Пустовалов Александр Сергеевич (Саша-Солдат) - киллер Ореховской ОПГ. Легендарные киллеры саша солдат и леша солдат дают новые показания по громким убийствам

© А. Шерстобитов, 2013

© Книжный мир, 2013

Эпоха в оптическом прицеле

«Киллер номер один» – именно так окрестили следователи Алексея Шерстобитова по прозвищу «Солдат». Десять лет его преступления сотрясали новостные ленты. Все знали о его убийствах, но никто не знал о его существовании. Он был фантомом, гением перевоплощения: десятки паспортов, имен, образов… Его злодеяния приписывались другим, в том числе Александру Солонику, бежавшему со спеццентрала «Матросской тишины», а потом убитого в Греции «братьями» по оружию. За Солдатом охотились все спецслужбы страны, которые не могли даже предположить, что имеют дело с одиночкой.

Его взяли, когда он отошел от дел, посвятив себя семье и маленькой дочке. За двенадцать доказанных убийств суд приговорил Солдата к 23 годам заключения. Мишенями киллера были крупные бизнесмены, политики, лидеры ОПГ: Отари Квантришвили, Иосиф Глоцер, Григорий Гусятинский, Александр Таранцев… Имел заказ Алексей Шерстобитов и на ликвидацию Бориса Березовского, но за секунды до выстрела последовала команда «отбой».

Это предельно откровенная, подлинная история о бандитских войнах, в которых активно участвовали спецслужбы, о судьбах главарей самых могущественных организованных преступных группировок. Автор не скрывает используемые им методики сбора информации, шантажа, конспирации, подготовки ликвидации… Сцены потрясают жестокостью, достигаемой не смакованием физиологической специфики убийств, а глубоким психологизмом противостояния жертвы и палача. Убийства не ради денег и власти, и уж тем более не убийства ради убийств. Каждое очередное преступление Солдата – попытка спасти от расправы своих близких, сохранить любовь, которая и приводит его на скамью подсудимых.

«Ликвидатор» – не беллетристика, не детектив, не литературное «мыло», не нудная мемуаристика. Чтение не для сна и не от скуки. Мы никогда не слышали и не читали ничего подобного. С первых страниц «Исповеди легендарного киллера» перед нами разворачивается эпоха в сетке оптического прицела. До сих пор подобный жанр был фантазией писателей и сценаристов, примеряющих на себя роль киллеров и палачей: грустные карикатуры или кровавые комиксы. Эта книга низвергает психологов, изучавших сознание убийц и дерзнувших возвести свои заключения в научные истины.

У любого стекла есть критическая точка его разрушающая, найти которую невозможно, можно только случайно наткнуться. В криминальной литературе и психологии подобной точкой обрушения стала эта книга, стирающая привычное представление о жизни и смерти, убийце и жертве, судьбе и фатализме, любви и морали. Это не сопливое покаяние с перехлестом самобичевания и тоски, это не циничная бравада снайперской виртуозностью и неуловимостью, это не любовные стенания, заметающие кровавые следы на жизненном пути автора.

Алексей Шерстобитов холодным рассудком, но с неостывшими чувствами и страстным слогом препарирует собственную судьбу, в бурном зеркале которой отразились поля сражений гражданской войны за социалистическое наследство. «Не плакать, не смеяться, не проклинать, а понимать» – этот философский афоризм предельно точно отражает авторский посыл «Ликвидатора» своему читателю.

С Лешей Солдатом мы познакомились пять лет назад в тюремных застенках, где меня держали по подозрению в покушении на Анатолия Чубайса. Об этом я подробно написал в книге «Замурованные. Хроники Кремлевского централа». В одной камере мы просидели две недели – не долго, но вполне достаточно, чтобы разобраться друг в друге. Духовитый, по-хорошему интеллигентен, спокойный и сдержанный. Внешне он больше походил на отдыхающего, чем на заключенного, над которым нависла гильотина уголовных дел с долгим перечислением жертв, павших от его рук. На тюрьме Алексей много читал: мировая история, философские трактаты, популярная психология, откровения святых отцов. Чтение для него было больше, нежели просто досуг. Шерстобитов словно пытался подобрать ключи, способные открыть смысл собственного бытия, ключи к праведному покаянию.

И вот спустя годы в моих руках оказалась толстенная рукопись, цена которой человеческие жизни, разорванная любовь, годы розыска и безвременье тюремных коридоров. Автор не вымаливает у читателя прощения, хотя инстинктом спасения иногда звучат ноты оправдания. Кажется, что он покорно принимает наказание, презрение и ненависть, которыми щедро с ним расплачивается общество, счастливо видя в том искупление перед людьми и Богом.

Иван МИРОНОВ ,

кандидат исторических наук, член Союза писателей России

Ликвидатор
Исповедь легендарного киллера

«Посвящаю тому миллиону, который не дожил до прочтения этой книги, вымостив своими жизнями дорогу тем, кто хотел жить ‘‘лучше богов’’, и тем из нас, кто выжил, но мечтает о свободе и семье – наконец-то осознанных настоящих ценностях. Чтобы помнить».

У каждого человека, от рождения, свой путь или своя дорога, упирающаяся в неизвестность. Моя такая – через судьбу свою и моих близких, через чужие жизни, несчастья и слёзы. Боль, причинённую мною, искупить нечем, а, в большинстве случаев, и не перед кем… Но и в таких случая для каждого человека есть выход – начать свой Анабасис к покаянию1
Ан?басис (греч. ????????, «восхождение») – первоначально, военный поход из низменной местности в более возвышенную, например, с берега моря внутрь страны. В современном смысле – длительный поход воинских частей по недружественной территории.

Книга о страшной жизни
Начатая в первый день недели о Страшном Суде 27.02.2011 г.

Сравнимо ли одиночество человека, волею случая (в случайностях, впрочем, я давно разуверился) ставшего профессиональным убийцей, с одиночеством обычного человека? Насколько можно разбавить его или, привыкнув, не желать более никого в своем обществе?

Скажу, судя по себе и по тому, что читал или слышал: лишь книга (но никакая не беллетристика, а книга, заставляющая думать) может заменить собеседника, хотя, порой, и здесь не обходится без лжи, привыкнуть к которой от близких, да и от посторонних, так и не смог.

Из книг, которые создало человечество, самые замечательные, на мой взгляд, произведения об истории (в особенности, написанные ее участником). Многие, не признающие эту науку, никогда ей не увлекались и слышали о ней лишь краем уха. Увлечение, охватившее меня, разумеется, на бытовом уровне, ибо языками первоисточников я не владею и общения со светилами и артефактами не имею. Даже в таком ракурсе складывается точка зрения, благодаря которой любой может вступить в полемику с учёным, хотя бы в виде диалога «про себя». Со временем, как одно из полезных последствий, начинают прослеживаться некоторые закономерности в жизни государств, городов-полисов, наций, политических деятелей, вождей, воителей, да и просто лиц, выделившихся из общей людской исторической массы. А ведь каждый из нас играет собственную роль, пусть даже винтика или гаечки, и дело совсем не во взаимосвязях, не в единстве и слитности, и даже не в Божьем Промысле, а в понимании этого самим человеком, причем понимании ежеминутном! И в совмещении мировоззрения и восприятия человека того времени с мировоззрением и восприятием человека сегодняшнего, о чём мы вообще редко задумываемся, просто останавливаясь на фактах и эмоциях.

