Правовое положение рабов. Конспекты юриста Правовой анализ всеобщей декларации прав человека

Римское государство было государством рабовладельческим. Производительный труд рабов был основой его экономического развития, благосостояния и процветания. Рабы составляли значительную часть населения римской республики. Десять тысяч рабов, ежедневно продававшихся на невольничьем рынке на одном только Делосе, сорок тысяч рабов в серебряных рудниках в Испании, около нового Карфагена, двести тысяч восставших рабов в Сицдоши (136-132 гг. до н. э.) и семьдесят тысяч боеспособных рабов, примкнувших к Спартаку (в 73 г. до н. э.) дают наглядное представление о их численности. Эти громадные массы рабов не пользовались в Риме никакими правами; правовые гарантии политической и гражданской свободы, которыми так кичились римляне, не распространялись на них. Рабы стояли вне политических, вне гражданских, вне уголовно-процессуальных законов римской республики. Их эксплуатация не имела законных пределов. Они были наиболее беспощадно эксплуатируемым и безжалостно подавляемым классом римского общества. Но именно поэтому правовое и процессуальное положение рабов должно привлечь наше пристальное внимание, так как оно даст возможность понять и правильно оценить значение и сущность тех процессуальных форм и гарантий, которые образуют классический римский уголовный процесс и за бортом которых навсегда осталась подавляющая масса римского населения - рабы. В Риме положение рабов было еще более тяжелым, чем в Греции. Их не считали за людей. Варрон в своем трактате «О земледелии» подразделял орудия земледельческого производства на три категории: «на орудие говорящее, полуговорящее и немое; орудие говорящее - это рабы; полуговорящее - это быки; немое - это повозки»125. Этот взгляд на рабов подробно отражен в римском законодательстве. Так, закон Аквилия (около 287 г. до н. э.) об ответственности за уничтожение и повреждение чужих вещей приравнивал рабов к четвероногим: «кто, не имея права, убил раба или домашнее четвероногое, ему непринадлежащее, тот должен уплатить высшую цену стоимости убитого» 126. В различных местах обширной кодификации законов императора ’Юстиниана (VI в. н.ч э.) мы находим ряд принадлежащих самым выдающимся юристам Рима указаний на положение рабов в различных областях права. Раб рассматривался не как субъект прав, а как объект вещного права - res non persona. Поэтому раб, как и любая вещь, мог быть объектом всяких сделок: он мог быть подарен, продан, обменен, завещан, уступлен на время по договору найма. Даже такие общечеловеческие институты, как брак и вытекавшие из него семейные отношения, не распространялись на рабов. Фактически допускаемая связь между рабом и рабыней не считалась браком и могла быть расторгнута по воле господина. Если рабам и дозволялось употреблять слова «отец» и «сын», то это было актом милости, не имевшим правового значения. По выражению знаменитого юриста III в. н. э. Павла (Julius Paulus) «отцовство у рабов не имеет никакого отношения к законам» *. Раб был лишен собственности. Если господин наделял его имуществом, то делал это лишь в своих интересах. Имущество это оставалось собственностью господина, и продажа раба не влекла утраты имущества господином. По отношению к личности раба не могло быть никаких обязательств: «in personam servilem nulla cadit obligatio», говорит юрист III в. н. э. Ульпиан К Термины «гражданские права» и «личность» были лишены всякого смысла по отношению к рабу, так как закон гласил: nullum caput habet-«не имеет никаких гражданских прав» 127. А если раб все же личность, то личность мертвая - servus morti adsimilatur - «рабство уподобляется смерти»128. Рассматривая раба как вещь, как объект вещного права, римляне признавали за господином право жиз-ни и смерти над его рабами. Гай обосновывал это право в следующих словах: «Рабы находятся во власти своих господ, эта власть принадлежит в сущности к сфере общечеловеческого права. Ведь у всех без исключения народов мы можем заметить, что господам принадлежала власть жизни и смерти по отношению к рабам»129. Неудивительно, что, создавая для рабов невыносимые условия жизни, заставляя их исполнять непосильно тяжелые работы, кормя их впроголодь, запирая на ночь в сырые темницы и нередко сажая при этом на цепь, не признавая за рабами прав человеческой личности и низводя их до домашних животных, римляне имели, все основания опасаться восстаний и смотрели на рабов, как на своих постоянных и извечных врагов. Классовый антагонизм между рабовладельцами и рабами нашел сбра-зное выражение в римской пословице: - quot servi, tot hostes - сколько рабов, столько врагов. Разумеется, при господстве подобного воззрения не было и речи о применении к рабам общих норм права. Ни в одном рабовладельческом государстве невозможен нормальный уголовный суд, так как привлечение к ответственности раба находится, если не юридически, то фактически в руках его господина. Понятно, что в большинстве случаев римский господин наказывал своего раба не за преступление, а лишь постольку, поскольку это преступление делало раба неприятным или непригодным для него самого; преступники-рабы сортировались приблизительно так, как бодливые быки, и, подобно тому, как быки продаются мясникам, так рабов продавали в гладиатор^ ские школы *. Раб не мог выступать перед судом. Самая мысль о свидетельстве раба казалась абсурдной и курьезной, - «Вишь ты, звать в свидетели раба», - восклицает один из героев Плавта 2. Показание раба получало доказательственную силу только под пыткой. Раб не мог вызывать свидетелей по своему делу. Он не был субъектом даже в собственном процессе, он и здесь оставался для своих судей вещью, объектом судебного рассмотрения. Самое слово суд может быть лишь условно применено к разбирательству в отношении рабов. Производство велось в упрощенном порядке. В качестве судей, судивших рабов, обычно фигурировали магистраты, на которых лежало наблюдение за исполнением приговоров по уголовным делам - так называемые triumviri capitales. Процессуальные гарантии, которыми широко пользовались граждане Рима, не распространялись на рабов. Так, раб не мог прибегнуть к помощи трибуна перед судом. «Трибуны, - писал Сенека, - не могут приходить на помощь рабам» 3. Раб не имел права апеллировать после вынесения приговора: если его хозяин или другой римский гражданин не брал его на поруки, он подвергался казни без нового рассмотрения даже тогда, когда выставлял убедительные доводы своей невиновности и происшедшей судебной ошибки. Само понятие об уголовном преступлении было в отношении рабов иным, нежели в отношении свободных. Это особенно наглядно выступает при анализе такого состава преступления, как оскорбление. Раба нельзя было оскорбить. Дело могло быть возбуждено только тогда, когда в его лице был оскорблен хозяин. Бранное слово, удар кулаком по отношению к рабу не являлись преступлением. За ранение раба хозяину возмещались убытки, соответствующие ущербу, понесенному им вследствие вызванной этим ранением утраты или понижения трудоспособности раненого. Таким образом, раб даже не являлся объектом этого преступления. Принцип уподобления раба домашним животным не менее явственно выступает в понятии такого преступления, как убийство раба. Выше уже приводился закон Аквилия, объединявший в один состав преступления неосновательное убийство раба и убийство животного и налагавший на убийцу в обоих случаях 1 См. А. Валлон, История рабства в античном мире, стр. 390 и сл. а Плавт, Курнулион, V, 2, стих. 630. 8 Сенека, Контроверзии, III, 9 (цитировано по работе А. Валлона «История рабства в античном мире», стр. 534, прим. 13). лишь обязанность возмещения хозяину нанесенного имущественного ущерба. Комментируя этот закон, Гай делает общепризнанный римлянами вывод: «Отсюда ясно, что он (закон Акви- лия-М. Ч.) приравнивает к нашим рабам тех четвероногих, которые считаются домашним скотом» 130. Насилие над молодой девушкой-рабыней также расценивалось лишь с точки зрения обесценения ее стоимости на рынке, причем и в этом случае ущерб возмещался хозяину. Характерно, что развращение рабов возмещалось вдвойне, его старались найти во всяком влиянии, которое, толкая раба на зло, бегство, обиды, безумные траты и т. д., тем самым понижало его стоимость. Итак, приведенные примеры показывают, что в Риме раб, по меткому замечанию Валлона, «...рассматривается как вещь, как собственность, mancipium. Потому, что он вещь и не принадлежит самому себе, он не может иметь ни жены, ни детей, ни имущества или может их иметь с разрешения и в зависимости от доброй воли хозяина; потому, что он орудие в руках господина, он будет от его имени заключать всевозможные сделки с теми различиями и в той мере, как было отмечено выше, и, наконец, как орудие и как собственность, он дает повод к вытекающим из преступлений обязательствам в пользу или во вред господину»2. Однако в тех случаях, когда этого требовали интересы всего класса рабовладельцев, раб расценивался выше простой вещи - за ним признавалась известная сознательность. Ее признавали за рабом, предоставляя ему право заключать сделки в отсутствие хозяина. Ее же требовали от него и по отношению к обществу- согласие хозяина никогда не давало рабу права на преступление. Римский юрист Алфен писал по этому поводу: «Раб не всегда освобождается от наказания, если он повинуется приказанию господина. Например, если господин приказал рабу убить человека или совершить какую-нибудь кражу. Поэтому хотя бы он по приказу господина совершил пиратское дело, против него по получении им свободы должно поднять уголовное дело» 3. Наказания, которым подвергались осужденные рабы, были гораздо более суровыми и жестокими, чем наказания, применяемые к свободным римским гражданам за одинаковые преступления. Это было правовой нормой. «Наши предки, - писал римский юрист III в. н. э. Каллистрат, - при всяких допросах суровее наказывали рабов, чем свободных». Если свободному человеку полагалась в виде наказания палка, то раба били бичом. Если свободный человек присуждался к работам в рудниках, то раб нередко передавался хозяину на условии, чтобы он служил закованным в цепи. Самая смертная казнь также была различной: меч - для свободных, топор - для раба; сбрасывание со скалы - для свободного, для раба - виселица и крест. Обычно рабов подвергали позорной, в глазах римлян, казни - распятию на кресте. Осужденный раб нес крест на себе к месту казни. На шею ему вешали колокольчик, чтобы дать возможность избежать встречи с ним, считавшейся роковым предзнаменованием. По поводу этой рабской казни на кресте Цицерон восклицал: «Ваши же эти выдумки - палач, окутывание головы, крест не должны прикасаться не только к телу римских граждан, но даже к их мысли, зрению, слуху; они не только в своей действительности, но даже как ппедположение, возможность, пустые слова, не достойные римского гражданина и свободного человека» *. Для рабов существовал специальный палач, которому был воспрещен вход в Рим. Когда, в знак особого позора, римского гражданина приговаривали к рабской смерти, его передавали для казни этому палачу. В интересах поддержания своего господства римские рабовладельцы постоянно окружали своих рабов атмосферой террора. Массовые расправы с рабами, напоминающие по своей жестокости спартанские криптии, были обычным явлением в политической жизни Рима. Особенной беспощадностью отличалась расправа с участниками рабских восстаний, когда римляне без всякого разбирательства поголовно уничтожали всех рабов в областях, охваченных восстанием, даже не ставя вопроса о виновности каждого казнимого. Во время восстания рабов в Сицилии римляне, овладев благодаря измене городом Тавроменией, подвергли изощренным пыткам всех находившихся в городе рабов, а затем сбросили их с крепостной башни, не пощадив ни женщин, ни детей. Подавляя восстание Спартака, Красс распял по всей дороге от Капуи до Рима шесть тысяч пленных гладиаторов. Приведенные примеры с достаточной полнотой рисуют, какова была в Риме уголовная юстиция для рабов. Внесудебные, террористические методы расправы с рабами, лишение их процессуальных гарантий, упрощенное судопроизводство, жестокие пытки и казни должны быть постоянным коррективом при изучении и оценке римского уголовного судопроизводства. Римский уголовный процесс - это процесс для сравнительно незначительного числа римских граждан - квиритов; громадные массы рабов, подданных « союзников Рима, число которых во много раз превосходило число римлян, судились иным упрощен- ным путем, а с рабами, как видно из изложенного, нередко расправлялись и вовсе без суда. Буржуазные историки, прославляющие демократизм римского уголовного процесса, как правило, забывают об этом.

