУС граждан тех стран, которые не ратифицировали Статут. Учитывая, что мораторий этот может быть неоднократно продлен, существует большая вероятность того, что МУС так и не будет обладать возможностью судить граждан США. Как заявил представитель США в ООН Джон Негропонте, «правительство США никогда не позволит задержать ни одного американца по решению МУС». Официальные представители многих стран расценили предоставление Соединенным Штатам упомянутого иммунитета как нарушение основ международного права и поражение фундаментального принципа «перед судом все равны».

До сих пор большинство людей, совершивших военные преступления и преступления против человечности, оставались безнаказанными. С постоянно действующим Международным уголовным судом многие связывали надежды на изменение ситуации. Однако если отныне граждане одних стран будут нести ответственность за свои преступления по всей строгости закона, а граждане других стран будут обладать «иммунитетом» - такую ситуацию тоже трудно признать нормальной.

Резюме.

Ответственность за нарушения норм МГП несут как государства, так и отдельные лица. Нарушения делятся на две основные категории: серьезные и все остальные. Серьезные нарушения (военные преступления) четко прописаны в источниках современного международного гуманитарного права.

Согласно принципу универсальной юрисдикции , государство обязано преследовать военных преступников, находящихся на его территории, независимо от их гражданства, национальности, независимо от того, где и против кого они совершили военное преступление. Военные преступления не имеют срока давности. Государство должно либо само судить человека, обвиняемого в совершении военного преступления, либо выдать его другому государству, сделавшему соответствующий запрос.

Кроме национального (государственного) уровня, преследование и наказание военных преступников осуществляется также на международном уровне. С 2002 г. существует постоянно действующий Международный Уголовный Суд (МУС). В его Статут включено положение о «дополнительном характере» суда, то есть о том, что он не подменять собой национальное правосудие, адополнять работу национальных судебных систем, принимая к рассмотрению дела только в таких ситуациях, где отправление правосудия национальными судами окажется «неэффективным или недостижимым». Суд наделен мандатом судить физических лиц и привлекать их к ответственности за военные преступления, преступления против человечности и преступление геноцида. Однако, противодействие деятельности МУС со стороны ряда государств (прежде всего, США) вызывает сомнения по поводу того, действительно ли МУС сможет стать эффективным органом международного правосудия.

Определение 1

Нормы права - это общеобязательные правила поведения, которые устанавливаются и обеспечиваются принудительной силой государства. Неотъемлемая черта правовой нормы - это ее общеобязательный характер, то есть после публикации нормативно-правового акта нормы, содержащиеся в нем, становятся общеобязательными для участников тех общественных отношений, которые он регулирует.

Правонарушение

Нарушение нормы права называется правонарушением. Правонарушение может быть охарактеризовано через следующие признаки:

• это деяние (действие или бездействие) человека. Правонарушением не могут именоваться мысли, убеждения или намерения человека, если он не проявил их в действиях;
• это противоправное деяние, то есть оно противоречит требованиям закона. Эта характеристика относится к юридической стороне общественной опасности. Совершение кражи или переход на красный свет, проезд в без билета, оставление человека в опасности и другое;
• это деяние имеет общественную опасность. Этим деянием наносится вред интересам и ценностям общества;
• это виновное деяние, которое осуществляется сознательным (дееспособным) человеком по его воле. Вина имеет две разновидности: умысел и небрежность.
• влечет ответственность по закону. Привлечением к ответственности правонарушителя занимается государство.

Деяние считается правонарушением только при наличии всех перечисленных признаков. В противном случае, содеянное не подпадает под категорию правонарушения.

Юридическое значение приведенные признаки правонарушения получают сквозь призму состава правонарушения.

Виды правонарушений

По степени опасности для общества все правонарушения могут быть разделены на преступления и проступки.

Преступление - это наиболее опасное деяние (например, это убийства, грабежи, разбои и т.д.). Составы преступлений формально закрепляются в уголовном кодексе. В случае, если деяние не запрещено уголовным законом, оно не является незаконным. Субъектом преступления является физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности, то есть как минимум четырнадцати лет.