«Почему я так делаю?» – задаем мы себе вопрос. – «Да потому что должен так делать, и пусть будет, что будет». Эту фразу: «Делай что должен, и пусть будет, что будет», – всегда говорил себе человек, понимающий своё место в обществе или группе, свои обязанности, имеющий честь и совесть, дорожащий близкими и любимыми, жёнами, детьми, родными. Такие, казалось поначалу, просто текущие мысли, требующие расшифровки и дополнения, занимали мою голову, пока этот процесс не прервал телефонный звонок. Я уже дошёл до той стадии профессионального отношения к жизни, когда все внешние внедрения в моё существование очень сильно напрягали, потому что всегда несли какие-то последствия.

Мне никогда не нравилось УБИВАТЬ. Но гордыня всегда довольна, когда человек переступает что-то для него запредельное, и лишь объясненная себе необходимость, а точнее – неизбежность этого даёт среди всего негативного и кое-что положительное, скажем, от окончания долгой, кропотливой, опасной и неприятной миссии. Но эйфория от достигнутого успеха проходила сразу, с окончанием восторгов, похвал и признания заслуг перед «профсоюзом», хотя бы потому, что за этим часто следовал вопрос: «А что с другими?» (ибо работа редко велась по одному, чаще либо по группам, либо по нескольким разным персоналиям одновременно). И каждый раз, на фоне такого чёрного осадка, я понимал, что это сумасшествие, даже с финансовыми льготами и предоставлением полной свободы действий и выгодами, нормальный человек долго вынести не может.

В трубке – голос Григория (единственного на тот период человека, которому я подчинялся). Любопытная и непростая карьерная лестница подняла его очень быстро с должности «лифтёра» – гэбэшника в стратегической подземке, разрезавшей подбрюшье Москвы, с тоннелями для спецтранспорта от Кремля до периферии, – с плавным переходом «кое-куда», подписанием «кое-чего», и волшебным, почти «вдруг», перевоплощением из сотрудника КГБ в звании старшего лейтенанта в братка «ничего себе бригады». Конечно, не сразу в первых лицах, но уж точно на день этого звонка «Гриши Северного», близкого «Иваныча», след которого пытались обходить, а при появлении уступать, либо, в противной ситуации, идти заказывать гроб, чтобы не почить в брезенте или целлофане в месте неизвестном или болотистом.

Голос нашего «главшпана» был уставший, но довольный. Он любил себя и знал себе цену. И, разумеется, ошибался, потому что не был так терпелив, как я. Его явно что-то беспокоило, и помочь ему, по его словам, могло только моё появление.

Наверное, была уже глубокая ночь, когда я снимался с «точки» далеко за полночь. В тёплое время темнеет поздно, да и народ суетился в нужном месте дотемна. Хотелось есть, спать и ещё чего-нибудь (этого хотелось всегда на «нерве», но возможность была крайне редкой, притом, что душа лежала только к одной, избранной, именно поэтому за неё и боялся – она была единственным слабым местом, в которое обычно бьют в первую очередь, хотя наказывать меня было пока не за что, а устранять рано.

В гостях, как всегда, чай был крепкий, сахар сладкий, выпечка дорогая и свежая, а хозяин важен и конкретен до напыщенности. Внимательно слушая и с наслаждением поглощая предложенное («дома» свои одиноко поедаемые сосиски, с зеленым горошком и яйцом, всё же не столь гурманистая пища). В начале разговора, тоже как всегда, стратегические направления: «Иваныч» очень доволен, просит встретиться, как будет время, хотя свободное время – недопустимая роскошь… и так далее. Подчинённые балбесы разболтались, но Олег (Пылёв) держит их в ежовых рукавицах, а Андрюха (его старший брат)… Впрочем, он всегда был в тени и за это я его понимающе уважал.

Суть: есть «коммерс» с охраной, на встречи приезжает, но упирается в принятии необходимого решения. Надо испугать. Охрана – то ли бывшие, то ли настоящие служаки. Григорий, разумеется, всех карт не раскрыл, но и свободы в выборе исполнения поставленной задачи не урезал. На размышление дал времени до утра, подчеркнув необходимость присутствия чего-то экстравагантного, отличного от привычного. День «Д» – через день, впрочем, как всегда. И почему я «Солдат», а не «Пожарный»? Забрал причитающиеся деньги (на тот период – три тысячи долларов) денежного месячного содержания и поскакал на «наш» сервис проверять готовность своего автомобиля, как оказалось, предмета необходимого, незаменимого, и сильно переоборудованного. Всё в порядке, теперь «домой» – в очередное временно-съемно-условное пристанище.

Петляя и «проверяясь», дважды проехал по набережной Лефортовского парка, обратил внимание на забор, на столбах которого навершием были цементные шары величиной в человеческую голову, что показалось неплохой будущей мишенью. Остановился, определяя с позиции «цель» возможную позицию стрелка. Последних оказалось масса, и все удобные. Большинство – безопасные, но в 90% для стрельбы из автомобиля. Отметил про себя точку, на сей раз, просто выбирая место для встречи Григория с оппонентом, с возможным удобным для меня контролем этого мероприятия (в мои обязанности, в том числе, входило обеспечение безопасности моего шефа).

Одним стрелком, понятно, не обойдется, если «стрела» будет массовая, но зато те несколько, которых можно собрать, будут иметь возможность работать, не задумываясь друг о друге, отрабатывая каждый свой сектор – задача простая и обезличенная. А машины – дело наживное. Проблема лишь со стрелками и с их умением действовать в подобных обстоятельствах, но вопрос об их поиске сейчас не стоял и не встанет для меня никогда.

Определил своё местоположение, понятно, не самое лучшее и не самое рациональное, чтобы не попасть на контрмеры. Набросал схемку и через час уже дрых… Через 4 часа ехал на постоянное, до сегодняшнего дня, место «работы», по ходу встретившись со своим архаровцем, отдавая ему прослушанные кассеты, забирая новые. В день мы, я и три моих человека: двое ГРУшников-технарей и один бывший капитан – пожарный – обслуживали в среднем пять точек съёма информации, в основном, домашних телефонов. Работа, хочу сказать, не аховая, но нужная, хотя и без сразу видимого результата, которая была лишь одной из составляющих моих обязанностей. Единственный, видимый сразу результат – финансовый. И этот стимул расслаблял ребят всё чаще и чаще. Дисциплина была, но, как любой чрезмерно напряжённый процесс, иногда обрывалась.

Встав на точку, занимаешь позицию, в данный момент необходимую, с задачами: почти всегда слежка, опознание, определение манеры поведения, а работа по цели – это редкое негативное исключение, требующее от меня нечеловеческих усилий в преодолении моральных границ, что так и не вошло в привычку.

А сейчас – видеообъектив с мощными зеркальными линзами, выводящий изображение прямо на видеодвойку, с возможностью покадровой, замедленной и обычной записи. Для 1994 года – это круто.