С самых древних времен, к которым относятся наши сведения о Римском государстве, и вплоть до конца его существования римское общество было рабовладельческим.

Рабы – это самая многочисленная часть населения римского государства не имела статус лица. Правда, на ранних этапах римской истории рабы жили в семье хозяина на правах «младших», т.е. наиболее зависимых членов семьи (не будучи, однако, субъектами права). Но в классический период положение рабов ухудшилось. Раб принадлежал к одной из категорий вещей; господин мог продать, убить раба. Раб не мог вступать в брак; союз раба и рабыни (контуберниум) не считался браком. Дети, рожденные в таком союзе, были рабами. Однако, если мать ребенка была свободная, а отец раб, то ребенок рождался свободным. Наоборот, если отец был свободным, а мать рабыней, то ребенок рождался рабом. В Римской империи, однако, рабский труд становится невыгодным, неэффективным. Поэтому хозяева начинают предоставлять рабам некоторую самостоятельность, чтобы достичь нужного экономического эффекта. Возник институт рабского пекулия. Так называлось имущество, предоставляемое господином под управление раба. Однако все доходы, полученные рабом от этого имущества, поступали господину. Тем не менее, появление рабского пекулия свидетельствует о фактической трансформации римского рабства в правовое состояние, близкое к крепостничеству.

Социальное положение рабов было неодинаковым на разных этапах римской истории. В древнейшую эпоху рабы в каждой отдельной семье были немногочисленны; они жили и работали совместно со своим хозяином и его подвластными и по бытовым условиям не очень резко отличались от них. По мере завоеваний число рабов сильно увеличилось и рабство оставалось основой всего производства. Они стали жить отдельно от своих господ: не только исчезла прежняя патриархальность отношений, но осуществлялась беспощадная эксплуатация рабов. Раб исполняет самую огромную изнурительную работу, а содержится в самых тяжелых условиях; несколько сноснее были условия жизни рабов, принадлежащих самому государству. Произвол и эксплуатация со стороны рабовладельцев толкали рабов на восстания.

Правовое положение рабов определялось тем, что раб – не субъект права; он — одна из категорий наиболее необходимых в хозяйстве вещей, так называемый res mancipi, наряду со скотом или как привесок к земле.

Власть рабовладельца над рабом беспредельна; она является полным произволом; господин может раба пордать, даже убить. Раб не может вступит в брак, признаваемый законом; союз раба и рабыни (contubernium) — отношение чисто фактическое.

Если тем не менее кое-какие проблески признания личности раба имели место, то это происходило в интересах самого рабовладельца, имело целью расширить и углубить эксплуатацию рабов.

На этой почве сложился институт рабского пекулия. Термином «пекулий», происходящим, вероятно, от слова pecus, скот, называлось имущество, выделяемое из общего имущества рабовладельца в управление раба (этот институт практиковался и в отношении подвластных детей).