Проступок представляет меньшую опасность и закрепляется не в уголовном законе, а в иных отраслях права. Проступок влечет за собой не наказание, а некое взыскание. Все проступки могут быть разделены на три основных вида:

• административное правонарушение - ответственность за него закрепляется в федеральном кодексе или в законах субъектов РФ об административных правонарушениях. Административные проступки бывают самых разных видов: переход дороги на запрещающий сигнал светофора, вождение в пьяном виде и т.д. Кроме того, к административной ответственности может быть привлечено и юридическое лицо.
• гражданско-правовой деликт – это нарушение, совершенное в области имущественных и неимущественных гражданских отношений. Сюда относится причинение любого вреда, нарушение различных соглашений, несоблюдение сроков договоров и т.д. Нормы о деликтах закрепляются, как правило, в общих положениях гражданского права.
• дисциплинарный проступок подразумевает под собой нарушение работником правил трудового распорядка фирмы или организации, невыполнение или некачественное выполнение служебных обязанностей. К подобным проступкам следует относить опоздание на работу, прогулы. Они закрепляются в Трудовом кодексе и локальных нормативных документах организации.

Организация провела расследование и констатировала, что в Чечне допускаются незаконные преследования, пытки и внесудебные казни. Также ОБСЕ пообещала довести вопрос о кампании против ЛГБТ в Чечне до Международного уголовного суда

Докладчик Московского механизма Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), профессор международного права Университета Граца (Австрия) Вольфганг Бенедек представил доклад о нарушениях прав человека в Чечне, в котором констатировал, что власти республики допускают незаконные аресты, травлю, преследования, пытки против граждан вплоть до несудебных казней. Документ (.pdf) опубликован на официальном сайте международной организации.

Автор доклада пришел к выводу, что помимо упомянутых нарушений Чечня ограничивает такие права человека, как свобода слова, неприкосновенность личной жизни, и дискриминирует своих граждан по различным признакам.

«В частности, можно подтвердить несколько волн нарушений прав человека и нарушений прав человека по признаку их сексуальной ориентации и гендерной идентичности в 2017 году. Были выявлены новые чистки, затрагивающие предполагаемых наркоманов и даже подростков», — указал он, проанализировав отчеты правозащитных организаций.

Бенедек подчеркнул, что незаконно преследуемых людей часто доставляли в полицейские участки, на военные объекты, приводили в подвальные помещения, где оставляли их на протяжении недель без еды и воды, без права связаться с близкими и обратиться за юридической помощью (так называемые секретные тюрьмы). «Их регулярно избивали полицейскими палками или подвергали ударам током для того, чтобы заставить их сделать признание», — говорится в докладе. Чаще всего этому подвергались члены ЛГБТ-сообщества и люди, связанные с оборотом наркотиков.

Также докладчик ОБСЕ констатировал широкое применение практики «коллективной ответственности», когда за тех, кто оказался незаконно лишен свободы, должны отвечать их родственники без суда и следствия. Подводя итог проведенному расследованию ситуации в Чечне, Бенедек заявил, что в Чечне отсутствует независимая судебная система.

«Свидетельства ясно демонстрируют, что утверждения об очень серьезных нарушениях прав человека в Чеченской Республике Российской Федерации были признаны подтвержденными. <...> Не выявлено никакого прогресса в правовом положении эффективных средств правовой защиты и, следовательно, решении проблемы безнаказанности. Ситуация ухудшилась, поскольку атмосфера запугивания усилилась до такой степени, что вряд ли кто-либо в Чечне может свободно говорить о проблемах с правами человека», — заключил он.

Он также составил список рекомендаций для властей России и других членов ОБСЕ по этой ситуации и пригрозил довести расследования по положению ЛГБТ в Чечне до Международного уголовного суда, чтобы признать нарушения преступлением против человечества.

Пресс-секретарь Рамзана Кадырова Альви Каримов рассказал РБК, что ознакомился с документом, но не увидел в нем ничего нового.

Вольфганг Бенедек был назначен автором доклада 16 странами — членами ОБСЕ. России изначально предложили сотрудничество в рамках Московского механизма и право выбрать второго эксперта, однако власти отказались от этого и запретили эксперту организации, проводящему расследование, въезжать на территорию России. Профессор провел опрос жертв, свидетелей, правозащитников и журналистов, а также изучил официальные документы российских властей по этому поводу, в частности Следственного комитета.​ Временные рамки расследования — январь 2017 года вплоть до настоящего времени.