Пока глаза выискивали, находили и сравнивали, слух воспринимал диалоги всех, кого записали «жучки»: от бабушек-дедушек до супругов, любовников, детей, прислуги, водителей и до других, интересующих нас по разным причинам граждан, находящихся на разных уровнях положения в обществе, иерархии, разных сферах интересов, будь то домохозяйки, бандиты, коммерсанты, проститутки и депутаты. И, конечно, их родственников, чья телефонная болтовня, как всегда, помогала находить искомое. Почти всегда и везде присутствовали супружеская измена, обман, осуждение и другие людские пороки, которыми мы все, за редким исключением, страдаем. Чем ближе к двухтысячным годам, тем чаще наркомания и самоубийства. Но не это интересовало, а поиск людей, и еще больше – информация, бесценная в своей своевременности.

Прослушав все кассеты, нужное отметив и переписав, жуя при этом очередную сухомятку типа сникерса, как всегда, я полностью отдался анализу… Искомое лицо появилось так же неожиданно, как и помпезно – две легковушки, четыре охранника, действия быстрые, чёткие, последовательные и предупреждающие, не оставляющие и тени возможности что-либо предпринять хулиганам или любителям. Сразу видна возможность подключения, в случае необходимости, административного силового ресурса одного из известных ведомств. И всё это крутится вокруг невысокого человека в очках, которого явно от происходящего распирает. В любой охране можно найти прорехи, тем более их много в подобной, где люди понимают, и, соответственно, ориентируются на то, что нравится боссу, в кажущейся суете подстраиваясь под него и его желания, а так же под своего начальника по служебной лестнице. В подобных случаях желание остаться на хорошо оплачиваемом месте уступает профессиональному долгу. Деньги деньгами, но вот солому им стелить никто не будет.

Вход и выход запечатлены, теперь домой – изучать.

В голове, то вместе, то попеременно, крутится куча мыслей. Я знаю, что когда-нибудь она сложится в полную картину, и с азартом добавляю в эту массу вновь добытую информацию.

Еду к Грише с уже готовым планом, проезжая набережную с лефортовскими шарами-головами, представляя, как русский человек эпохи правления Анны Иоановны и бироновщины не преминул бы поставить вместо шаров бюсты прусско-курляндских приспешников. А при восшествии на престол «через» Иоана Антоновича и представителей всей Брауншвейгской семейки – и посшибать их булыжниками с превеликим удовольствием…

Намедни, ещё побывав здесь ночью, возвращаясь от Григория, нарисовал маркером смешную морду на побелке шарика-мишени. Сейчас, на другой стороне набережной, на бордюре, среди кучи машин, спрятанный потоком разношерстных автомобилей, высматриваю шефа и того, кого он притащит на инъекцию. Вчерашнее предложение до того ему понравилось, что было доложено «Сильвестру» (погиб при подрыве автомобиля на 3-й Тверской-Ямской улице в 1994 году), разумеется, по его (Гришиному) почину, и сегодняшнее исполнение должно произвести фурор. Но об этих подробностях я узнаю позже.

Сейчас же белый Мерседес-бенц Григория прибыл на секунду позже таких же шикарных драндулетов своего оппонента – вчерашнего мужчины в очках. Создавалось впечатление, и оно пока так и инсценировалось, что мой шеф один, в сопровождении своего водителя, Сергея «Полпорции», с гордостью оправдывающего свою дразнилку, важно и беззаботно шествовали к месту встречи в гордом одиночестве. Но оба конца набережной прикрыты нашими парнями – с одной стороны «собачниками», с другой «мойщиками машин», с вёдрами и тряпками.

Уверенность «штемпа» монументальна, но, как бы он ни парировал, лёгкая улыбка с налётом некоторой озабоченности от предстоящего не сходит с лица идущего рядом высокопоставленного бандюгана. Мощная фигура, покатые трапеции, несущие на себе цепь толщиной с большой палец и увесистый крест с распятием, дополняют часы, перстень и браслет. Всё щедро пересыпанное драгоценными камнями, оттеняющимися ослепительно белым костюмом и вальяжной распальцовкой, не оставляющей никаких шансов для успеха коммерсанту. Но только внешне чего-то не хватает.

Они уже пару раз прошли под выбранным мною шаром с мордашкой, весело подмигивающей предстоящему и вызывающей у осведомлённых истерический и непонятный пока для собеседника хохот. Третий, решающий, и должен вызвать остановку. Но шеф должен быть справа, а будущий соратник по бизнесу – слева, ближе к забору, иначе куски бетона от попавшей пули полетят не в того, кого надо. Места заняты. Ещё важная, заранее обговорённая мелочь – в момент выстрела Гриша должен смотреть, не моргая, в глаза «кролику», изображая из себя удава. Очки от солнца касаются носа и ложатся на переносицу, открывая глаза – это знак к действию. Как он долго это делает… Явно переигрывает и затягивает, я уже почти полминуты не дышу и поглаживаю позолоченный спусковой крючок «Браунинга». Вокруг никого, траектория полёта пули выше любой машины, двигающейся в потоке, отход свободен. Комочек собирается от щитовидной железы в направлении паха, концентрируясь холодом ниже солнечного сплетения, но пульс не торопится, а сознание говорит: «Всего-то дел». Мягкое усилие фаланги пальца, толчок в плечо, отзывающийся на половине морды цементного шара со стороны очкарика и давлением на мои уши от выстрела в замкнутом пространстве. Вид согнувшегося человека, хватающегося за своё лицо, – всё осталось в памяти с осадком удачно выполненной задачи. Задуманное удалось, цели достигнуты. Но сегодня я спокоен – ведро воды приведет пострадавшего в чувство, а на легко посеченном осколками цемента лице не останется даже шрамчика. Охрана получила урок вперемешку с тумаками и полную отставку, с заменой на наших и других милиционеров – ЧОПовцев. Гриша получил порцию адреналина, а я опыт и успокоение: если бы этот человек не сдался, то в следующий раз в прицеле оказалась бы уже его голова, не поддающаяся ремонту, в отличие от шара. Не знаю, что для каждого из нас, участников, оказалось бы лучшим, но сегодняшним днём все остались довольны.

* * *

Кстати, на вчерашнюю точку я получил отбой и выиграл себе целых два выходных – второстепенных дел накопилась масса, но я ни о ком и ни о чём не хотел так думать, как о ней. Но это совершенно отдельная история моей жизни, другое поле. Где, как оказалось, так бывает, встречаются мужчина и женщина, играющие друг для друга роковую роль. Скажу лишь, что для себя уяснил – встреча с роковой женщиной, как встреча с паровозом, только больнее. Здесь не бывает чего-то наполовину, и, если выбивается искра, то сразу ранит сердце, навылет. Здесь буйствуют страсти в бурных, необузданных характерах, где счастье не просто сменяется страданием, но сталкивается, как ядро с ядром в воздухе. В тяжкие минуты вы не удовлетворяетесь общепринятыми нормами и желаете обладать полностью не только телом и духом, но и душой и даже мыслями.