Управлять имуществом невозможно без совершения различных сделок (купли-продажи, найма и др.). Поэтому, не признавая раба правоспособным лицом, признали, однако, юридическую силу за совершаемыми сделками, разумеется, в таких пределах, какие соответствовали положению пекулия как формы эксплуатации. Именно рабы, имеющие пекулий, признавались способными обязываться, но приобретать для себя права не могли; все их приобретения автоматически поступали в имущество господина. Впрочем, раб мог приобрести право требования. Но без права на иск, «натурально». Реализация такого права была возможна только в случае отпущения раба на свободу: si manumisso solvam, liberor, т.е., если я уплачу рабу после его освобождения, это законный платеж.

Таким образом, предоставление рабу пекулия и признание в известной мере юридической силы за действиями раба позволяли рабовладельцу шире эксплуатировать раба не только для выполнения различных физических работ, но и для совершения через него посредство юридических действий, а это было важно для рабовладельца по мере развития рабовладельческого способа производства и роста товарно-денежных отношений.

Разумеется, такое примитивное построение — по сделкам раба права приобретаются господином, а обязанности ложатся на раба (с которого ввиду его неправоспособности получить нельзя) — не могло сохраниться с развитием торговли и с усложнением хозяйственной жизни. Желающих вступать в сделки с рабами при полной безответственности по этим сделкам рабовладельца нашлось бы немного. Правильно понятый интерес рабовладельца требовал, чтобы третьи лица, с которыми вступал в отношения раб, могли рассчитывать на возможность осуществления своих прав по сделкам с рабами. Поэтому претор ввел ряд исков, которые давались как дополнительные (к неснабженному иском обязательству самого раба), против рабовладельца.

Факты выделения имущества в самостоятельное управление раба стали с развитием хозяйственной жизни расценивать как согласие домовладыки нести в пределах пекулия ответственность по обязательствам, которые принимались рабом в связи с пекулием. Таким образом, если сделка совершена рабом на почве управления выделенным ему пекулием, рабовладелец отвечал перед контрагентом раба по actio de peculio, в пределах пекулия (если раб, имея пекулий в сумме 500, купил что-то на 700, к его господину продавец мог предъявить этот иск только в сумме 500). Впрочем, если господин получил по сделке раба увеличение имущества, так называемое обогащение, в большей сумме, он отвечал в пределах обогащения (но уже по другому иску: actio de in rem verso, буквально — иск о поступившем в имущество).

Если господин назначил раба приказчиком (institor) в своем торговом предприятии или вообще приставил его к такому делу, с которым неизбежно связано совершение сделок, рабовладелец отвечает по сделкам, относящимся согласно общепринятым взглядам к кругу деятельности данного приказчика и т.п. Например, если раб-приказчик закупил товар для предприятия и не расплатился за него, господин несет ответственность по actio institoria в размере стоимости товара; но если раб по просьбе покупателя принял от него вещи на хранение, господин по этой сделке, как не относящейся к сфере полномочий приказчика, не отвечает (если раб был поставлен шкипером на корабле, иск назывался actio exercitoria).

Наконец, если господин просто уполномочил раба на совершение той или иной сделки (т.е. дал распоряжение, jussus), контрагент раба получал против господина actio quod jussu. Если раб совершит правонарушение (например, уничтожит или повредит чужие вещи), к рабовладельцу потерпевший может предъявить actio noxalis (noxa — вред). В этом случае рабовладелец был обязан или возместить причиненный вред, или выдать виновного раба потерпевшему для отработки суммы причиненного вреда.

Рабство устанавливалось следующими способами:

рождением от матери-рабыни (хотя бы отцом ребенка было свободное лицо; наоборот, если отец — раб, а мать — свободная, ребенок признавался свободным);

взятием в плен или просто захватом лица, не принадлежащего государству, связанному с Римом договором;

продажей в рабство (в древнейшую эпоху);

лишением свободы в связи с присуждением к смертной казни или к работам в рудниках (присужденный к смертной казни рассматривался как раб).

Прекращалось рабство манумиссией (отпущением на свободу).

В некоторых случаях раб, отпущенный на свободу, возвращался обратно в состояние рабства (например, вследствие проявления грубой неблагодарности в отношении лица, отпустившего его на свободу).

2. СЕРВИТУТЫ

Сервитутами назывались права пользования чужой вещью, которые устанавливались или для создания определенных выгод при эксплуатации определенного земельного участка или в пользу определенных лиц.

Слово servitus означало собственно «рабство вещи», «служение ее», т. е. такое отношение, при котором вещь, участок - praedium serviens - служил не только своему собственнику, но и использовался для экономических выгод соседнего господствующего участка - praedium dominans, следовательно, для выгод собственника последнего. Права последнего на служащую вещь тоже назывались сервитутами. Затем термин servitus был распространен на целый ряд сходных отношений.

Собственник служащей вещи был обязан или воздерживаться от определенного воздействия на нее, какое он оказывал бы на свою вещь, если бы она была свободна от вещных прав другого лица - servitus, quae in поп faciendo consistit - сервитут, который состоит в воздержании от действия: собственник участка обязуется не строить зданий выше определенной высоты, или терпеть - pati - действия другого лица по отношению к веши, которые собственник мог бы устранить, если бы вещь не была обременена сервитутом - servitus, quae in patiendo consistit, который состоит в допущении, например, собственник участка обязуется допускать скот соседа к водопою. К положительным действиям сервитут обязывать не мог. Однако римское право знало один сервитут - несения тяжести надстройки, при котором на собственнике обремененного участка лежала обязанность производить ремонт и восстановление опоры - servitus oneris ferendi.

Хозяин обязанного сервитутом участка должен был постоянно держать его в состоянии пригодности, чтобы поддерживать строение, собственнику которого принадлежал сервитут.

Сервитут есть всегда право на чужую вещь. Так как в своей собственной вещи соединяются для собственника все нормы пользования ею, то выработалось основное положение nemini res sua servit - никому не служит собственная вещь (D. 8. 2. 26), т.е. не может быть сервитута на свою вещь.

Древнее римское право знало лишь земельные сервитуты, при которых подчинение одному земельному участку (praedium dominans) в пользу его собственника другого земельного участка (praedium serviens) было формой экономического восполнения хозяйственной полезности господствующего участка (D. 45.1.140. 2).

Такие сервитуты возникали на почве мелкой раздробленной собственности, когда отдельные участки не являлись «хозяйственно-самостоятельными». Они не могли обойтись собственными средствами и ресурсами для удовлетворения неотложных хозяйственных потребностей иначе, как путем создания постоянной связанности и взаимного восполнения между близлежащими участками.

Первоначально таким путем юридически удовлетворялись интересы сельскохозяйственного пользования земельных участков, их сельскохозяйственное обслуживание и установились сервитуты сельских участков - servitutes praediorum rusticorum. Сюда относились земли без строений, или где строения носили служебный характер в отношении сельскохозяйственного производства.

Лишь позднее, когда город Рим разросся и стал оживленным центром растущей державы, возникли городские сервитуты, применявшиеся в отношении застроенных участков - servitutes praediorum urbanorum. И те и другие сервитуты принимали в городах довольно разнообразные формы.
Гораздо позднее возникла новая группа личных сервитутов - servitutes personarum. Вначале к ним применялись старые названия владения и собственности - usufructus, usus, которые затем стали уже техническими терминами. Выражение «сервитуты» было перенесено на личные сервитуты лишь в позднеклассическое время.

Все земельные сервитуты неразрывно были связаны с господствующим участком - praedium dominans. Они предполагали существование двух отдельных земельных участков: fundus servit fundo - участок служит другому участку. Содержание земельного сервитута должно было удовлетворять следующим основным условиям. Во-первых, сервитут должен обеспечивать интересы и предоставлять выгоду господствующему участку, быть praedio utilis, но не требовалось, чтобы сервитут непосредственно увеличивал ценность или доходность господствующего участка. Он должен был обременять участок, соединенный с господствующим, чтобы было возможно обслуживание, однако, непосредственного соприкосновения не требовалось (D. 8. 3. 7. 1). Таков смысл правила praedia esse debent vicina - участки должны быть соседними.

Во-вторых, сервитут должен был обеспечивать своими естественными ресурсами постоянное служение нуждам собственника господствующего участка, а не возникать случайно и по произволу - perpetua causa, utilitas perpetua (D. 8.2.28).

Пока осуществлялась эта постоянная цель, продолжал существовать сервитут, какие бы ни происходили перемены субъектов сервитутного отношения, путем ли отчуждения участков или наследования. Сервитут оставался неделимым, распределялись лишь сервитутные права.

Сервитуты, установленные в интересах сельскохозяйственных участков, назывались сельскими - iura praediorum rusticorum. К ним относились дорожные и водные сервитуты, даже тогда, когда они в отдельных случаях предназначались для городских земельных участков. Из них надлежит выделить четыре древнейших сервитута: a) iter - право прохода пешком, на лошади или в носилках: б) actus - право прогона скота; в) via - право проезда на телеге с поклажей; г) aquaeductus - право проведения воды.

Значительно позднее к сельским сервитутам были причислены права черпания воды - aquae haustus, выгона скота на водопой - pecoris ad aquam appulsus, пастьбы - pascendi и т.п. (D. 8. 3.1; D. 8. 3. 7; D. 8. 3.12;l,2.3.pr.2).

Сервитуты для застроенных участков назывались городскими сер-витутами - iura praediorum urbanorum. Главными видами являлись: а) право делать себе крышу или навес, проникая ими в чужое воздушное пространство - servitus protegendi; б) право опирать балки на чужую стену - servitus tigni immittendi; в) право пристраивать постройку к чужой стене или опирать ее на чужую опору - servitus oneris ferendi.

Позже к городским сервитутам были отнесены: право стока дождевой воды, право спуска воды, право проведения канала для нечистот, право требовать, чтобы не были застроены окна, чтобы не был испорчен вид, право возведения строений не выше известной меры (Гай. 2. 31; D. 8. 2. 2. 3; I. 2. 3. 1). Упоминались также городские сервитуты, которые обеспечивали права с содержанием, обратным перечисленным правам.

Личными сервитутами считались пожизненные права пользования чужой вещью. Основными видами личных сервитутов были: ususfructus, usus, habitatio, operae servorum vel animalium.

Ususfructus - самое обширное право пользования чужой вещью. Уполномоченный назывался узуфруктуарием и мог пользоваться как самой вещью (uti), так и извлекать из нее плоды (frui), не повреждая и не изменяя самой вещи - ususfructus est ius alienis rebus utendi fruendi, salva rerum substantia (D. 7. 1. 1). Узуфрукт является правом пользования и извлечения плодов из чужих вещей при сохранении в неприкосновенности их хозяйственного назначения. Имеющий это право должен был пользоваться вещью, как подобает хорошему хозяину и соблюдать все правила пользования (D. 7. 1. 13. 4. ел.). Пользователь становился собственником естественных плодов с момента сбора их. Пока действовал узуфрукт, собственник не имел права на доходы от вещи, и его собственность была голой. Он мог передать право собственности другому лицу, заложить или обременить ее другим сервитутом, но так, чтобы от этого не пострадал узуфрукт. Предметами узуфрукта могли быть вещи, пользование которыми возможно было без потребления или уничтожения их (хотя это правило не всегда выдерживалось).

В этом случае пользователь становился собственником объектов узуфрукта и должен был под обеспечение (cautio) обещать, что по окончании пользования выплатит твердо установленную в начале стоимость принятого. При соглашении можно было выговорить производство обратной выдачи не в денежном выражении, а в равном количестве (quantum) однородных вещей (D. 7. 5; 1. 2. 4. 2). В Институциях упоминаются в качестве объекта quasi ususfructus только деньги, но Гай говорит, что должны быть выданы или деньги или равное quantum вещей, хотя выплату деньгами он считает - commodius - более удобным способом.

Это была форма пользования чужой вещью более ограниченного объема.

Usus мог принадлежать нескольким лицам, но не был делим. Обязанности пользователя также обеспечивались путем cautio. Подобно узуфруктуарию, пользователь должен был осуществлять свое право, как полагается boni viri arbitratu, и возвратить вещь собственнику в надлежащем виде.

Habitatio было правом пожизненно обитать в чужом доме или в его части. Управомоченный мог жить в нем сам или отдавать внаймы. Юристы-классики спорили, являлось ли подобное право узуфруктом, узусом или чем-то самостоятельным (С. 3. 33. 13). В праве Юстиниана оно считалось самостоятельным правом, и управомоченному свободно разрешалось сдавать его внаймы, что у классиков возбуждало споры. Безвозмездная уступка другому этого права была недопустима (D. 7.8.10. pr; С. 3. 33.13).

Operae servorum vel animalium. Так называлось пожизненное право на пользование чужими рабами или животными. Управомоченный мог или сам пользоваться этими объектами или отдавать внаймы. Возможность безвозмездной передачи этого права не выяснена.

Существовали еще другие личные сервитуты, направленные на единоличное пользование, например, пашней или дорогой. Частично пытались отнести их к плодопользованию или простому пользованию (D. 7. .1. 32). Однако возник интерес отделить ограниченные личные сервитуты от узуфрукта и узуса, прежде всего потому, что путем такого отделения устранялось прекращение их вследствие capitis deminutio или non usus (D. 7.8.10. pr).

3. ДОГОВОРЫ ЗАЙМА И ССУДЫ

Mutuum
— договор, по которому одна сторона (займодавец) передает другой стороне (заемщику) денежную сумму или определенное количество иных заменимых вещей в собственность, с обязательством заемщика вернуть, либо по истечении срока, либо по востребованию, такую же денежную сумму или такое же количество вещей того же рода, какие были получены.

Commodatum — договор, который состоит в том, что одна сторона (ссудодатель) передает другой стороне (ссудополучателю) индивидуально определенную вещь для временного безвозмездного пользования, с обязательством второй стороны вернуть по окончании пользования в целости и сохранности ту же самую вещь.

В римском праве выделяют четыре основных вида контрактов: реальные, вербальные, литеральные и консессуальные.

Mutuum и commodatum представляют собой типичный реальный договор, т.к. обязательства по ним устанавливаются не простым соглашением (consensus), а передачей вещи, и пока не произошла передача, обязательство из такого договора не возникает.

Однако, сказанное выше не означает, что для возникновения обязательств не требуется наличия соглашения сторон, напротив, оно является обязательным условием, но не является достаточным. Так, в некоторых случаях, несмотря на передачу вещей, обязательство не возникало, потому что между сторонами не было соглашения, а было наоборот разногласие, т.к. передающий вещи делал это с намерением дать взаймы, а получающий думал, что ему дают в дар или на сохранение.

Mutuum представляет собой одну из форм кредита (creditum), и находится с этим понятием в родовидовых отношениях. Главное отличие кредита от займа в том, что кредит предусматривает также и передачу индивидуально определенной вещи, с возвратом этой же самой вещи, а заём относится прежде всего к вещам, определяемым мерой, числом, весом.