Впрочем, в первую очередь, желание не только подчинять, но и подчиняться равным образом безоглядно и безрассудно. Тому, что происходит между вашими сердцами и характерами, завидуют и об этом читают. Такая жизнь перенасыщена, но удовлетворение не приходит – всегда мало, ибо в обоих людях есть что-то, что постоянно вырабатывает узконаправленное либидо, с притяжением и, одновременно, отталкиванием и статическим напряжением емкости невменяемой! Вы не можете смириться с тем, что всё это было и есть, вам даже мало, что это будет! Успокоитесь лишь на время, когда ударит очередной «разряд молнии» и швырнёт вас в объятья друг друга, но это расслабление больше похоже на нечто кипящее, но ещё не булькающее, а потому не явно обжигающее. По всему телу растекается тепло с ощущением силы Геракла, способной для любимой переломить всё, даже земной шар. И достаточно маленького нежного прикосновения или слезомётной улыбки милых глаз, и ты действительно бежишь половинить этот шарик. Не дай Бог заметить этот взгляд, остановленный на ком-нибудь другом – больших сил стоит удержаться. Не играйте с такими чувствами и такими людьми, потому что невозможно сдержать разрушительный поток, не оставляющий ни людей, ни воспоминаний о них в случае случайной, а то и вовсе не замеченной измены. И смешны люди, видевшие его зарождение и побоявшиеся быть им увлеченными, ибо кичатся так и не проявившимся, возможно, самоубийственным мужеством, но тешащие себя воспоминаниями об адреналиновом порыве в рассказе с очередной дамой.

И покушений. Занялся литературной деятельностью, написал книги автобиографического содержания «Ликвидатор», часть 1 (2013); «Ликвидатор», часть 2 (2014), «Шкура дьявола» (2015), «Чужая жена» (2016), «Ликвидатор, полная версия (2016)».

Биография

Жизнь до ОПГ

Алексей Шерстобитов родился в семье потомственного кадрового офицера и всю жизнь мечтал служить. Семья жила в Москве на улице Коптевская, в доме, где жило много военных, в основном из Министерства обороны. Предки Шерстобитова служили в Царской армии . Дед Алексея Шерстобитова полковник Алексей Михайлович Китовчев участвовал в сражении освобождения Севастополя, за что был награждён орденом Александра Невского. С раннего возраста Алексей Шерстобитов умел обращаться с оружием , по окончании школы поступил в Ленинградское высшее училище железнодорожных войск и военных сообщений имени М. В. Фрунзе на факультет военных сообщений, которое закончил в 1989 году. Занимался в одной футбольной школе вместе с Александром Мостовым и Олегом Денисовым . Во время учебы задержал опасного преступника, за что был награждён орденом. После военного училища по распределению попал в Отдел специальных перевозок МВД РФ на Московской железной дороге , где работал в должности инспектора , а затем - старшего инспектора. В то время Шерстобитов увлекался силовым троеборьем и регулярно ходил в спортзал , ещё будучи военным. Там он познакомился с бывшим старшим лейтенантом КГБ Григорием Гусятинским («Гриня») и Сергеем Ананьевским («Культик») , являвшимся в то время руководителем Федерации силового троеборья и пауэрлифтинга и заместителем лидера Ореховской ОПГ Сергея Тимофеева («Сильвестра») . Вначале Гусятинский поручил Шерстобитову обеспечить безопасность нескольких торговых палаток. Старший лейтенант проявил себя неплохим организатором, способным решать (в том числе и силовыми методами) возникающие проблемы. Лидеры медведковской ОПГ оценили его способности и вынудили согласиться на новую должность - штатного киллера .

Карьера киллера

Первым заданием «Лёши-Солдата» стала попытка убийства бывшего замначальника спецподразделения ОМСН Филина, который впоследствии уволился из органов и стал преступником. 5 мая 1993 года на улице Ибрагимова Шерстобитов выстрелил по автомобилю Филина из гранатомёта «Муха» . Филин и его друг, находившиеся в машине, получил легкие ранения и остались живы, но Сильвестр остался доволен проделанной работой. Позднее «Лёша-Солдат» убил ещё нескольких человек. Самым знаменитым преступлением Шерстобитова стало убийство Отари Квантришвили 5 апреля 1994 года.

В 1994 году у Тимофеева возник конфликт с «вором в законе» Андреем Исаевым («Роспись») . Шерстобитов установил начинённую взрывчаткой машину у дома Исаева на Осеннем бульваре и, когда он вышел, нажал на кнопку дистанционного управления. Сам Исаев получил ранения, но выжил. От взрыва погибла маленькая девочка.

После убийства Тимофеева 13 сентября 1994 год Гусятинский и Шерстобитов в целях безопасности уехали на Украину . После этой поездки Шерстобитов вместе с братьями Андреем и Олегом Пылёвыми («Малой» и «Саныч») договорились о ликвидации Гусятинского. Своего шефа Шерстобитов тяжело ранил в Киеве из снайперской винтовки , когда тот подошёл к окну съёмной квартиры. Гусятинский пролежал в коме несколько дней, после чего его отключили от аппаратов поддержания жизни. После этого Пылёвы позволили Шерстобитову собрать собственную команду из трёх человек.

В январе 1997 у Александра Таранцева, возглавлявшего «Русское золото », возник конфликт с владельцем клуба «Доллс» Иосифом Глоцером. Шерстобитов, по заданию Пылёвых, отправился на разведку к ночному заведению, расположенному на улице Красная Пресня , где убил Глоцера выстрелом в висок. Следующим заданием его группы стала слежка за Солоником , который после побега из СИЗО «Матросская Тишина» жил в Греции . Люди Шерстобитова записали телефонный разговор, в котором Солоник произнёс фразу «Их надо валить» . В этих словах братья Пылёвы почувствовали угрозу для себя. Убийцей Солоника считается Александр Пустовалов (Саша-солдат) .

В 1998 году у Пылёвых на почве распределения доходов от бизнеса возник конфликт с самим президентом компании «Русское золото» Александром Таранцевым. Шерстобитов почти четыре месяца следил за бизнесменом и понял, что тот, имея очень профессиональную охрану, практически неуязвим. Шерстобитов соорудил в ВАЗ-2104 дистанционно управляемое устройство с автоматом Калашникова . Машина была установлена у выхода из офиса «Русского золота». Спускающегося по ступенькам Таранцева Шерстобитов увидел на специальном дисплее и нажал кнопку пульта, но устройство не сработало. Автоматная очередь раздалась только через 2 часа, от неё погиб охранник «Русского золота», ранения получили два случайных прохожих. Таранцев остался жив. Также он пытался не раз убить Оренбургского вора в законе Алиева Астана по прозвищу "Али", так в 2015 году кортеж Алиева состоящий из 7 машин расстреляли на ул. Донгузская, но тогда Алиев остался жив, тогда телохранители Алиева сработали профессионально и спасли жизнь своему авторитету, после чего Шерстобитова преследовала братва, но сотрудники мвд нашли его раньше чем они.