«Заём в тесном смысле возникает при тех вещах, которые определяются весом, счетом и мерою, как например, наличные деньги, вино, масло, хлеб в зерне, медь, серебро, золото; эти вещи мы даем или счетом, или мерою, или весом, для того, чтобы они сделались собственностью получающих и чтобы со временем были возвращены нам не те же самые вещи, но другие, того же свойства и качества.» (Институции Гая, п.90, книга III)

Mutuum является сравнительно поздней формой договора займа. Существует мнение в науке римского права, что в древнейшем римском праве для этой цели пользовались сначала формальной сделкой nexum , а затем — стипуляцией.

Сделка nexum появилась ещё до законов 12 таблиц в древнейшем праве, наряду с манципацией, и совершалась путем совершения особого обряда (gestum или negotium per aes et libram ), с помощью куска меди и весов. Весодержатель, в присутствии пяти свидетелей взвешивал слиток меди и определял какую ценность передавал кредитор должнику; потом, в особо торжественной форме кредитор объявлял должника обязанным к платежу. При появлении чеканной монеты, gestum per aes libram превратилась в простой обряд, также заканчивавшийся торжественной формулой, в которой устанавливалось обязательство уплаты денежной суммы и приводились всякие дополнительные оговорки, которые стороны желали включить в свой договор. При своевременном исполнении должником своего обязательства, совершался противоположный акт для его погашения, вновь совершался тот же обряд, но с произнесением обратной формулы.

Обязательство, возникавшее из формальной сделки nexum, отличалось особенно суровыми последствиями. Кредитор, не получивший своевременно платежа от должника, мог наложить на него руку, и если должник не расплачивался в течение определенного времени, он попадал под власть кредитора, который мог держать его 60 дней в оковах, за это время трижды выводить его на рынок. Если никто не выкупал должника, кредитор мог продать его в рабство и даже убить. Если неудовлетворенных кредиторов было несколько, то по закону они могли даже рассечь его на части, хотя в источниках нет ссылок, что этот закон когда-либо применялся.

Тяжелое положение населения, которое находилось под угрозой оказаться закованными в кандалы и продаваться в рабство, в случае если они не могли расплатиться, привело в итоге к народным волнениям, и в результате в четвертом веке до нашей эры (326г) был издан закон Петелия, запретивший заковывать должников, убивать и продавать их.

Реформа, проведенная вследствие издания закона Петелия, лишила формальную сделку nexum её привлекательности для кредиторов и, следовательно, не стало смысла выполнять сложный обряд. Таким образом, nexum стал выходить из употребления.

Сделки займа стали заключать в форме устного (вербального) договора — stipulatio.

Эта форма сделки оказалась очень удобной для заключения договора займа, так как обстоятельство, вытекавшее из стипуляции, было абстрактным, отвлеченным от своего основания. Почему именно должник дал обещание уплатить определенную сумму, осуществилось ли то основание, которое он имел в виду, — все это оставалось за пределами договора и его юридическая сила возникала независимо от этого. Для обеспечения обязательства того, что стипуляция состоялась, стали составлять письменный документ.

Первоначально, сделки, заключавшиеся в иных формах, не имели силы, но они не могли не присутствовать в жизни, и с этим со временем стали считаться. Так появилась форма займа mutuum, для заключения которого не требовалось никаких формальных актов, а достаточно было лишь передать на основании договора так называемую валюту займа, то есть деньги или иные заменимые вещи.

В итоге договору займа стали присущи следующие признаки:

— mutuum — реальный договор, получающий юридическую силу с момента передачи валюты займа на основании соглашения.

— этот договор состоит в передаче кредитором денег или вещей в собственность должника.

— передается определенная денежная сумма или иные заменимые вещи.

— должник берет на себя обязательство вернуть такую же сумму или такое количество подобных вещей, какие были получены.

Последний признак отличает договор займа от договоров ссуды или хранения, при которых возврату подлежит та же самая вещь, которая была передана.

В соответствии со вторым признаком, вещи переходят в собственность получателя. С этого момента заемщик несет полную ответственность и риск случайной гибели вещей.

Принципиальное положение о передаче вещей в собственность означало, что заемщиком может быть только собственник. Запрещалось давать взаймы зависимым детям или другим агнатам, если на это не было согласия домовладельца. Однако, из этого положения постепенно стали складываться изъятия.

В связи с тем, что богатые римляне обычно вели свои дела через банкиров, допускалось представительство при займе. Были допущены и другие послабления, которые можно обобщить так, что помимо непосредственной передачи заменимых вещей в собственность, заем может быть установлен и другим способом, если это приводит к тому же результату.

Обязательство из mutuum — строго одностороннее. Займодавец имеет право требовать от заемщика возврата определенной договором суммы, на заемщике лежит соответствующая обязанность. Займодавец уже при заключении договора выполнил все необходимые действия, передав валюту займа должнику, и далее он не несет никаких обязанностей, а имеет лишь права требования, для осуществления которых в его распоряжении имеются иски строгого права (actiones stricti uris) — actio certae creditae pecuniae, condictio certi, condictia triticaria. Заемщик же, при заключении сделки уже осуществил свои права, получив сумму, и далее несет только обязанности.

Помимо возврата самой суммы, заемщик часто должен был еще уплатить проценты. Но это не являлось обязательным признаком займа, который мог быть как беспроцентным (gratuitum), так и процентным (сначала в форме fenus, а затем путем заключения дополнительно к mutuum договора о процентах, обычно в форме стипуляции).

Максимальный процент в разные периоды определялся различно: в классическом праве — 1 % в месяц, в праве Юстиниана — 6 % в год (для торговцев 8 % в год). Начисление процентов на проценты запрещалось.

Не являлось обязательным также соглашение относительно срока платежа по займу, договор мог заключаться как на определенный срок, так и без определенного срока, в последнем случае кредитор мог потребовать возврата когда угодно.

Под влиянием греческого права в практику римского права вошли специальные документы — хирографы (расписки). Составление такого документа, в котором должник подтверждал получение денежной суммы или иной валюты займа, облегчало доказывание факта передачи валюты займа, обязанность которого лежала на кредиторе.

Расписки, помимо положительных для займодавцев, принесли и отрицательные последствия для заемщика, так, нередки стали случаи, когда написание расписки не сопровождало, а предшествовало передаче вещей. Недобросовестные займодавцы могли предъявить иск, несмотря на то, что валюта не была передана должнику. В связи с этим образовался сложный и противоречивый институт querela non numeratae pecuniae , то есть заявление лица, выдавшего расписку, о том, что оно валюты не получало. Этот институт появился не сразу, а принадлежит к позднейшему императорскому периоду. Его появлению предшествовала практика, когда бремя доказывания неполучения валюты лежала на должнике, но несмотря на имевшиеся меры защиты должника, это было достаточно трудной задачей. Тем не менее, до сих пор непонятными являются причины возникновения столь абсурдного и несправедливого института как querela non numeratae pecuniae, который в сущности позволял должнику не возвращать долг. Однако этот институт был ограничен сроком (сначала — один год, затем пять лет, и два года при Юстиниане), в течение которого должник мог оспаривать выдачу им расписки. Суть состояла в том, что в Риме было принято сначала выдавать долговую расписку, а затем получать валюту от представителя кредитора, и факт передачи валюты мог быть подтвержден книгами этих представителей или их свидетельскими показаниями.

Специальная разновидность займа сложилась в торговой жизни под названием pecunia traiecticia или foenus nauticum — морской или корабельный заем. Этот вид займа перешел в римское право из Греции и заключался в том, что займодавец давал валюту для определенной цели и под определенными условиями, а именно для мореходных и торговых целей. При этом заемщик обязуется вернуть валюту только в том случае, если корабль благополучно дойдет до места назначения. Таким образом, риск случайной гибели валюты нес займодавец, в отношении же купленного на эту валюту товара имело значение перевозился ли товар на риск кредитора. Лежащий на кредиторе риск компенсировался тем, что проценты сначала вообще не подлежали ограничению, а затем, уже при Юстиниане были ограничены пределом в 12 %.

отношении ссуды очень важным является определение предмета ссуды, так как именно в этом состоит отличие ссуды от родового понятия utendum datum (передача в пользование), а именно отличие в том, что предметом ссуды должны быть движимые вещи, а предметом utendum datum могут также быть недвижимые вещи.

Но не все движимые вещи могут быть предметом ссуды, а только незаменимая, индивидуально определенная и не потребляемая вещь.

— Безвозмездная основа.

— Передача вещи во временное пользование.

— Вещь определена индивидуально и подлежит возврату в целости и сохранности.

— Пользование на определенный срок.

Очень близко к понятию commodatum по своему содержанию подходит понятие прекария (precarium ), которое также заключается в безвозмездной передаче в пользование одним лицом определенной вещи другому лицу. Отличительным является прежде всего односторонний (не договорной) характер прекария, который полностью зависел от решения дающего в пользование (патрона) и был не определен срок пользования, то есть прекарное пользование осуществлялось до востребования. Никакого соглашения на этот счет не заключалось и патрон был ничем не связан. Однако и пользователь также не имел никаких обязательств и мог быть привлечен к ответственности только за злой умысел при пользовании вещью. Со временем этот институт претерпел некоторые изменения.

В связи с тем, что договор ссуды предусматривает получение хозяйственной выгоды только ссудополучателем, мера его ответственности признавалась как очень высокая. Он нес ответственность за намеренное и ненамеренное причинение вреда, за грубую небрежность и легкую небрежность.

Ссудополучатель был обязан хранить данную ему в пользование вещь, пользоваться ей надлежащим образом, т.е. в соответствии с её хозяйственным назначением и указаниями договора и проявлять при этом заботливость хорошего хозяина. Только при соблюдении этих условий случайно возникший вред для вещи относился на счет её собственника.

Договор ссуды, несмотря на безвозмездный характер, предусматривает некоторые обязательства для ссудодателя. Ссуда — это дело доброй воли и долга ссудодателя, и он сам определяет пределы и условия своего благодеяния. Но с фактом оказания такой любезности, ссудодатель связывает себя тем, что он не может своевольно прекратить договорное отношение, истребовать раньше срока вещь и т. д.

Commodatum, являясь обоюдной сделкой, приводит к возникновению исков у обоих сторон, однако здесь есть некоторые различия. Во-первых, обязательство ссудополучателя — основное и возникает всегда, во-вторых, его обязательство основное, поскольку возврат вещи есть сущность всего возникающего отношения. Обязательства же ссудодателя могут возникнуть, а могут и не возникнуть. Но обязанность эта может возникнуть лишь когда в самом предоставлении вещи ссудодателем заключалась его вина (например, передача в пользование вещи в неисправном состоянии, если она причиняет вред ссудополучателю). Нужно отметить, что несмотря на обоюдность обязательств и возможных исков, эти обязательства ни в коем случае не эквивалентны и не могут быть сравнимы с обязательствами, возникающими из договора купли-продажи.

Для получения со ссудодателя возмещения некоторых издержек ссудополучатель мог использовать actio commodati contraria, то есть обратный (встречный) иск. Этот иск относится к таким издержкам, которые обычно не сопровождают процесс пользования, а носят непредвиденный характер (например, если животное заболело и его пришлось лечить). Actio commodati contraria применялся и для возмещения вреда, причиненного ссудополучателю.

Иск ссудодателя носил название actio commodati directa, то есть прямой.

4. ДАЙТЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Перегрины – этим именем назывались иностранцы, завоеванные римлянами в результате многочисленных воин, но не ставшие рабами. Они были признаны правоспособными по так называемому праву народов (ins gentium). В начале IIIв. н.э. они, в соответствии с эдиктом императора Каракаллы, получили права римского гражданства. Таким образом, все представители свободного населения Римской империи стали гражданами.

Петиторный иск – в Древнем Риме название формы иска, дававшего защиту невладеющему собственнику против владеющего несобственника.

Деликт – то же, что проступок (гражданское, административное, дисциплинарное правонарушение).

Пигнус – pignus, от лат. – неформальный залог. Договор «пигнуса» (договор о залоге на стадии «пигнуса») предусматривал передачу закладываемой недвижимости уже не в собственность, а только во владение ею и только как гарантии исполнения взятого заемщиком обязательства. Более того, должники имели право требовать, чтобы кредитор не пользовался данной недвижимостью, а только хранил ее. За кредитором оставалось условное право продать закладываемую вещь, чтобы возместить свои средства, только при неисполнении заемщиком взятых им обязательств. При этом уже тогда кредитору было запрещено оставлять продаваемую недвижимость (предмет залога) у себя.

Наследственная трансмиссия – переход права на принятие наследства: в случае, если призванный к наследованию по завещанию или по закону умер после открытия наследства, не успев его принять, право на такое принятие переходит к его наследникам.

Сервитут – это право пользования чужой вещью в том или ином отношении. Существовали предиальные (земельные) сервитуты и личные. Из личных сервитутов важнейшим был узуфрукт – право пользования чужой вещью и получения от нее доходов при сохранении в целости субстанции, сущности вещи. В качестве личного сервитута узуфрукт был правом пожизненным (или на срок), но не переходил на наследников узуфруктария и не мог отчуждаться. Доходы от вещи становились собственностью узуфруктария. Собственнику узуфруктарий ничего не возмещал, но если пользовался вещью неправильно, то был обязан возместить ущерб.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бойко А.И. Римское право. М., 2005
Борисевич М.М. Римское частное право. М., 2006.
Дождев Д.В. Римское частное право. М., 2003.
Правовое регулирование забастовки ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ

Социальное положение рабов было неодинаковым на разных этапах римской истории. В древнейшую эпоху рабы в каждой отдельной семье были немногочисленны; они жили и работали совместно со своим хозяином и его подвластными и по бытовым условиям не очень резко отличались от них. По мере завоеваний число рабов сильно увеличилось и рабство оставалось основой всего производства. Они стали жить отдельно от своих господ: не только исчезла прошлая патриархальность отношений, но осуществлялась беспощадная эксплуатация рабов. Раб исполняет огромную изнурительную работу, а содержится в самых тяжелых условиях; несколько более сносными были условия жизни рабов, принадлежащих к самому государству. Произвол и эксплуатация со стороны рабовладельцев толкали рабов на восстания.

Правовое положение рабов определялось тем, что раб - не субъект права; он - одна из категорий наиболее необходимых в хозяйстве вещей, так называемых res mancipi, наряду со скотом или как привесок к земле.

Власть рабовладельца над рабом беспредельна; она является полным произволом; господин может раба продать, даже убить. Раб не может вступить в брак, признаваемый законом; союз раба и рабыни отношение чисто фактическое. Если тем не менее кое-какие проблески признания личности раба имели место, то это происходило в интересах самого рабовладельца, имело целью расширить и углубить эксплуатацию рабов.

На этой почве сложился институт рабского пекулия. Термином “пекулий”, происходящим, вероятно, от слова скот, называлось имущество, выделяемое из общего имущества рабовладельца в управление раба (этот институт практиковался и в отношении подвластных детей).

Управлять имуществом невозможно без совершения различных сделок (купли-продажи, найма и др.). Поэтому, не признавая раба правоспособным лицом, признали, однако, юридическую силу за совершаемыми им сделками, разумеется, в таких пределах, какие соответствовали положению пекулия как формы эксплуатации. Именно рабы, имеющие пекулий, признавались способными обязываться, но приобретать для себя права не могли; все их приобретения автоматически поступали в имущество господина. Впрочем, раб мог приобрести право требования, но без права на иск, “натурально”. Реализация такого права была возможна только в случае отпущения раба на свободу: т.е. если я уплачу рабу после его освобождения, это законный платеж.