Арест

В правоохранительных органах о существовании Шерстобитова узнали только после ареста орехово-медведковских лидеров в 2003 году, когда Олег Пылёв написал заявление с просьбой выпустить его на подписку о невыезде с обещанием найти «Солдата» , совершившего убийство Отари Квантришвили и Глоцера. Рядовые боевики говорили на допросах о неком «Лёше-Солдате», но никто не знал ни его фамилии, ни как он выглядит. Следователи полагали, что «Лёша-Солдат» - некий мифический собирательный образ. Сам Шерстобитов был крайне осторожен: не общался с рядовыми бандитами, не участвовал в их сборищах. Был мастером конспирации и перевоплощения: отправляясь на дело, всегда использовал парики, фальшивые бороды или усы. На месте преступления Шерстобитов не оставлял отпечатков пальцев , не было никаких свидетелей.

Состав группы:

Алексей Шерстобитов («Солдат») - старший лейтенант внутренней службы (осуждён).
Сергей Чаплыгин («Чип») - капитан ГРУ МО (убит своими за пьянство).
Александр Погорелов («Санчес») - капитан ГРУ МО (осуждён).
Сергей Вилков - капитан Внутренних войск (осуждён).

Личная жизнь

9 июня 2016 года Шерстобитов женился в исправительной колонии Липецкой области, где он отбывает срок. Его супругой стала 31-летняя женщина-психиатр из Санкт-Петербурга. Перед церемонией молодожены устроили фотосессию, для которой оделись в костюмы гангстеров времен сухого закона в США, фотографии попали в социальные сети, после чего были опубликованы в российских СМИ. В колонию приехал сотрудник ЗАГС. Процедура регистрации прошла в комнате заместителя начальника по воспитательной части ИТК

Приговоры Мосгорсуда

Обвинялся в совершении 12 убийств и покушений на убийство и ещё более 10 статей Уголовного Кодекса, сопутствующих его деятельности.

Первый суд

Вердикт присяжных от 22 февраля 2008 г. «Виновен, не достоин снисхождения».
Приговор Мосгорсуда от 3 марта 2008 - 13 лет строгого режима, судья Зубарев А. И.

Второй суд

Вердикт присяжных от 24 сентября 2008 г - «Виновен, достоин снисхождения»
Приговор Мосгорсуда от 29 сентября 2008 г - 23 года строгого режима. Судья Штундер П. Е.

Срок сложением приговоров - 23 года лишения свободы в колонии строгого режима с оставлением звания и наград.

На суде Шерстобитов заявил, что полностью признаёт свою вину, но попросил о снисхождении. В частности, в своё оправдание привёл такие доводы: он отказался взрывать 30 участников измайловской группировки, спас жизнь одной предпринимательнице, не став её устранять, а, выйдя из преступного сообщества, занимался мирным ремеслом - работал штукатуром. Шерстобитов часто шёл вразрез с интересами преступного сообщества и его руководителей, отказываясь и затягивая устранение неугодных им лиц: В. Деменкова, Г. Сотникову , А. Полунина, Т. Трифонова, в том числе не стал инициировать взрывное устройство на Введенском кладбище г. Москвы, во время отмечания там годовщины смерти Шухата, что подтверждается материалами уголовного дела (постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 25.06.2007 года) .

В массовой культуре

Музыка

Дон Сиба - Исповедь киллера

См. также

Напишите отзыв о статье "Шерстобитов, Алексей Львович"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Шерстобитов, Алексей Львович

Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог"ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг"а велено пг"иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.

Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября.русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.

Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.

Алексей Львович Шерстобитов («Лёша Солдат») - потомственный офицер, кавалер ордена «За личное мужество», создал законспирированную группу из специалистов ГРУ, КГБ, МВД в составе ОПГ, предназначенную для сбора, обработки и использования информации, а также для физического устранения особой сложности. Член орехово-медведковской преступной группировки, известный как Леша Солдат. На его счету 12 доказанных убийств и покушений.

Биография

Алексей Шерстобитов родился 31 января 1967 г. в Москве, в семье потомственного кадрового русского офицера и всю жизнь мечтал служить. Семья его жила в Москве на улице Коптевская, в доме, где жило много военных, в основном из Министерства обороны. Предки Шерстобитова служили ещё в Царской армии. С раннего возраста умел обращаться с оружием

По окончании школы поступил в Ленинградское высшее училище железнодорожных войск и военных сообщений им. М. В. Фрунзе на факультет военных сообщений, которое закончил в 1989 году.

Во время учебы даже задержал опасного преступника, за что был награжден орденом. После военного училища по распределению попал в Отдел специальных перевозок МВД РФ на Московской железной дороге, где работал в должности инспектора, а затем - старшего инспектора.

Версия о том, что Шерстобитова отправили в отставку, в связи с принудительной демобилизацией, в звании старшего лейтенанта в 1992 году, маловероятна.

Шерстобитов уже не находился на действительной военной службе, а был уволен из рядов Вооруженных Сил еще до поступления на работу в Отдел спецперевозок, сотрудники которого относятся к начальствующему составу МВД, имеют паспорт, служебное удостоверение (а не удостоверение личности офицера) и трудовую книжку. В военкомате состоял на спецучёте.

Но большинство сотрудников Отдела спецперевозок носили тогда военную форму с петлицами военных сообщений. Коллеги сообщают, что незадолго до увольнения Алексей появился на работе в малиновом пиджаке с золотыми пуговицами и с бородой, чем вызвал массу незаданных коллегами вопросов.

После увольнения Алексея коллектив скучал по нему. Алексей был веселым и приятным в общении человеком, хотя со временем стал более таинственным и немногословным. Долго еще пересказывался случай, когда Алексей, обладатель атлетического торса, во время обедов регулярно обмакивал свой короткий офицерский галстук в тарелку с супом.

1989 г - По окончании Высшего военного училища присвоено звание лейтенант.
1990 г - Награждён орденом «За личное мужество» № 5596.
Начало 1992 г - принудительная демобилизация ст. лейтенантом.
1992-93 гг - телохранитель, начальник безопасности ЦДТ и т. д.

Компромат

Шерстобитов увлекался силовым троеборьем и регулярно ходил в спортзал, ещё будучи военным. Там он познакомился с бывшим старшим лейтенантом КГБ Григорием Гусятинским («Гриня») и Сергеем Ананьевским («Культик»), являвшимся в то время руководителем Федерации силового троеборья и пауэрлифтинга и заместителем лидера Ореховской ОПГ Сергея Тимофеева («Сильвестр»). Вначале Гусятинский поручил Шерстобитову обеспечить безопасность нескольких торговых палаток. Старлей проявил себя неплохим организатором, способным решать (в том числе и силовыми методами) возникающие проблемы. Лидеры медведковской ОПГ оценили его способности и вынудили согласиться на новую должность - штатного киллера.

1993 г - начало истории в криминале.

1993 г - первая работа по устранению (убийство) - криминальный авторитет «Филин» - с использованием гранатомёта РПГ - 18 «Муха».

Самым громким из убийств совершенных Шерстобитовым, фигурировавших в суде, стало устранение главы Фонда социальной защищенности спортсменов Отари Квантришвили. Он был застрелен 5 апреля 1994 года возле Краснопресненских бань в Москве. Преступник выпустил в жертву три пули из карабина «Аншутц» с оптическим прицелом.

Убийство вызвало большой общественный резонанс в России. Отари Квантришвили был в тот период весьма заметной в стране персоной. Помимо Фонда, он ещё возглавлял Партию спортсменов, которая выступала за «восстановление законности в стране».

Как следует из материалов дела, незадолго до убийства Сергей Тимофеев «положил глаз» на Туапсинский нефтеперерабатывающий завод. Однако взять предприятие под свой контроль Сильвестру мешал Отари Квантришвили, имевший там свои интересы. Мирно они договориться не смогли, тогда Тимофеев дал распоряжение на устранение главы Фонда.

Фото из личного архива

Уже на суде Алексей Шерстобитов рассказал, как дальше развивались события. Сильвестр поручил разобраться с Квантришвили авторитету Григорию Гусятинскому, а тот передал «заказ» Леше Солдату. Причем киллеру сообщили лишь, что надо устранить человека по имени Отари, который «смертельно угрожает» интересам Сильвестра. Члены ОПГ передали ему карабин «Аншутц» с оптическим прицелом, у которого он отпилил приклад. Оружие киллер пристрелял в одном из подмосковных лесов.

В назначенный день Шерстобитов приехал к Кранопресненским баням, где его уже ждали влиятельные члены группировки Сергей Ананьевский (Культик) и Сергей Буторин (Ося).

Они предусмотрительно сняли квартиру на 7-ом этаже, откуда просматривался выход из бань, но Шерстобитов не стал вести огонь с этой позиции. Из дома, где находилась квартира, был единственный выход, и он испугался, что после выполнения «заказа» его самого убьют. Киллер занял позицию на чердаке дома в Столярном переулке. Там он разбросал окурки, подобранные на вокзале, чтобы пустить милиционеров по ложному следу. Через полчаса, когда Квантришвили оказался в поле его видимости, Шерстобитов произвел в жертву три выстрела - в сердце, шею и голову.

Примечательно, что никаких отдельных выплат за выполненную работу для Шерстобитова в группировке предусмотрено не было. Он имел ежемесячную зарплату в $2,5 тыс., иногда ему ещё выдавали премии. За убийство Квантришвили Лешу Солдата наградили «ВАЗ 2107». Деньги Шерстобитов получал только из рук Гусятинского, остальные же члены группировки, за исключением ещё нескольких её лидеров, не знали его настоящего имени и не видели лица (на общие собрания Шерстобитов приходил в гриме, парике и с накладными усами). Сам Сильвестр только один раз встретился с Лешей Солдатом, после очередного преступления.

В 1994 году у Тимофеева возник конфликт с «вором в законе» Андреем Исаевым, известного по кличке Расписной. Незадолго до этого Сильвестр организовал взрыв у офиса «ЛогоВАЗа», во время которого незначительные ранения получил Борис Березовский. У олигарха и авторитета был давний спор вокруг суммы в 100 млн рублей, полученных от нескольких сделок. Эффект, который произвел взрыв, Сильвестру понравился, и с Исаевым он приказал разобраться таким же способом.

Леша Солдат установил начиненную взрывчаткой машину у дома Расписного на Осеннем бульваре. Когда он вышел, киллер нажал на кнопку дистанционного управления. Сам Исаев получил ранения, но выжил. От взрыва погибла маленькая девочка. Несмотря на неудачное покушение, Сильвестр остался операцией доволен, он лично премировал Солдата пистолетом ТТ. А вскоре и сам Тимофеев был убит.

После расстрела Квантришвили Шерстобитов и Гусятинский уехали на Украину, где Лешу Солдата нашли братья Пылевы. Они предложили ему уничтожить Гусятинского, поскольку хотели единолично править в медведковской ОПГ. Такому «заказу» Леша Солдат, как он признался на допросах, обрадовался - Гусятинский был единственным в группировке человеком, знавшим о нём все: места проживания, родственников, настоящую фамилию и т. д. Своего шефа киллер застрелил в Киеве из снайперской винтовки, когда тот подошел к окну гостиничного номера.

После этого Пылевы повысили Шерстобитову зарплату до $5 тыс. и отправили отсиживаться в Грецию. Вновь услуги Леши Солдата понадобились только спустя два года - в январе 1997-го. Тогда у медведковско-ореховской ОПГ возник конфликт с владельцем клуба «Доллс» Иосифом Глоцером. Шерстобитов отправился на разведку к ночному заведению, расположенному на улице Красная Пресня. Неожиданно он увидел, что Глоцер вышел из здания и садится в свою машину. С собой у киллера был мелкокалиберный (5,6мм (.22LR) револьвер «Рюгер», и он решил рискнуть и выстрелил через приоткрытое окно с расстояния 50 метров. Пуля попала Глоцеру в висок.

В 1998 году у Пылевых на почве распределения доходов от бизнеса возник конфликт с президентом компании «Русское золото» Александром Таранцевым. И вновь для решения проблемы был задействован Шерстобитов. Он почти четыре месяца следил за бизнесменом и понял, что тот, имея очень профессиональную охрану, практически не уязвим для киллеров. Таранцев мог попасть в окошко прицела только тогда, когда спускался по ступенькам офиса в Москве.

Леша Солдат соорудил в «ВАЗ 2104» дистанционно управляемое устройство с автоматом Калашникова. Машину установили прямо у выхода из офиса «Русского золота». Спускающегося по ступенькам Таранцева Леша Солдат увидел на специальном дисплее. Он прицелился в голову бизнесмена и нажал кнопку пульта. Но сложное устройство почему-то не сработало. Автоматная очередь раздалась только через сутки, от неё погиб охранник «Русского золота», ранения получили два случайных прохожих.

Также работа по ‘Аксену’ - Аксёнов Сергей, лидер «Измайловской» группировки, ‘Лучку подольскому’ - Сергей Лалакин - один из лидеров «Подольской» группировки, ‘Михасю’ - Михайлов Сергей - лидер «Солнцевской» группировки, ‘БАБу’- Борису Березовскому, Умару Джабраилову успешно выполняя поставленные задачи.

Оперативное сопровождение и информационная подготовка объединённой группы по убийству (устранению) «Солоника» - российский киллер «номер один». В начале 2000-х годов сотрудники МУРа задержали почти всех оставшихся в живых участников и лидеров орехово-медведковской ОПГ. Рядовые боевики говорили на допросах о неком Леше Солдате, но никто не знал ни его фамилии, ни как он выглядит. Братья Пылевы заявили, что впервые слышат о таком человеке. Тогда следователи решили, что Леша Солдат некий мифический собирательный образ.

2001 г - выход из состава ОПГ.

В 2005 году один из членов курганской ОПГ (она была связана с ореховской), отбывавший большой срок, неожиданно вызвал к себе следователей и заявил, что некий киллер в свое время отбил у него девушку. Через неё сыщики и вышли на Шерстобитова, который был задержан в начале 2006 года, когда пришел в Боткинскую больницу навестить своего отца.

Состав группы: Алексей Шерстобитов (Солдат) - ст. лейтенант Министерства обороны; Чаплыгин Сергей (Чип) - капитан ГРУ МО; Погорелов Александр (Санчес) - капитан ГРУ МО; Вилков Сергей - капитан ВВ.

Арест и суд

2 февраля 2006 года - арест, далее 4 года нахождения в СИЗО 99/1. Первый суд Вердикт присяжных от 22 февраля 2008 г. «Виновен, не достоин снисхождения». Приговор Мосгорсуда от 3 марта 2008 - 13 лет строгого режима, судья Зубарев А. И. Второй суд 24.11.2008 года Вердикт присяжных от 24 сентября 2008 г - «Виновен, достоин снисхождения» Приговор Мосгорсуда от 29 сентября 2008 г - 23 года строгого режима. Судья Штундер П. Е. Срок сложением приговоров - 23 года л/с в колонии строгого режима с оставлением звания и наград. Обвинялся в совершении 12 убийств и покушений на убийство и ещё более 10 статей Уголовного Кодекса, сопутствующих его деятельности.

Пошел в разрез интересам преступного сообщества и его руководителей, отказываясь и затягивая устранение неугодных им лиц: В.Деменкова, Г.Сотниковой, А.Полунина, Т.Трифонова, в том числе не стал инициировать взрывное устройство на Введенском кладбище г. Москва во время годовщины смерти господина Шухат, что подтверждается материалами уголовного дела (постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 25.06.2007 года).

Интервью с Шерстобитовым в передаче «Человек и Закон» всколыхнуло общественность и имело большой рейтинг.

На некоторых жизненных фактах и романтической истории, взятой из судьбы Алексея был снят фильм «Slove. Прямо в сердце»

В 2011 году вышел сериал «Банды», в основу которого легло интервью, записанное в СИЗО 99/1, но с большой долей художественного вымысла.

Написана и подготовлена к изданию книга «Анабасис к покаянию», раскрывающая изнутри мир организованной преступности 90-х годов, глазами участника, стоящего на самой вершине его иерархии.

На суде Шерстобитов заявил, что полностью признают свою вину, но попросил о снисхождении. В частности, в свое оправдание привел такие доводы: он отказался взрывать 30 участников измайловской группировки, спас жизнь одной предпринимательнице, не став её устранять, а, выйдя из преступного сообщества, занимался мирным ремеслом - работал штукатуром. «Я не мог отказаться убивать, я так спас свою жизнь»- заявил на суде Шерстобитов. И КАК ОН ПРАВИЛЬНО СКАЗАЛ, ПУСТЬ ЕГО ОПЫТ БУДЕТ ДЛЯ ВСЕХ ЧУЖИМ… КНИГА

Биография

Жизнь до ОПГ

Карьера киллера

В 1998 году у Пылёвых на почве распределения доходов от бизнеса возник конфликт с самим президентом компании «Русское золото» Александром Таранцевым. Шерстобитов почти четыре месяца следил за бизнесменом и понял, что тот, имея очень профессиональную охрану, практически неуязвим. Шерстобитов соорудил в ВАЗ-2104 дистанционно управляемое устройство с автоматом Калашникова . Машина была установлена у выхода из офиса «Русского золота». Спускающегося по ступенькам Таранцева Шерстобитов увидел на специальном дисплее и нажал кнопку пульта, но устройство не сработало. Автоматная очередь раздалась только через 2 часа, от неё погиб охранник «Русского золота», ранения получили два случайных прохожих. Таранцев остался жив. Также он пытался не раз убить Оренбургского вора в законе Алиева Астана по прозвищу "Али", так, в 2005 году кортеж Алиева, состоящий из 7 машин, расстреляли на ул. Донгузская, но тогда Алиев остался жив, телохранители Алиева сработали профессионально и спасли жизнь своему авторитету, после чего Шерстобитова преследовала братва, но сотрудники мвд нашли его раньше, чем они.

Арест

Состав группы:

Алексей Шерстобитов («Солдат») - старший лейтенант внутренней службы (осуждён).
Сергей Чаплыгин («Чип») - капитан ГРУ МО (убит своими за пьянство).
Александр Погорелов («Санчес») - капитан ГРУ МО (осуждён).
Сергей Вилков - капитан Внутренних войск (осуждён).

Личная жизнь

Приговоры Мосгорсуда

Первый суд

Вердикт присяжных от 22 февраля 2008 г. «Виновен, не достоин снисхождения».
Приговор Мосгорсуда от 3 марта 2008 - 13 лет строгого режима, судья Зубарев А. И.

Второй суд

Вердикт присяжных от 24 сентября 2008 г - «Виновен, достоин снисхождения»
Приговор Мосгорсуда от 29 сентября 2008 г - 23 года строгого режима. Судья Штундер П. Е.

Срок сложением приговоров - 23 года лишения свободы в колонии строгого режима с оставлением звания и наград.

Знаменитый наемный убийца дал интервью «МК» в Питере» из колонии

«Киллер № 1» — так называли Алексея Шерстобитова по кличке Леша-Солдат. Его мишенями были крупные бизнесмены, политики, лидеры ОПГ: Отари Квантришвили, Иосиф Глоцер, Григорий Гусятинский... Более десяти лет он был неуязвим. Но в 2008 году Шерстобитова арестовали — за 12 доказанных убийств суд присяжных приговорил его к 23 годам лишения свободы. Профессионально убивая людей и находясь много лет на нелегальном положении, сегодня он — публичная фигура. По мотивам его «приключений» вышел сериал «Банды». А сам Шерстобитов написал автобиографическую книгу «Ликвидатор». В Интернете создан фан-клуб Леши-Солдата. Сейчас Шерстобитов отбывает свой срок в колонии строгого режима в Липецке. Оттуда он ответил на вопросы «МК» в Питере». Интервью подверглось тюремной цензуре.

«Я уже держал Березовского в прицеле»

— Ваш образ мифологизируют, у вас много поклонников. Как вы сами относитесь к этой неожиданной публичности?

— Каким был ваш первый «заказ»?

— Это было покушение на жизнь бывшего к тому времени в отставке сотрудника СОБРа, занявшегося криминалом и перешедшего дорогу Сильвестру (лидер Ореховской преступной группировки, возникшей в Москве в 1988 году. — Ред.). Слава богу, он жив остался.

— Вам поручали убийства самых охраняемых персон. Какое из них было самым сложным с точки зрения технического исполнения?

— Покушение на главу «Русского золота» Александра Таранцева. Я продумал и просчитал, казалось бы, все, но прикрепленная тяга оказалась на миллиметр выше поставленной метки на спусковом крючке, в результате выстрелы прозвучали позже. Погиб посторонний человек.

Киллер соорудил в ВАЗ-2104 дистанционно управляемое устройство с автоматом Калашникова. Машину установили прямо у выхода из офиса «Русского золота». Леша-Солдат прицелился в голову бизнесмена и нажал кнопку пульта. Автоматная очередь раздалась только через 2 часа, от нее погиб охранник «Русского золота», ранения получили двое случайных прохожих. Таранцев остался жив.

Но самым громким стало стало убийство авторитетного бизнесмена Отари Квантришвили. Он был застрелен 5 апреля 1994 года возле Краснопресненских бань в Москве. Шерстобитов выпустил в жертву три пули из карабина «Аншутц» с оптическим прицелом. За убийство Квантришвили Лешу-Солдата наградили ВАЗ-2107. Примечательно, что никаких отдельных выплат за выполненную работу для Шерстобитова в группировке предусмотрено не было. Он имел ежемесячную зарплату в 2,5 тысячи долларов.

— Почему сорвался заказ на ликвидацию Бориса Березовского?

— Меня остановили за несколько секунд до выстрела, я уже выжимал «свободный ход» спускового крючка. Команду «отбой» получил от Сергея Ананьевского, которому в свою очередь позвонил, надо заметить, очень вовремя, Сильвестр. Впоследствии оказалось, что звонил он из кабинета на Лубянке — выводы делайте сами. Это был период, когда меня еще жестко контролировали. Были еще живы Сильвестр, Гусятинский, Ананьевский, и основная бойня только начиналась.

— Верите ли вы в то, что Березовский умер своей смертью?

— Такие люди редко уходят из жизни своей смертью. Или их жизнь заканчивается в мучительных болезнях.

— Могли ли когда-нибудь ликвидировать вас?

— Человек, попавший в криминальный мир, должен понимать, что норм морали и нравственности там практически нет, понятия милосердия почти отсутствуют, а смерть человека зачастую принимается единственным выходом даже из, казалось бы, простой и яйца выеденного не стоящей ситуации. Поэтому, по сути, я заключил личный договор со смертью, как услугой «по умолчанию», быть забранной ею в любое подходящее для нее время.

— Это правда, что сыщики вышли на вас через вашу любимую девушку?

— Частично. Потому что везде и всегда присутствует целый комплекс причин. Я не хотел бы сегодня этого касаться, поскольку это затрагивает судьбы дорогих мне людей.

В начале 2000-х годов сотрудники МУРа задержали почти всех оставшихся в живых участников и лидеров орехово-медведковской ОПГ. Рядовые боевики говорили на допросах о некоем Леше-Солдате, но никто не знал ни его фамилии, ни как он выглядит. В 2005 году один из членов курганской ОПГ, отбывавший большой срок, неожиданно вызвал к себе следователей и заявил, что некий киллер в свое время отбил у него девушку. Через нее сыщики и вышли на Шерстобитова.

— Члены вашей семьи догадывались, чем вы занимаетесь?

— Конечно, близкие и друзья многого не знали, к тому же я сначала создавал легенды, а потом бережно и аккуратно их поддерживал. Возможно, о какой-то связи с криминалом они и догадывались, но это укладывалось в рассказываемое мною — мол, обеспечиваю безопасность всевозможных структур. После ареста отношения ни с кем не прерывались, хотя поначалу у кого-то и был вполне понятный испуг. Знаете, мои друзья — это друзья детства, и у нас принято поддерживать друг друга в трудную минуту.

Остаться человеком в «шкуре дьявола»

— Есть ли разница между понятиями «киллер» и «убийца»?

— Я их не разделяю. Не стану переубеждать, если назовете упырем, душегубцем, мокрушником… Сейчас для меня важно продолжать чувствовать себя человеком. В «шкуре дьявола» это невероятно сложно, тем более в «шкуре», одетой не по своей воле, снять которую так же сложно, как и обойти правила криминального сообщества.

На суде Шерстобитов полностью признал свою вину, но попросил о снисхождении, заявив, что он отказался взрывать 30 участников измайловской группировки, спас жизнь одной предпринимательнице, не став ее устранять. «Я не мог отказаться убивать, я так спас свою жизнь», — сказал на суде Шерстобитов.

— Были ли вы знакомы с другими киллерами? Как сложилась их судьба?

— Знал лично не меньше двух десятков. Правда, наши методы сильно различались. Интеллект, способности, характеры, стремления были у всех разные. Большинство стрелять не умели и были стрелками ниже среднего уровня. В том числе Александр Солоник. Констатирую это и по фактам исполнения, и по результатам стрельб в тирах. Тем более страшно, когда такие берутся «исполнять» кого-то в толпе народа. Сейчас уже больше половины киллеров, которых я знал, мертвы. Один пропал без вести, один в бегах, остальные — кто с гигантскими сроками, кто с пожизненными. Единицы на свободе, но и они видят свою шею в петле.

— Чем вы оправдывали для себя свою «работу» по ликвидации людей?

— Сначала оправдывал безвыходностью. Потом безысходностью и тем, что каждый из них выбрал свой путь сам, как и я, зная, что смерть — попутчик каждого, кто встал на эту дорогу. Иногда обманывал себя, надеясь, что наказывал зло. Стоящие во главе нашей орехово-медведковской бригады Гусятинский (впоследствии Шерстобитов застрелит своего шефа в Киеве из снайперской винтовки, когда тот подойдет к окну гостиничного номера. — Ред.) и Пылев поставили смерть на поток. Со временем я стал частью механизма этой гильотины, но тем не менее продолжал, уже понимая, что нужно бежать! Но куда деться от себя, как отмыть руки, которые по локоть в крови, тем более с примесью детской, пусть и по дикому стечению обстоятельств, невинной жертвы.

Речь идет о маленькой девочке, которая случайно погибла при покушении на вора в законе Андрея Исаева по кличке Расписной. Шерстобитов установил начиненную взрывчаткой машину у его дома на Осеннем бульваре в Москве. Когда вор вышел, киллер нажал на кнопку дистанционного управления. Сам Исаев получил ранения, но выжил, девочка погибла.

Но настоящая пропасть разверзлась на Введенском кладбище в Москве, где я должен был инициировать взрывное устройство (Шерстобитов не выполнил заказ на ликвидацию нескольких человек. — Ред.). Случись это — возврата не было бы! Но если до того дня я пытался оттянуть, отложить заказ, все же иногда исполняя порученное, то после понял, что уже не в состоянии переступать через себя.

— Вы говорите, что покаялись в совершенных убийствах. Когда пришло покаяние?

— Покаяние не происходит вдруг, а придя, не всегда остается! Это процесс постоянный — это борьба с самим собой, с той частью себя, которая стремится оправдать, свалить на кого-то часть вины, осудить другого, чтобы самому выглядеть светлее. К покаянию нужно подниматься постоянно, процесс этот нескончаем, и с каждым шагом он все труднее.

«Готовлюсь к Божьему суду»

— Из чего состоит ваша жизнь сейчас? Каков распорядок дня в колонии?

— Много времени и сил уходит на то, чтобы остаться хотя бы на прежнем интеллектуальном и физическом уровне. Работа над книгами, сценариями, статьями разрешена законом, а поскольку сегодня я его не нарушаю, то встречаю понимание со стороны администрации. И, конечно, есть церковь, без которой жизнь моя сегодня немыслима. С молитвой все просто — это ответ на любой вопрос. Сложность только одна: не переставать уповать на волю Божию.

— Как часто вы видитесь с родными?

— Свидания полагаются мне, как и любому другому осужденному, трижды в год, возможны еще три поощрительных свидания. За дела свои отвечать должен каждый, и пусть это будет лучше здесь, чем после — на Страшном суде.

— Вы боитесь смерти?

— Смерть — неизбежная необходимость, ее нормально не хотеть, но смешно бояться. И потом, я верю, что она всего лишь «переход от предполагаемого в очевидное». Если говорить действительно о страхах, то я переживаю за родных и близких мне людей, которые могут пострадать от моей тени.

— Когда на свободу?