Таким образом, предоставление рабу пекулия и признание в известной мере юридической силы за действиями раба позволяли рабовладельцу шире эксплуатировать раба не только для выполнения различных физических работ, но и для совершения через его посредство юридических действий, а это было важно для рабовладельцев по мере развития рабовладельческого способа производства и роста товарно-денежных отношений.

Такое примитивное построение - по сделкам раба права приобретаются господином, а обязанности ложатся на раба (у которого ввиду его неправоспособности получить нельзя) - не могло сохраниться с развитием торговли и с усложнением хозяйственной жизни. Желающих вступать в сделки с рабами при полной безответственности по этим сделкам самого рабовладельца нашлось бы немного. Правильно понятый интерес рабовладельца требовал, чтобы третьи лица, с которыми вступал в деловые отношения раб, могли рассчитывать на возможность осуществления своих прав по сделкам с рабами. Поэтому претор ввел ряд исков, которые давались как дополнительные (к не снабженному иском обязательству самого раба), против рабовладельца.

Факты выделения имущества в самостоятельное управление раба стали с развитием хозяйственной жизни расценивать как согласие домовладыки нести в пределах пекулия ответственность по обязательствам, которые принимались рабом в связи с пекулием. Таким образом, если сделка совершена рабом на почве управления выделенным ему пекулием, рабовладелец отвечал перед контрагентом раба, в пределах пекулия (если раб, имея пекулий в сумме 500, купил что-то на 700, к его господину продавец мог предъявить иск только в сумме 500). Впрочем, если господин получил по сделке раба увеличение имущества, так называемое обогащение,

Если господин назначил раба приказчиком в своем торговом предприятии или вообще приставил его к такому делу, с которым неизбежно связано совершение сделок, рабовладелец отвечает по сделкам, относящимся согласно общепринятым взглядам к кругу деятельности данного приказчика и т.п. Например, если раб-приказчик закупил товар для предприятия и не расплатился за него, господин несет ответственность по в размере стоимости товара; на если раб по просьбе покупателя принял от него вещи на хранение, господин по этой сделке, как не относящейся к сфере полномочий приказчика, не отвечает.

Наконец, если господин просто уполномочил раба на совершение той или иной сделки (т.е. дал распоряжение), контрагент раба получал против господина. Если раб совершит правонарушение (например, уничтожит или повредит чужие вещи), к рабовладельцу потерпевший мог предъявить - вред. В этом случае рабовладелец был обязан или возместить причиненный вред, или выдать виновного раба потерпевшему для отработки суммы причиненного вреда.

Рабство устанавливалось следующими способами:

1) рождением от матери-рабыни (хотя бы отцом ребенка было сводное лицо; наоборот, если отец - раб, а мать - свободная, ребенок признавался свободным);
2) взятием в плен или просто захватом лица, не принадлежащего к государству, связанного с Римом договором;
3) продажей в рабство (в древнюю эпоху);
4) лишением свободы в связи с присуждением к смертной казни или к работам в рудниках (присужденный к смертной казни рассматривался как раб).

Прекращалось рабство манумиссией (отпущением на свободу). В некоторых случаях раб, отпущенный на свободу, возвращался обратно в состояние рабства (например, вследствие проявления грубой неблагодарности в отношении лица, отпустившего его на свободу).

Учебный материал в форме юридических лекций для самоподготовки студентов ВУЗов различных специальностей и направлений. Информация представлена в виде конспектов с тематической разбивкой по изучаемым предметам и вопросам.

Правовое положение рабов в Древнем Риме

Рабы являлись объектами оборота. Правовое положение рабов в различные периоды истории развития Римского государства было неодинаковым. Например, в доклассический период собственник обладал в отношении раба правом жизни и смерти. К концу доклассического периода отношение к рабам меняется с развитием идей естественного права. Излишняя немотивированная жестокость в отношении рабов рассматривалась как злоупотребление правом. Любой гражданин мог вчинить популярный иск и по решению суда такой собственник принуждался продать раба. С началом классического периода за рабами стали признаваться некоторые свойства человеческой личности, например, хозяин обязан был похоронить раба после смерти, и место его погребения (как и место погребения свободного) считалось священным. Стали признаваться родственные и кровные связи рабов, наличие между ними семейных связей и родительских отношений. Каких-либо правовых отношений из таких связей не возникало, но некоторые из них порождали определенные правовые последствия, в частности, сожительство между рабами влекло 2 основных правовых последствия:

1. Кровное родство, основанное на таком сожительстве родителей рабов, было препятствием для заключения брака после их освобождения.
2. Нельзя было распродавать рабскую семью в разные места и разным хозяевам.

Умышленное убийство чужого раба влекло за собой имущественную ответственность причинителю вреда в размере высшей стоимости убитого раба, которая определялась по тем ценам, которые имели место в течении предшествующего года. Если же раб причинял кому-либо вред, то имущественную ответственность нес хозяин. Он обязан был либо сам возместить причиненный вред, либо выдать раба потерпевшему для отработки ущерба.

Во второй половине доклассического периода распространяется практика освобождения рабов. В тот период применялись два основных способа:

1. Manumissio-vindicta – освобождение осуществлялось путем мнимого фиктивного процесса о свободе. Заявитель произносил ритуальную фразу: «Я утверждаю, что по праву Квиритов этот человек свободен». Хозяин либо молчал, либо давал утвердительный ответ.
2. Manumissio-testamenta – освобождение по завещанию. Наследнику, указанному в завещании предписывалось освободить конкретного раба. Либо наследником назначался сам раб с условием, что после открытия наследства он получает свободу.

С началом классического периода этот формализм исчезает, раба можно было освободить обычным публичным заявлением в присутствии свидетелей либо на основании обычного письма.

Но были и ограничения. Например, общее количество освобождаемых рабов – не больше 100 человек. Собственник, не достигший 14(12)-ти лет, не мог совершать манумиссию, а до 25-ти лет – с согласия попечителя . Женщина могла совершать манумиссию только с согласия опекуна. Акт манумиссии не мог ущемлять права кредитора. А если раб был частью залога кредитору, то манумиссия не допускалась.

Раб мог стать свободным даже вопреки воли господина на основании публичных предписаний. При Октавиане Августе на основании решения Сената даровалась свобода рабам, которые доносили о подготовке бунта или восстания, обнаруживали или указывали на убийц своих господ. При Калигуле даровалась свобода рабам, которые доносили на своих хозяев.

Раб (servus) находился вне политического общества и не являлся субъектом права. По римскому праву он считался вещью. Специфика этой вещи состоит в том, что она не бывает ничейной.

Рабы переходили в собственность граждан двумя способами: по цивильному праву и по праву народа.

Цивильные способы перехода в рабство:

- пленение на войне «врага Рима», т. е. человека, принадлежавшего враждебному для римского народа государству;
- обращение в рабство иностранцев, находившихся на территории Рима;
- продажа в рабство в порядке ответственности по обязательствам;
- самопродажа ради получения части выкупной цены;
- осуждение на смерть или каторжные работы;
- уклонение от военной службы;
- непрохождение периодического имущественного ценза.

По праву народоврабами считались плененные или рожденные от рабынь. Рабыней становилась также свободная женщина, уличенная в интимной связи с рабом и продолжавшая ее, несмотря на предупреждение.

На раннем этапе истории Рима рабство было домашним, патриархальным и раб, хотя и не мог иметь ни своего имущества, ни своей семьи, все же еще не рассматривался в качестве вещи, за ним сохранялись некоторые права человеческой личности. Они выражались в том, что могила раба находилась под защитой сакрального права, как и могила свободного; кровнородственные отношения рабов являлись препятствием к браку между ними; при отчуждении рабов запрещалось разделять близких родственников.

В имущественной сфере раб выступал как «говорящее орудие». Возможность раба совершать юридические действия (но только в пользу хозяина) выводилась из правоспособности последнего, т. е. как если бы такие действия совершал сам рабовладелец.

Однако по обязательствам рабов господин никакой ответственности не нес.

Начиная с I в. юристы признали в некоторых случаях за рабами возможность действовать от своего имени. Отражая потребности экономического развития и защищая интересы контрагентов рабов, они, несмотря на отсутствие у них правоспособности, санкционировали заключаемые ими договоры и вытекающие из них обязательства.

Другая новелла состояла в признании ответственности рабовладельцев по обязательствам рабов, возникающим в процессе осуществления ими хозяйственной деятельности по поручению своих хозяев.

Более широких хозяйственных и правовых возможностей требовали отношения, возникавшие на базе пекулия - обособленного имущества, выделенного рабу господином для самостоятельного управления, с внесением последнему определенной части дохода. Поскольку хозяйственная деятельность велась рабом по своей инициативе и в собственных интересах, а пекулий юридически принадлежал господину, то по обязательствам раба он отвечал в пределах пекулия.

С введением когниционного процесса рабы, не имевшие права предъявлять иски в обычных судах, получили возможность обращаться с жалобой к чиновникам (префекту), которые могли принудить соответствующее лицо исполнить обязательство.

Освобождение рабовдолжно было носить правовую форму - manumissio. Оно носило только личный характер. Господин мог сделать распоряжение об освобождении раба собственным решением в завещании либо посредством фиктивного судебного процесса об отчуждении имущества.

ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ВОЛЬНООТПУЩЕННИКОВ

Вольноотпущенниками (libertini) признавались освобожденные по завещанию или внесением в списки ценза рабы. Они представляли собой категорию лиц свободного состояния, однако отличались в своих правах от полноценных римских граждан.

Положение вольноотпущенников различалось в зависимости от условий их прежнего рабского состояния. Отпущенные из рабства, связанного с военным пленом, никогда не могли приобрести прав римского гражданства. Только отпущенные на свободу в самом Риме считались римскими гражданами, но не полноправными.

Вольноотпущенники навсегда оставались носителями некоторой ограниченной правоспособности.

В сфере публичного праваограничения прав вольноотпущенников заключались в том, что они не служили в римских легионах, а в I в. н. э. утратили и права участвовать и голосовать в народных собраниях, в связи с чем указание трибы и не фигурировало в составе гражданского имени вольноотпущенников, они не имели ни права занимать должность в магистратах, ни права быть включаемыми так же, как и их дети, в число сенаторов.

В период империиограничения публичных прав вольноотпущенников усилились, в то же время сложился институт присвоения вольноотпущенникам полной политической правоспособности специальным постановлением императора, которая сообщала им полную правоспособность и в сфере частного права, или путем присвоения императором золотого перстня.

В праве Юстинианаограничения политических прав вольноотпущенников больше нет. Сохранялись, однако, ограничения их правоспособности в области частноправовых отношений: воспрещались браки вольноотпущенников с лицами сенаторского сословия, как до I в. были воспрещены браки со всеми свободнорожденными. Вольноотпущенник нес по отношению к освободившему его из рабства господину ряд личных и имущественных обязанностей, построенных по типу обязанностей детей в отношении отца: вольноотпущенник обязан господину своей гражданской жизнью, как сын обязан отцу своей жизнью физической. Отсюда отношения патронатамежду бывшим господином - патроном и его вольноотпущенником - клиентом, отношения, в которых выражается продолжающаяся эксплуатация бывшего раба.

Правоотношения, составляющие в совокупности патронат,могут быть сведены к следующим группам:

- совокупность личных и имущественных, семейного характера прав патрона (право домашнего суда над клиентом и другие);
- обязанность вольноотпущенника оказывать патрону личные услуги;
- взаимная обязанность помогать друг другу в материальной нужде, давать алименты.

К этому присоединялось также право патрона наследовать по закону после вольноотпущенника, не оставившего нисходящих и умершего без завещания.

Отношения патроната отражались в структуре гражданского имени вольноотпущенника: он носил имя в собственном смысле слова и наименование семьи или рода патрона, указывая и имя последнего в родительном падеже в качестве имени отца и превратив свое прежнее имя раба в прозвище.

Патрон утрачивал свои права, если отказывал вольноотпущеннику в алиментах, если возбуждал против него судебное обвинение, грозившее смертной казнью, в случаях, когда патрон пытался на возмездных началах передать другому лицу свое право на личное пользование рабом.

ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КОЛОНОВ

Колон - арендатор чужой земли, юридически независимый от арендодателя, которому он платил деньгами или частью урожая.

Частые восстания и многочисленные казни рабов, слабый естественный их прирост и прекращение победоносных войн, пополнявший ряды рабов, сделали выгодной обработку земли не рабским трудом, а путем сдачи ее мелкими участками в аренду за натуральный оброк или на условиях барщинных работ в пользу арендодателя. Пополняемые главным образом из беднейших элементов населения, колоны скоро попали в экономическую зависимость от землевладельцев на почве денежных займов, которые те предоставляли колонам для нужд хозяйства, либо на почве задолженности по оборочным платежам.

Превращению экономической зависимости колонов от землевладельцев в зависимость юридическую способствовала осуществленная императорами реорганизация налогового обложения земли. В основе этого обложения лежало определение количества и доходности принадлежащей каждому землевладельцу земли. При периодическом составлении кадастра, в котором указывалось количество земли, принадлежащей отдельным плательщикам поземельной подати, к числу доходных статей земли стали относить и живших не ней колонов. С этих пор оставление земельного участка колонам означало уменьшение ценности участка. Это являлось предпосылкой для прямого прикрепления колонов к земле.

Первым известным актом, устанавливающим такое прикрепление, была конституция 322 г., которая предписывала принудительно возвращать колонов на самовольно оставленные ими земли. После ряда других законов, выражавших то же стремле-|ние прочно связать колона с землей, был издан в 357 г. закон, запрещающий продажу земли без живущих на ней колонов. Так появилась новая категория зависимых людей - людей, не лишенных правоспособности в сфере частноправовых отношений, но прикрепленных к земле, на которой живут и которую обрабатывают. Они действительно были прикреплены к земле, ибо оставление колоном возделываемого им участка давало землевладельцу право осуществить иск по образцу виндикации раба. С другой стороны, и землевладелец был не вправе изгнать колона со своей земли, не вправе продать земли без колонов либо колонов без земли.

Основания возникновения юридического положения колона:

- рождение от родителей, из которых хотя бы один являлся колоном;
- соглашение, в силу которого свободный человек поселялся в качестве колона на чужой земле;
- проживание в течение 30 лет на чужой земле на условиях, на каких обычно живут колоны. Также превращались в колонов трудоспособные лица, изобличенные земледельцем в занятии нищенством.

В колонат перерастало иногда и пользование пекулием со стороны рабов, которые прикреплялись в этих случаях к земельным участкам.

Колоны были наделены определенной правоспособностью, в соответствии с которой они имели право заключать сделки, вступать в иные договорные правоотношения, наследовать и завещать, вступать в брак, а также выступать в суде, за исключением предъявления исков к хозяину.

Основания прекращения состояния колона: