Проблема действия международного уголовного права - одна из самых сложных и спорных в науке. Стоит заметить, что она содержит в себе два ос­новных компонента: действие во времени и в пространстве. Анализ действующих норм позволяет предложить следующие принципы действия международного уголовного права.

Действие международного уголовного права во времени. Принцип ratione temporis

В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с принципом «нет преступления без указания на то в законе», преступность деяния определяется только той нормой международного уголовного права, кᴏᴛᴏᴩая имела юридическую си­лу на момент совершения данного деяния. Это положение будет общепризнанным в отечественной и зарубежной теории.

Гораздо более сложным представляется вопрос о том, каково действие во времени самого акта международного уголовного права. По нашему мнению, решение ϶ᴛᴏго вопроса ставится в зависимость от того, какой по ϲʙᴏей юридической природе акт может быть приме­нен для юридической оценки содеянного.

Как мы уже говорили, основной перечень источников междуна­родного уголовного права ϲʙᴏдится, по существу, к следующему: договорная норма (международный договор), принципы междуна­родного права и нормы обычного права (в случае нормативного оформления последних), решение международной организации

136 ___________________________Глава II

(включая прецедент международного суда) Действие того или ино­го акта международного уголовного права во времени зависит от его юридической формы.

Исходя из предлагаемого нами понимания источниковой базы международного уголовного права, по существу можно говорить о действии во времени международного договора и решения между­народной организации.

Действие во времени норм международного уголовного права. В литературе действие международного договора во времени обычно связывается с действием всего договора в целом. При ϶ᴛᴏм подчер­кивается, что действие отдельной договорной нормы может сущест­венным образом отличаться от действия договора в целом.205

Следует согласиться с высказанной позицией о начале действия международной договорной нормы с того момента, когда такая до­говорная норма сформулирована субъектами международного права в тексте договора.206 Но формулирование правовой нормы вовсе не означает придание ей юридической силы. С момента появления до­говора «на свет» субъекты международного права могут, но не обя­заны руководствоваться ею.

Обязанность руководствоваться нормой международного права (в том числе и уголовного) возникает в тот момент, когда сама эта норма приобретает обязательную силу. Международный договор вообще может не вступить в силу, но ϶ᴛᴏ, по мнению А. Н. Талалае-ва, не будет препятствовать действию во времени правовых норм,

содержащихся в нем. Jra позиция основана на следующей посыл­ке: действие договорной нормы связано непосредственно с ее реали­зацией, и начинается оно с возникновением договорной нормы, ко­гда то или иное юридическое правило сформулировано участниками договора. Так как международно-правовые нормы создаются госу­дарствами и международными организациями, то соглашение между ними (т. е. подписание договора) будет решающим моментом для начала действия ϶ᴛᴏй нормы.

205 Обзор точек зрения по ϶ᴛᴏму вопросу см.: Капустина М. А. Действие норм международных договоров во времени: теоретико-правовой анализ // Правоведение. 1998. №2. С. 51-52.

206 GreigD. W. International Law. London, 1976. P. 462.

207 Тапалаев А. Н. Право международных договоров: действие и применение до­говоров. М., 1985. С. 35-38.

Отраслевые принципы международного уголовного права_________137

Но всегда были и противники ϶ᴛᴏй позиции. Так, Д. Анцилотти указывал, что международная норма действует «с момента вступле­ния ее в силу до момента утраты силы».208

Как известно, принятие нормы и вступление ϶ᴛᴏй нормы в си­лу - разновременные акты. В большинстве международных дого­воров содержатся строго оговоренные условия, при кᴏᴛᴏᴩых приня­тая международная норма вступает в юридическую силу для госу­дарств, ее подписавших. Обычно юридическая обязательность нормы международного права возникает с момента ее ратификации оговоренным в самом договоре количеством государств-подпи-сантов.

Так как нормы международного уголовного права по ϲʙᴏей сути носят всегда императивный характер, то надо признать, что их обя­зательность возникает только в тот момент, когда сам договор всту­пает в силу.

Это положение подтверждается и Венской Конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 года,209 согласно кᴏᴛᴏᴩой до вступления договора в официальную силу государства, кᴏᴛᴏᴩые подповествовали договор или обменялись документами, образующими до­говор, под условием ратификации, принятия или утверждения или выразившие согласие на обязательность для них договора до его вступления в силу, должны только «воздерживаться» от действий, кᴏᴛᴏᴩые лишили бы договор его объекта и цели.

При этом вступление в силу международного договора еще не оз­начает автоматической обязательности его для заключившего госу­дарства. Действительно, в международном договоретрадиционно устанавливается «кворум» - ратифицировать его должно опреде­ленное количество государств. При ϶ᴛᴏм в ситуации, когда государ­ство - участник договора еще его не ратифицировало, а сам дого­вор приобрел юридическую силу, последний не будет иметь харак­тер обязательного для такого государства. При ϶ᴛᴏм действие вступившего в силу договора, выражающего «согласованную волю» государств, не прекращается из-за его игнорирования каким-либо участником договора.

208 Анцилотти Д. Курс международного права. Т. 1. М.,1961. С. 101.

209 Ведомости Верховного Совета СССР. 1986. № 37. Ст. 772.

138________________________________________Глава II

Как известно, вступление в силу международного договора для России может производиться после его официального признания, ратификации и одобрения. 21° В случае если международный договор в Рос­сии не прошел процедуру ратификации в Федеральном Собрании РФ, то нормы, содержащиеся в нем, не подпадают под действие ч. 4 ст. 15 Конституции России- т. е. такие нормы не становятся со­ставной частью правовой системы нашего государства и не имеют приоритета перед национальным законодательством (п. 5 Постанов­ления Пленума Верховного Суда РФ № 8 от 31 октября 1995г. «О некᴏᴛᴏᴩых вопросах применения судами Конституции Россий­ской Федерации при осуществлении правосудия») 211

Аналогичное понимание момента вступления в силу междуна­родного договора характерно для конституционного законодатель­ства многих стран. К примеру, подобные предписания содержатся в ст. 96 Конституции Испании: «Законно заключенные и официально опубликованные в Испании международные договоры составляют часть ее внутреннего законодательства». В наибольшей степени четкая регламен­тация применения норм международного права как источников внутреннего законодательства характерна для Конституции Фран­ции (ст. 55): «Договоры или соглашения, должным образом ратифи­цированные и одобренные, имеют силу, превышающую силу внут­ренних законов, с момента опубликования при условии применения

каждого соглашения или договора другой стороной».

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что нормы международного уголовного права начи­нают иметь юридическую силу после вступления самого договора в силу в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с условиями, указанными в самом договоре. С другой стороны, для государства-участника такой договор становит­ся обязательным при прохождении им процедуры внутреннего ут­верждения (обычно - ратификации)

Возможна еще одна ситуация - когда договор ратифицирован государством, но сам по себе не вступил в законную силу. Сам факт отсутствия у договора как «согласованной воли» государств

210 Комментарий к Федеральному закону «О международных договорах Россий­ской Федерации». М., 1996. С. 51-53.

211 Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1996. № 1. С. 3.

212 Испания. Конституция и законодательные акты. М., 1982. С. 63; Французская республика. Конституция и законодательные акты. М., 1989. С. 43.

Отраслевые принципы международного уголовного права_________139

обязательной юридической силы вряд ли позволяет говорить об обязательности такого договора для всех государств, подписавших договор.

Только наличие двух условий - вступления самого договора в силу и его внутреннее подтверждение государством-участником - делает такой договор обязательным.

В случае если же государство присоединяется к уже вступившему в силу международному договору, то последний становится обяза­тельным для ϶ᴛᴏго государства только после вступления в силу для последнего.213

С другой стороны, практика международного права знает ситуа­ции «временного действия» международного договора до его вступ­ления в законную силу. Вот к примеру, Россия может временно применять международный договор или часть договора до его всту­пления в силу, если ϶ᴛᴏ предусмотрено в договоре или если об ϶ᴛᴏм была достигнута договоренность со сторонами, подписавшими до­говор.214 Но исключительность ϶ᴛᴏго правила подтверждается тем, что при «временном применении» международного договора по­следний может утратить силу для государства, если оно уведомит о ϲʙᴏем намерении не ратифицировать договор.

Прекращение действия международного договора возможно по нескольким основаниям.

В первую очередь, такой договор может заключаться на определенный срок, и по его истечении такой международный акт теряет юридиче­скую обязательность для участников.

Во-вторых, бессрочный договор может утратить силу вследст­вие его замены новым договором. При ϶ᴛᴏм моментом прекращения действия такого договора следует, по всей видимости, считать время вступления в силу нового договора (но не момент принятия послед­него)

213 Вот к примеру, «В случае если какое-либо государство становится участником настоя­щего Статута после его вступления в силу, Суд может осуществлять ϲʙᴏю юрисдик­цию в отношении преступлений, совершенных после даты вступления в силу настоя­щего Статута для ϶ᴛᴏго государства» (ч. 2 ст. 11 Римского Статута Международного уголовного суда)

214 Статья 23 Федерального закона РФ «О международных договорах Российской Федерации» от 15 июля 1995 года// Собрание законодательства РФ. 1995. N829. Ст. 2757.

140________________________________________Глава 11

В-третьих, государство-участник обычно имеет право на выход из договора. Представим ситуацию, когда из договора вышли все участники или в договоре осталось меньшее количество государств, кᴏᴛᴏᴩое требовалось для вступления его в законную силу. Будет ли сохранять такой договор обязательную силу? Думается, что нет. Важно заметить, что од­нако в теории права было высказано мнение, что правило, содержа­щееся в утратившем силу международно-правовом акте, может со­хранить действие во времени в качестве обычной нормы.215

В-четвертых, в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с Венской Конвенцией о праве ме­ждународных договоров 1969 года, действие международного дого­вора (или его части) может быть отменено по причине его противо­речия основополагающим принципам международного права - принципам jus cogens. Механизм прекращения действия договора по ϶ᴛᴏму основанию достаточно хорошо изучен в литературе.216

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что действие норм международного уголовного права в целом подчиняется правилам, общим для системы междуна­родного права.

Действие во времени решения международной организации. Принятие и вступление в силу решений международных организа­ций (в т.ч. прецедентов международных судов) имеет ϲʙᴏю специфику.

В первую очередь, такое решение не требует «согласования воль» го­сударств, так как принимается от лица организации. Следовательно, момент вступления в силу решения международной организации определяется ею самой в принятом решении.

Далее, решение международной организации со времени вступ­ления его в силу автоматически становится обязательным для всех участников ϶ᴛᴏй организации - так, например, обстоит дело с при­знанием странами - членами Совета Европы решений Европейско­го Суда по правам человека («Страсбургских прецедентов») Приме­чательно, что игнорирование внутренним законодателем и право-применителем Страсбургского прецедентного права может привести к применению в отношении таких государств международно-

215 Иванов С. И. Действие во времени международных договоров и международ­ных договорных норм. Автореф дис.... канд. юрид. наук. Свердловск, 1982. С. 14.

16 См., напр.: Миронов Н. В. Международное право: нормы и их юридическая си­ла. М., 1980. С. 39.

Отраслевые принципы международного уголовного права________141

правовых санкции, равно как и несоблюдение действующей нор­мы международного права (в т.ч. и уголовного)

Соответственно у государства, являющегося членом междуна­родной организации, нет права выхода «из решения ϶ᴛᴏй организа­ции» - но, видимо, такое решение может утратить силу с выходом государства из самой организации.

В остальном действие во времени решения международной ор­ганизации совпадает с действием нормы международного права.

В случае если в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с международным уголовным правом при­меняется норма национального уголовного права, то ее действие во времени также определяется согласно правилу «преступность и на­казуемость деяния определяется законом, действовавшим на момент совершения деяния» (ч. 1 ст. 9 УК РФ, § 1 и ч. 1 § 2 УК Германии, ч. 1 ст. 1 УК Испании и др.)

Обратная сила в международном уголовном праве. По общему правилу, обратная сила - т. е. регулирование отношений, возник­ших до вступления в силу норм международного уголовного права, не допускается (в равной степени ϶ᴛᴏ относится и к другим источни­кам)

При этом, в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии со ст. 10 Проекта Кодекса о преступле­ниях против мира и безопасности человечества, при применении правила об обратной силе ничто не мешает применить другую нор­му международного уголовного права, действовавшую на момент совершения деяния.

В связи с данным возникает вопрос: как квалифицировать содеян­ное, если национальный закон на момент совершения деяния не знал нормы, предусматривающей ответственность за международное преступление, но имелась ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующая норма международного уголовного права. Вот к примеру, не совсем ясно, как надлежит ква­лифицировать по УК России деяние, подпадающее под признаки преступления против мира и безопасности человечества, но совер­шенное до вступления в силу У К России 1996 года?

В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с указаниями норм международного права (от­сутствие во внутреннем праве преступности и наказуемости деяния,

217 Клепицкий И. А. Преступление, административное правонарушение и наказа­ние в России в свете Европейской Конвенции о правах человека // Государство и пра­во. 2000. № 3. С. 66.

142________________________________________Глава Л

признаваемого преступлением по международному праву, не оϲʙᴏ­бождает лицо, совершившее ϶ᴛᴏ действие, от ответственности по международному праву),218 мы должны констатировать необходи­мость применения к такому лицу нормы международного права, в т.ч. и национальным правоприменителем.

Важно заметить, что однако, при всем этом международное уголовное право знает ситуации, когда возможно применение обратной силы. Ранее мы уже говорили об исключительных случаях признания обратной силы при опреде­лении преступности и наказуемости деяния (решения Нюрнбергско­го и Токийского военных трибуналов)

В силу «правила о сомнениях» (являющегося составной частью принципа nullum crimen sine lege), обратная сила может быть приме­нена в случаях, когда норма международного уголовного права смягчает положение обвиняемого (осужденного) В ϶ᴛᴏм положении находят ϲʙᴏе выражение гуманистические начала международного уголовного права.

Но действующее международное уголовное право допускает применение обратной силы «по согласованию». Вот к примеру, до­пускается применение положений Римского Статута Международ­ного уголовного суда по отношению к деяниям на территории госу­дарств, для кᴏᴛᴏᴩых Статут еще не вступил в действие, при условии, что запрашивающее государство обратится с ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующим за­явлением (ч. 2 ст. 11, ч. 3 ст. 12) Подобное положение вещей осно­вано на том факте, что в международном праве отсутствует импера­тивное предписание, запрещающее участникам договора применять обратную силу по их согласию.

Принцип, называемый отсутствием обратной силы правового акта, означает, что невозможно применение нормы международного уголовного права к тем деяниям, кᴏᴛᴏᴩые имели место до ее вступ­ления в законную силу.

С другой стороны, акты международного права прямо указыва­ют: ничто не мешает подвергать ответственности любое лицо за лю­бое деяние, кᴏᴛᴏᴩое на момент совершения являлось преступлением в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с международным правом или внутригосударствен­ным правом, применимым в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с международным правом.

218 II Принцип международного права, признанный Уставом Нюрнбергского три­бунала и нашедший выражение в решениях ϶ᴛᴏго трибунала.

Отраслевые принципы международного уголовного права_____________143

Принцип отсутствия обратной силы будет производным от принципов «нет преступления без указания на то в законе» и «нет наказания без указания на то в законе». И ϶ᴛᴏму принципу присущи качественные характеристики последних.

Вот к примеру, в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии со ст. 21 Римского Статута Меж­дународного уголовного суда, лицо не может подлежать ответствен­ности по Статуту до момента вступления его в силу. Это не мешает квалифицировать содеянное лицом как преступление по междуна­родному уголовному праву, если на момент совершения деяния дей­ствовала международная норма или национальная норма (в соответ­ствии с международной), предусматривавшая преступность данного деяния.

В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с требованием справедливости, в случае конку­ренции двух и более норм, предусматривающих уголовную ответст­венность за содеянное, должна применяться та норма, кᴏᴛᴏᴩая более благоприятна для виновного лица (как в плане квалификации, так и наказания)

Исключение. Так как принцип нераспространения обратной си­лы будет производным от принципов преступности и наказуемо­сти деяния по международному уголовному праву, то и для него имеют (вернее - имели) место исключения, о кᴏᴛᴏᴩых было сказано выше.

Принцип неприменимости сроков давности

Учитывая исключительную опасность ряда преступлений по международному уголовному праву, еще в 1968 г. была принята Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступле­ниям и преступлениям против человечества.219

В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с данным документом, никакие сроки давности не исчисляются при совершении ряда международных преступлений, в т.ч.:

За военные преступления (нарушения законов и обычаев вой­ны - определены в п. «Ь» ст. 6 Устава Международного Военного трибунала от 8 августа 1945 года), в т.ч. за «серьезные нару-

" Ведомости Верховного Совета СССР. 1971. № 2. Ст. 18.

144 ____________ ___________Глава II

шения», перечисленные в Женевских конвенциях о защите жертв войны от 12 августа 1949 года;220

За преступления против человечества, вне зависимости от времени их совершения и того, будут ли они нарушением внут­реннего права (определены в п. «с» ст. 6 Устава Международного Военного трибунала от 8 августа 1945 года;

За совершение актов геноцида (как он определен в соответст­вующей Конвенции 1948 года)

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что срок давности не исчисляется не за все преступления по международному уголовному праву, а только исключительно за те деяния, кᴏᴛᴏᴩые (вначале в теории, а затем и в международно-правовых нормах) были отнесены к преступлениям против мира и безопасности человечества.

Отсутствие сроков давности за данные преступления было под­тверждено и более поздними актами международного уголовного права. При ϶ᴛᴏм произошло расширение перечня деяний, являющих­ся такими преступлениями.

Так, ст. 29 Римского Статута Международного уголовного суда установила, что ни за одно из преступлений, подпадающих под юрисдикцию суда, не течет срок давности. На основании ст. 5 ϶ᴛᴏго же документа, к юрисдикции суда ᴏᴛʜᴏϲᴙтся: преступление геноцида, преступление агрессии, преступления против человечно­сти (11 деяний), военные преступления (среди кᴏᴛᴏᴩых: 8 «серьез­ных нарушений» Женевских конвенций 1949 года; 26 «других серь­езных нарушений» законов и обычаев международных военных конфликтов; 4 особо оговоренных «серьезных нарушения» Женев­ских конвенций 1949 года, предпринятых в отношении лиц, не при­нимавших участия в военных действиях; 12 «серьезных нарушений» законов и обычаев, применимых в вооруженных конфликтах немеж­дународного характера- т. е. всего 50(!) преступлений против за­конов и обычаев ведения войны и военных действий) 221

220 Официальный текст данных документов см.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 16. М., 1957.

221 Подробнее см.: Костенко Н. И. Международный уголовный суд (юрисдикци-онные аспекты) // Государство и право. 2000. № 3. С. 93-95.

Отраслевые принципы международного уголовного права________145

Отметим, что территориальный принцип действия международного уголовного права

В ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с общим принципом, действие того или иного

I права ограничивается какой-либо территорией. По каким правилам

^происходит действие международного уголовного права?

\ Исходя из буквального понимания международных соглашений,

^действие международного права имеет место в первую очередь на

территории тех государств, где имело место преступное деяние. При

϶ᴛᴏм понятие «территория» также обычно корреспондирует к обще-

Му международному праву либо к конституционному праву госу­дарств-участников.

Обычно территория государства содержит в себе сушу в преде-~лах государственной границы, внутренние и территориальные воды и воздушное пространство над ними. В специально оговоренных в международном праве случаях юрисдикция государства может рас­пространяться на его континентальный шельф и исключительную экономическую зону, но с рядом изъятий (так, например, уголовная юрисдикция государства не распространяется на преступления, со­вершенные на иностранном судне в исключительной экономической зоне государства, если они не затрагивают суверенные права госу­дарства, определенные международным правом) 222 Кроме ϶ᴛᴏго, к территории государства ᴏᴛʜᴏϲᴙтся морские и воздушные суда, заре­гистрированные в ϶ᴛᴏм государстве.223

Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что территория государства - ϶ᴛᴏ то пространство, на кᴏᴛᴏᴩом применяется правовой порядок государства. При всем этом государство, в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии с международным правом, может изымать из-под действия той или международно-правовой нормы часть ϲʙᴏей территории.

Вот к примеру, в силу ст. 25 Европейской Конвенции о правовой помощи по уголовным делам от 20 апреля 1959 года, она приме-

222 Статья 27 Конвенции ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 года // Ме­ждународное право в документах. М., 1997. С. 366. - Как было отмечено в литерату­ре, ограниченность суверенитета государства на названных территориях требует ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего пересмотра ч. 2 ст. 11 УК РФ; ЛукашукИ. И., Наумов А. В, Между­народное уголовное право. М., 1999. С. 36-37.

Пункт «а» ч. 2 ст. 12 Римского Статута Международного уголовного суда.

224 Международные акты о правах человека. Сборник документов. М., 1999. С. 596-602.

146____ _________________________________Глава Ц

няется только к территориям метрополий Договаривающихся сто­рон: например, Нидерланды могут (но не обязаны) распространить действие Конвенции на ϲʙᴏи неевропейские территории.

К тому же в ряде конвенций установлен прямой запрет на их применение на территории государств, причем ϶ᴛᴏт запрет всегда оговаривается наличием дополнительных условий. Вот к примеру, ст. 13 международной Конвенции о борьбе с захватом заложников от 18 декабря 1979 года225 исключает применение Конвенции в слу­чаях, когда «преступление совершено в пределах одного государст­ва, когда заложник и предполагаемый преступник будут гражда­нами ϶ᴛᴏго государства и когда предполагаемый преступник нахо­дится на территории ϶ᴛᴏго государства».

Как показывает анализ норм международного права, территори­альный принцип действия международного уголовного права харак­терен в основном для преследования за конвенционные преступле­ния.

Реальный принцип действия международного уголовного права

В силу ϶ᴛᴏго принципа нормы международного уголовного пра­ва могут быть применены на территории государств, не являющихся участниками соглашения.

Условием такого применения нормы международного уголовно­го права будет согласие государства. Вот к примеру, Междуна­родный уголовный суд может осуществлять ϲʙᴏю юрисдикцию на территории такого государства, если последнее сделало соответст­вующее заявление (ст. 4, ч. 3 ст. 12 Статута Суда) Но если государ­ство дало такое согласие, то оно обязано действовать «без каких бы то ни было задержек и исключений».

Во многих конвенциях специально оговариваются вопросы вы­дачи лиц, совершивших преступление, между государствами, не имеющими соглашения о выдаче - т. е. в отношении государства, не имеющего такого договора, нормы международного уголовного права, регламентирующие процедуру выдачи, действуют в соответ­ствии с реальным принципом.

225 Сборник международных договоров СССР. Вып. 43. М., 1989. С. 104-105.

Отраслевые принципы международного уголовного права_________147

Так (и хотя пример ϶ᴛᴏт «притянут», мы все же осмелимся его привести), в силу ст. 8 Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов от 16 декабря 1970 года,226 если государство-участник получает просьбу о выдаче от другого государства-участника, с кᴏᴛᴏᴩым оно не имеет договора о выдаче, оно «может по ϲʙᴏему усмотрению рассматривать настоящую Конвенцию в от­ношении такого преступления в качестве юридического основания для выдачи». А Европейская Конвенция о выдаче от 13 декабря 1957 года227 в ст. 15 предусматривает прямой случай реального дей­ствия нормы - возможность выдачи лица запрашивающей стороной третьему государству, не являющемуся участником данной Конвен­ции (при соблюдении строго определенных условий)

Универсальный принцип действия международного уголовного права

Данный принцип действия означает возможность ответственно­сти по международному уголовному праву вне зависимости от того, где и кем было совершено преступление.

Основы ϶ᴛᴏго принципа были заложены в I Принципе междуна­родного права, выработанном Уставом Нюрнбергского трибунала: всякое лицо, совершившее какое-либо действие, признаваемое, со­гласно международному праву, преступлением, несет за него ответ­ственность и подлежит наказанию. При ϶ᴛᴏм действие универсаль­ного принципа было распространено на те преступления, кᴏᴛᴏᴩые вошли в юрисдикцию Международного трибунала.

В дальнейшем в международном уголовном праве сформирова­лось понимание применения данного принципа ко всем преступле­ниям против мира и безопасности человечества.

Логического завершения формулирование универсального принципа действия международного уголовного права достигло в ч. 1 ст. 3 Проекта Кодекса преступлений против мира и безопасно­сти человечества: «Лицо, кᴏᴛᴏᴩое совершает преступление против мира и безопасности человечества, несет за ϶ᴛᴏ ответственность и подлежит наказанию». От себя добавим - любое лицо, где бы оно

226 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 27. М., 1974. С. 294.

227 Международные акты о правах человека. Сборник документов. М., 1999. С. 592.

148________________________________________Глава II

ни совершило подобное преступление (тем более такое, за кᴏᴛᴏᴩое не исчисляется срок давности) может подлежать юрисдикции любо­го государства или Международного уголовного суда.

Сегодня можно говорить о распространении универ­сального принципа действия международного уголовного права и в отношении ряда конвенционных преступлений. К примеру, в Кон­венции о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 года228 указано, что виновные лица «могут передаваться компе­тентному суду любого государства - участника настоящей Конвен­ции, кᴏᴛᴏᴩое может приобрести юрисдикцию над личностью обвиняемых».

Отметим, что тенденция к расширению универсального принципа действия норм международного уголовного права должна расцениваться как положительная, ведь универсализация последнего будет означать как единообразие в его применении, так и более успешное достиже­ние его задач по поддержанию мирового правопорядка и наказанию виновных.

Таким образом, международное уголовное право действует во времени и пространстве в ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии со следующими принципиальными по­ложениями:

Преступность и наказуемость деяния, вопросы наступления уго­ловной ответственности по международному уголовному праву ре­гулируются только теми актами, кᴏᴛᴏᴩые имели юридическую силу на момент совершения деяния. Обязательная юридическая сила ме­ждународного акта уголовно-правового характера обычно наличест­вует при соблюдении двух условий: вступление его в силу, регла­ментированного в самом документе, и подтверждение обязательно­сти такого акта самим государством-участником. Прекращение действия международно-правового акта (или его части) во времени может быть произведено: истечением оговоренного срока действия, заменой, выходом необходимого для его действия количества участников, отменой в силу противоречия договора принципам jus cogens. Некᴏᴛᴏᴩая специфика присуща действию во времени решений международных организаций.

228 Конвенции по борьбе с преступлениями международного характера. М., 1990.

^Отраслевые принципы международного уголовного права_________149

По общему правилу, обратная сила в действии международного уголовного права не допускается.

Отметим, что территориальный принцип действия означает, что международ­ное уголовное право имеет силу на всей территории государства-участника соглашения, находящейся под его юрисдикцией.

Реальный принцип действия состоит по сути в том, что нормы ме­ждународного уголовного права могут применяться в отношении деяний, совершенных на территории государств - неучастников соглашения, при условии, что такое государство дает согласие на применение данных норм.

Универсальный принцип действия состоит по сути в том, что, в случае совершения преступлений против мира и безопасности человечест­ва, а также ряда конвенционных преступлений, нормы международ­ного уголовного права применяются вне зависимости гражданства лица и места совершения ϶ᴛᴏго преступления.

Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что в со­временном международном уголовном праве сложилась система специфических, присущих в основном ϶ᴛᴏй отрасли принципов:

1) принцип индивидуальной ответственности физических лиц по международному уголовному праву (но не исключающий иной международно-правовой ответственности государства и юридиче­ских лиц);

2) принцип nullum crimen sine lege (включающий в себя запрет на применение закона по аналогии, а также правило о толковании сомнений в пользу лица, подвергаемого ответственности) и принцип nullum poena sine lege (причем два последних образуют в совокупно­сти ϲʙᴏеобразный принцип «законности»);

3) принципы недопустимости ссылки на официальное или должностное положение лица (включающий в себя положение об ответственности военных начальников и командиров) и недопусти­мости ссылки на приказ начальника и предписание закона, кᴏᴛᴏᴩые, по ϲʙᴏему существу, будут производными от принципа индиви­дуальной ответственности;

4) принцип поп bis in idem, аккумулирующий «справедливость» международного уголовного права и оказывающий решающее влия­ние на возникновение и реализацию материального правоотношения в международном уголовном праве;

150______________________________________Глава и

5) принципы действия международного уголовного права во времени и пространстве, включающие положения о недопустимо­сти применения обратной силы международного уголовного пра­ва, о неприменении срока давности за преступления против мира и безопасности человечества, а также положения о территориаль­ном, реальном и универсальном действии международного уго­ловного права.

Международное уголовное право (МУП) - отрасль международного права, принципы и нормы которой регулируют сотрудничество государств и международных организаций в борьбе с преступностью, включая ее предупреждение.

Будучи отраслью международного права, МУП обладает всеми характерными чертами этого права. Но есть у него и существенная особенность - оно установило прямую уголовную ответственность физических лиц за нарушение наиболее важных норм международного права. Иначе говоря, оно вводит в механизм функционирования международного права уголовную ответственность. Без установления уголовной ответственности физических лиц непосредственно на основе международного права невозможно обеспечить международный правопорядок. Поэтому предметом международного уголовного права могут быть отношения, возникаю­щие в борьбе с преступлениями, совершае­мыми физическими лицами.

МУП - новая отрасль международного права. Начало формированию МУП было положено принятием после Второй мировой войны уставов международных военных трибуналов (Нюрнбергского и Токийского). Уставы предусмотрели прямую ответственность физических лиц по международному праву за наиболее тяжкие преступления, на их основе были учреждены международные уголовные суды, реализовавшие эту ответственность. В наше время перед МУП встала новая задача большого значения - борьба против международного терроризма и организованной транснациональной преступности в целом.

Особенностью МУП является его комплексный характер (включает нормы уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права); неприменение сроков давности к военным преступникам и преступлениям против человечества; особые источники МУП в виде универсальных и региональных международных договоров и вспомогательных источников (приговоры трибуналов международных и национальных судов); придание уставам международных трибуналов обратной силы в отношении преступных акций, которые в момент совершения являлись уголовным преступлением согласно общим принципам права, признанным международным сообществом; особый субъект преступления в виде государств и юридических лиц; особые санкции и т.п. В МУП установлена ответственность за международные преступления и преступления международного характера.

Будучи самостоятельной отраслью международного права и обладая всеми его признаками, МУП базируется на принципах, которые имеет свою специфику, обусловленную характером уголовно наказуемых деяний. В 1950 г. Комиссия Международного Права приняла и представила Генеральной Ассамблее ООН «Принципы международного права, признанные статутом Ньюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении этого трибунала». Особые принципы, сформулированные в Уставе и приговоре Нюрнбергского трибунала носят с тех пор императивный характер. Они заключаются в следующем:

Неотвратимость уголовного наказания за совершение любого деяния, которое по международному праву считается преступным;

Если государство не устанавливает наказание за действия, которые международным правом отнесены к категории преступлений против мира и человечества, то это не является обстоятельством, освобождающим виновное лицо от международной уголовной ответственности;

Должностное положение лица, совершившего международное преступление, не освобождает его от личной ответственности;

Исполнение лицом преступного приказа своего правительства или начальника не освобождает это лицо от ответственности, если сознательный выбор был фактически возможен;

Каждое лицо, обвиненное в международном преступлении или преступлении международного характера, имеет право на справедливое рассмотрение своего дела в суде;

Неприменение сроков давности к военным преступникам и преступлениям против человечества в соответствии с Конвенцией 1968 г.

В 1973 г. специальной резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН были приняты принципы международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества, которые в основном регламентируют стадию предварительного расследования указанных преступлений.

Проблема действия международного уголовного права - одна из самых сложных и спорных в науке. Она включает в себя два основных компонента: действие во времени и действие в пространстве.

В соответствии с принципом «нет преступления без указания на то в законе», преступность деяния определяется только той нормой международного уголовного права, которая имела юридическую силу на момент совершения данного деяния. Это положение является общепризнанным в отечественной и зарубежной теории.

Гораздо более сложным представляется вопрос о том, каково действие во времени самого акта международного уголовного права. Решение этого вопроса ставится в зависимость от того, какой по своей юридической природе акт может быть применен для юридической оценки содеянного.

Основной перечень источников международного уголовного права сводится, по существу, к следующему:

А) договорная норма (международный договор);

Б) принципы международного права;

В) нормы обычного права;

Г) решение международной организации (включая прецедент международного суда).

Действие того или иного акта международного уголовного права во времени зависит от его юридической формы.

Исходя из предлагаемого нами понимания источниковой базы международного уголовного права, по существу можно говорить о действии во времени международного договора и решения международной организации.

В литературе действие международного договора во времени обычно связывается с действием всего договора в целом. При этом подчеркивается, что действие отдельной договорной нормы может существенным образом отличаться от действия договора в целом.

Началом действия международной договорной нормы следует считать момент, когда такая договорная норма сформулирована субъектами международного права в тексте договора. Но формулирование правовой нормы вовсе не означает придание ей юридической силы. С момента появления договора «на свет» субъекты международного права могут, но не обязаны руководствоваться ею.

Обязанность руководствоваться нормой международного права (в том числе и уголовного) возникает в тот момент, когда сама эта норма приобретает обязательную силу. Международный договор вообще может не вступить в силу, но это может не препятствовать действию во времени правовых норм, содержащихся в нем.

Эта позиция основана на следующей посылке: действие договорной нормы связано непосредственно с ее реализацией, и начинается оно с возникновением договорной нормы, когда то или иное юридическое правило сформулировано участниками договора. Так как международно-правовые нормы создаются государствами и международными организациями, то соглашение между ними (т. е. подписание договора) является решающим моментом начала действия этой нормы.

Но имеются противники этой позиции, которые считают, что международная норма действует «с момента вступления ее в силу до момента утраты силы».

Принятие нормы и вступление этой нормы в силу - разновременные акты. В большинстве международных договоров содержатся строго оговоренные условия, при которых принятая международная норма вступает в юридическую силу для государств, ее подписавших. Обычно юридическая обязательность нормы международного права возникает с момента ее ратификации оговоренным в самом договоре количеством государств-подписантов.

Так как нормы международного уголовного права по своей сути носят всегда императивный характер, то надо признать, что их обязательность возникает только в тот момент, когда сам договор вступает в силу. Это положение подтверждается Венской Конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 года. Согласно установленному в Конвенции правилу, до вступления договора в официальную силу государства, которые подписали договор или обменялись документами, образующими договор, должны «воздерживаться» от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели.

Однако вступление в силу международного договора еще не означает автоматической обязательности его для заключившего госу­дарства. Действительно, в международном договоре, как правило, устанавливается «кворум» - ратифицировать его должно опреде­ленное количество государств. При этом в ситуации, когда государ­ство - участник договора еще его не ратифицировало, а сам договор приобрел юридическую силу, последний не будет иметь характера обязательного для такого государства. При этом действие вступившего в силу договора, выражающего «согласованную волю» государств, не прекращается из-за его игнорирования каким-либо участником договора.

Как известно, вступление в силу международного договора России может производиться после его официального признана ратификации и одобрения. Если международный договор в России не прошел процедуру ратификации, то нормы, содержащиеся в нем, не подпадают под действие ч 4 ст. 15 Конституции России. То есть такие нормы не становятся составной частью правовой системы нашего государства и не имеют приоритета перед национальным законодательством (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 8 от 31 октября 1995 г «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»)

Аналогичное понимание момента вступления в силу международного договора характерно для конституционного законодательства многих стран. Например, подобные предписания содержатся в ст. 96 Конституции Испании: «Законно заключенные и официально опубликованные в Испании международные договоры составляют часть ее внутреннего законодательства». Наиболее четкая регламен­тация применения норм международного права как источников внутреннего законодательства характерна для Конституции Франции (ст. 55): «Договоры или соглашения, должным образом ратифи­цированные и одобренные, имеют силу, превышающую силу внутренних законов, с момента опубликования при условии применения каждого соглашения или договора другой стороной».

Таким образом, нормы международного уголовного права начинают иметь юридическую силу после вступления самого договора в силу в соответствии с условиями, указанными в самом договоре. С другой стороны, для государства-участника такой договор становится обязательным при прохождении им процедуры внутреннего утверждения (обычно - ратификации).

Возможна еще одна ситуация - когда договор ратифицирован государством, но сам по себе он не вступил в законную силу. Сам факт отсутствия у договора как «согласованной воли» государств обязательной юридической силы вряд ли позволяет говорить об обязательности такого договора для всех государств, подписавших договор. Только наличие двух условий - вступления самого договора в силу и его внутреннее подтверждение государством-участником - делает такой договор обязательным.

Если же государство присоединяется к уже вступившему в силу международному договору, то он становится обязательным для этого государства только после вступления в силу для последнего.

С другой стороны, практика международного права знает ситуации «временного действия» международного договора до его вступления в законную силу. Так, например, Россия может временно применять международный договор или часть договора до его вступления в силу, если это предусмотрено в договоре или если об этом была достигнута договоренность со сторонами, подписавшими договор. Но исключительность этого правила подтверждается тем, что при «временном применении» международного договора последний может утратить силу для государства, если оно уведомит о своем намерении не ратифицировать договор.

Прекращение действия международного договора возможно по нескольким основаниям.

Во-первых, такой договор может заключаться на определенный срок, и по его истечении такой международный акт теряет юридическую обязательность для участников.

Во-вторых , бессрочный договор может утратить силу вследствие его замены новым договором. При этом моментом прекращения действия такого договора следует считать время вступления в силу нового договора (но не момент принятия последнего).

В-третьих , государство-участник обычно имеет право на выход из договора. Представим ситуацию, когда из договора вышли все участники или в договоре осталось меньшее количество государств, которое требовалось для вступления его в законную силу. Будет ли сохранять такой договор обязательную силу? Думается, что нет. Однако в теории права было высказано мнение, что правило, содержащееся в утратившем силу международно-правовом акте, может сохранить действие во времени в качестве обычной нормы.

В-четвертых , в соответствии с Венской Конвенцией о праве ме­ждународных договоров 1969 года, действие международного договора (или его части) может быть отменено по причине его противоречия основополагающим принципам международного права.

Таким образом, действие норм международного уголовного права в целом подчиняется правилам, общим для всей системы международного права.

Действие во времени решения международной организации. Принятие и вступление в силу решений международных организаций (в том числе прецедентов международных судов) имеет свою специфику.

Во-первых , такое решение не требует «согласования воль» государств, так как принимается от лица организации. Следовательно, момент вступления в силу решения международной организации определяется ею самой в принятом решении.

Во-вторых , решение международной организации со времени вступ­ления его в силу автоматически становится обязательным для всех участников этой организации, Так, например, обстоит дело с признанием странами - членами Совета Европы решений Европейского Суда по правам человека («Страсбургских прецедентов»). Примечательно, что игнорирование внутренним законодательным и правоприменительным органом Страсбургского прецедентного права может привести к применению в отношении таких государств международно-правовых санкций, равно как и несоблюдение действующей норм международного права (в том числе и уголовного). Соответственно у государства, являющегося членом международной организации, нет права выхода из решения этой организации. Такое решение может быть осуществлено только в силу выхода государства из самой организации.

В остальном действие во времени решения международной ор­ганизации совпадает с действием нормы международного права.

Если в соответствии с международным уголовным правом применяется норма национального уголовного права, то ее действие во времени также определяется согласно правилу «преступность и наказуемость деяния определяется законом, действовавшим на момент совершения деяния» (ч. 1 ст. 9 УК РФ, § 1 и ч. 1 § 2 УК Германии, ч. 1 ст. 1 УК Испании и др.).

Действие уголовного закона по общему правилу ограничивается пределами территории государства. Границы между государствами устанавливаются в соответствии с нормами международного права. В территорию государства входят суша, воды, воздушное пространство.

Законом «О Государственной границе Российской Федерации» 1993 г. закрепляется, что территорией РФ является пространство в пределах ее Государственной границы. Государственная граница определяется как линия и проходящая по этой линии вертикальная поверхность, устанавливающая пределы государственной территории (суши, вод, недр и воздушного пространства) Российской Федерации.

В Соглашении между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Македонии о воздушном сообщении 2001 г. под территорией в отношении государства понимаются земные поверхности, территориальные и внутренние воды и воздушное пространство над ними, находящиеся под суверенитетом этого государства.

Национальные уголовные законы распространяются и на гражданские воздушные и морские суда, несущие флаг государства, независимо от места их нахождения. Распространяется уголовное право государства и на деяния, совершенные на его континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне в соответствии с международным правом. Уголовный закон государства может применяться и к лицам, совершившим преступления на территории другого государства, согласно действию закона по кругу лиц. Эти лица могут быть гражданами государства, тогда ответственность для виновных наступает в соответствии с персональным принципом (принципом гражданства), а также принципом специальной миссии. По кругу лиц может наступать уголовная ответственность по закону государства для иностранцев и лиц без гражданства (апатридов), совершивших преступления вне пределов территории этого государства согласно принципам реальному или универсальному.

В международной практике государств при определении действия закона в пространстве используется понятие «юрисдикция». Под юрисдикцией понимается правоприменительная деятельность государственных органов, область действия государственной власти.

В Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. отмечается: каждое государство-участник принимает такие меры, какие могут потребоваться, с тем, чтобы установить свою юрисдикцию в отношении преступлений, охватываемых настоящей Конвенцией, когда лицо, подозреваемое в совершении преступления, находится на его территории и оно не выдает такое лицо лишь на том основании, что оно является одним из его граждан (ч. 4 ст. 15).

В ст. 67 Конституции Российской Федерации говорится: «Российская Федерация обладает суверенными правами и осуществляет юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации в порядке, определяемом федеральным законом и нормами международного права».

В Уставе Международного трибунала по Руанде 1994 г. закреплено:

«Территориальная юрисдикция Международного трибунала по Руанде распространяется на территорию Руанды, включая ее сухопутную территорию и воздушное пространство, а также на территорию соседних государств в отношении серьезных нарушений международного гуманитарного права, совершенных гражданами Руанды. Временная юрисдикция Международного трибунала по Руанде распространяется на период, начинающийся 1 января 1994 года и заканчивающийся 31 декабря 1994 года (ст. 7).

В соответствии с Римским Статутом 1998 г. Международный уголовный суд может осуществлять свою юрисдикцию, если одно или несколько из нижеуказанных государств являются участниками настоящего Статута или признают юрисдикцию Суда...:

а) государство, на территории которого имело место данное деяние или, если преступление было совершено на борту морского или воздушного судна, государство регистрации этого морского или воздушного судна;

б) государство, гражданином которого является лицо, обвиняемое в совершении преступления (ст. 12)».

США не являются участниками этого Статута, поэтому юрисдикция Международного уголовного суда не распространяется на любое международное преступление, совершенное на территории США или гражданином США на территории иностранного государства 51 .

По действию в пространстве выделяют территориальную и эстратерриториальную юрисдикцию.

Территориальная юрисдикция означает распространение государственной власти на всех лиц, находящихся на его территории. Территориальная юрисдикция распространяется на лиц независимо от их гражданства. Все лица обязаны соблюдать законы этого государства и подчиняться предписаниям его государственных органов и уполномоченных должностных лиц.

Эстратерриториалъная юрисдикция состоит в распространении правовых норм государства на деяния, совершенные вне пределов этого государства: на территории иностранного государства, в открытом водном или воздушном пространстве, в космосе, Антарктиде.

По объему применения называют полную и ограниченную юрисдикцию. При полной юрисдикции государство устанавливает обязательные для соблюдения правила и вправе использовать любые законные средства для их обеспечения. В случае ограниченной юрисдикции государство также устанавливает обязательные правила поведения, но не может применять все дозволенные средства для их соблюдения. В соответствии с международным правом и межгосударственной практикой государство осуществляет полную юрисдикцию в пределах своей территории и в открытом международном пространстве и ограниченную - на континентальном шельфе, в экономической морской зоне, а также относительно собственных граждан за рубежом.

1. Территориальная юрисдикция основывается на территориальном принципе действия норм в пространстве. Данный принцип является базисным в международном праве и практике госу­дарств. В международных конвенциях постоянно отмечается наступление ответственности за международные преступления и преступления международного характера согласно территориальному принципу действия закона в пространстве. Шанхайская Конвенция «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» 2001 г. обязывает государства-участников принимать «меры по предупреждению, выявлению и пресечению на территории своего государства терроризма, сепаратизма и экстремизма, направленных против других Сторон» (ст. 6).

Территориальный принцип действия правовой нормы отмечается в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. Каждое государство-участник применяет свою юрисдикцию, если:

а) преступление совершено на территории этого государства-участника; или

б) преступление совершено на борту судна, которое несло флаг этого государства-участника в момент совершения преступления, или воздушного судна, которое зарегистрировано в соответствии с законодательством этого государства-участника в такой момент (п. 1 ст. 15).

В Конвенции ООН «О борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ» 1988 г. отмечается территориальная юрисдикция государства. В соответствии с Конвенцией государство принимает такие меры, которые могут потребоваться, с тем, чтобы установить свою юрисдикцию в отношении правонарушений, которые она признала таковыми... в тех случаях, когда данное правонарушение совершено на ее территории (ст. 4).

Действие территориального принципа нормы подчеркивается в Конвенции «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» 1948 г. Статья VI этой Конвенции гласит: «Лица, обвиняемые в совершении геноцида или других перечисленных в статье III деяний, должны быть судимы компетентным судом того государства, на территории которого было совершено это деяние, или таким международным уголовным судом, который может иметь юрисдикцию в отношении Сторон настоящей Конвенции, признавших юрисдикцию такого суда».

Международно-правовые нормы о международном преступлении применяются международными и национальными судами, а нормы о преступлении международного характера только национальными судами государства. К данному времени действует три международных уголовных суда: Международный трибунал по Югославии, Международный трибунал по Руанде и Международный уголовный суд.

Международным уголовным правом предусматривается параллельная юрисдикция.

В ст. 9 Устава Международного трибунала по Югославии 1993 г. параллельная юрисдикция закрепляется так:

1.Международный трибунал и национальные суды имеют параллельную юрисдикцию в отношении судебного преследования лиц за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1 января 1991 г.

2.Юрисдикция Международного трибунала имеет приоритет по отношению к юрисдикции национальных судов. На любом этапе судебного разбирательства Международный трибунал может официально просить национальные суды передать производство по делу

Международному трибуналу в соответствии с настоящим Уставом и правилами процедуры и доказывания Международного трибунала. Аналогичные положения предусмотрены ст. 8 Устава Международного трибунала по Руанде 1994 г.

1. Международный трибунал по Руанде и национальные суды имеют параллельную юрисдикцию в отношении судебного преследования лиц за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и судебного преследования граждан Руанды за подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 г. по 31 декабря 1994 г.

2. Юрисдикция Международного трибунала по Руанде имеет приоритет по отношению к юрисдикции национальных судов всех государств. На любом этапе судебного разбирательства Международный трибунал по Руанде может официально просить национальные суды передать ему производство по делу в соответствии с настоящим Уставом и правилами процедуры и доказывания Международного трибунала по Руанде.

Параллельная юрисдикция предусматривается и Статутом Международного уголовного суда 1998 г. Однако приоритет в рассмотрении дел и уголовном преследовании виновных по Статуту принадлежит национальному суду государства.

Международный уголовный суд не может принять дело к своему производству в тех случаях, когда:

а) данное дело расследуется или в отношении его возбуждено уголовное преследование государством, которое обладает в отношении его юрисдикцией, за исключением случаев, когда это государство не желает или не способно вести расследование или возбудить уголовное преследование должным образом;

б) дело расследовано государством, которое обладает юрисдикцией в отношении него, и это государство решило не возбуждать в отношении лица, которого это касается, уголовного преследования, за исключением случаев, когда это решение стало результатом нежелания или неспособности государства возбудить уголовное преследование должным образом (ст. 17).

В Преамбуле и ст. 1 Статута Международного уголовного суда подчеркивается, что Суд дополняет национальные органы уголовной юстиции.

К территории государства относится территориальное море и воздушное пространство над сухопутной и водной территорией государства. Тем не менее для обеспечения международного морского судоходства и международных полетов международным правом устанавливается право мирного прохода через территориальные воды и пролета по коридорам воздушного пространства государства иностранных судов.

Международно-правовыми нормами (Конвенция по морскому праву 1982 г. и Женевская Конвенция о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.) установлено, что юрисдикция прибрежного государства распространяется на его территориальные и внутренние морские воды. Общепризнанным является то, что юрисдикция прибрежного государства распространяется на иностранные гражданские морские суда, находящиеся в этих водах. Однако уголовно-правовая юрисдикция в отношении таких судов имеет весьма ограниченное действие. В соответствии с п. 1 ст. 27 Конвенции по морскому праву и п. 1 ст. 19 Конвенции «О территориальном море и прилегающей зоне» уголовная юрисдикция прибрежного государства не действует на борту иностранного судна, плавающего в территориальных водах, для ареста какого-либо лица или расследования в связи с преступлением, совершенным на борту судна во время его прохождения, за исключением следующих случаев:

а) если последствия преступления распространяются на прибрежное государство;

б) если преступление имеет такой характер, что им нарушается спокойствие в стране или добрый порядок в территориальном море;

в) если капитан судна, дипломатический агент или консульское должностное лицо государства флага обратится к местным властям с просьбой об оказании помощи; или

г) если такие меры необходимы для пресечения незаконной торговли наркотическими средствами или психотропными веществами.

Таким образом, уголовно-правовая юрисдикция прибрежного государства не распространяется на иностранное гражданское водное судно, находящееся в его территориальных или внутренних морских водах, кроме предусмотренных международными нормами случаев.

Уголовно-правовая юрисдикция государства распространяется на военные морские, речные и воздушные суда, зарегистрированные в портах этого государства, независимо от места их нахождения (ст. 95 Конвенции по морскому праву 1982 г.; ст. 8 Женевской Конвенции об открытом море 1958 г.).

Токийская Конвенция «О преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов» 1963 г. приравняла к правовому статусу военного воздушного судна воздушные суда, используемые на военной, таможенной, полицейской службе.

Уголовно-правовая юрисдикция государства в соответствии с международной Женевской Конвенцией о континентальном шельфе 1958 г. распространяется на лиц, совершивших преступления на континентальном шельфе такого государства. Согласно ст. 111 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., действие национального уголовного законодательства распространяется также и на лиц, совершивших преступления в исключительной экономической зоне этого государства.

Как указывалось, к территории государства относится воздушное пространство над сушей и водами в пределах государственной границы. Высота воздушного столба, относящегося к территории национальных государств, на настоящий момент не определена нормами международного права. Основной источник международного космического права - «Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела» 1967 г. не определяет границу между национальным воздушным и космическим пространствами. Согласно международному обычаю и практике государств в области использования космического пространства данная граница находится в пределах 100-110 миль над уровнем океана, поскольку является самой низкой высотой над Землей, позволяющей свободное орбитальное вращение космического аппарата. Уголовная юрисдикция национального государства распространяется на воздушное пространство ниже этой границы.

На космическое пространство распространяется международно-правовой режим, в соответствии с которым исследование и использование космического пространства «осуществляются на благо и в интересах всех стран... и являются достоянием всего человечества» (ст. I Договора). Согласно ст. II данного Договора, космическое пространство «не подлежит национальному присвоению ни путем провозглашения... суверенитета, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами».

В соответствии с международным правом на космический объект распространяется юрисдикция государства регистрации этого объекта. Государство - участник Договора, в регистр которого занесен объект, запущенный в космическое пространство, сохраняет юрисдикцию и контроль над таким объектом и над любым экипажем этого объекта во время их нахождения в космическом пространстве, в том числе и на небесном теле (ст. VIII).

Очевидно, эта юрисдикция включает в себя и уголовно-правовую. В самом общем виде можно допустить, что преступность и наказуемость деяния, совершенного в космосе, должна будет определяться так же, как и деяния, совершенного на борту воздушного судна, находящегося в открытом воздушном пространстве: по уголовному закону государства регистрации космического аппарата.

На гражданское воздушное судно, находящееся в полете, распространяется уголовная юрисдикция государства регистрации такого судна. В соответствии с Токийской Конвенцией «О преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных

судов» 1963 г. преступность и наказуемость деяния, совершенного в полете, определяется уголовным законом государства регистрации воздушного судна . Данное положение действует на все время полета, следовательно, и в период нахождения иностранного судна в воздушном пространстве другого государства. В соответствии с п. 3 ст. 1 Токийской Конвенции судно считается находящимся в полете с момента включения двигателя с целью взлета и до момента окончания пробега при посадке.

Исключением из этого правила являются случаи, предусмотренные ст. 4 Токийской Конвенции, когда на виновного распространяется уголовно-правовая юрисдикция государства, в воздушном пространстве которого совершено преступление:

· преступление создает последствия на территории такого государства;

· преступление совершено гражданами или в отношении гражданина такого государства, или лицом, постоянно проживающим в таком государстве, или в отношении такого лица;

· преступление направлено против безопасности такого государства;

· преступление заключается в нарушении действующих в государстве правил или регламентов, касающихся полетов или маневрирования самолетов;

· привлечение к суду необходимо для выполнения любого обязательства государства в соответствии с многосторонними государственными соглашениями.

В Российской Федерации территориальный принцип действия уголовного закона означает распространение его обязательной силы на территорию РФ, независимо от государственной принадлежности лица, совершившего преступление на этой территории. Данный принцип отражает суверенитет государства на уголовное преследование любых лиц, совершивших преступление на его территории.

Согласно ч. 1 ст. 11 УК РФ, все лица, совершившие преступления на территории России, подлежат ответственности по УК РФ. К ним относятся граждане Российской Федерации, иностранные граждане, а также лица без гражданства. Лица без гражданства (апатриды) не являются гражданами России и не имеют доказательств наличия у них гражданства другого государства.

Законом «О Государственной границе Российской Федерации» 1993 г. закрепляется, что территорией РФ является пространство в пределах ее государственной границы. Государственная граница определяется как линия и проходящая по этой линии вертикальная поверхность, устанавливающая пределы государственной территории (суши, вод, недр и воздушного пространства) Российской Федерации.

К территории Российской Федерации относятся суша и воды, в том числе территориальные, недра под названными сушей и водами, воздушное пространство над ними.

Сушей является сухопутное пространство в пределах государственной границы.

Водная территория состоит из внутренних и территориальных вод. Внутренние воды Российской Федерации страны, включают:

· морские воды, расположенные в сторону берега от исходных линий, принятых для отсчета ширины территориальных вод Российской Федерации;

· воды портов Российской Федерации, ограниченные линией, проходящей через наиболее удаленные в сторону моря точки гидротехнических и других сооружений портов;

· воды заливов, бухт, губ и лиманов, берега которых полностью принадлежат Российской Федерации, до прямой линии, проведенной от берега к берегу в месте наибольшего отлива, где со стороны моря впервые образуется один или несколько проходов, если ширина каждого из них не превышает 24 морских миль;

· воды заливов, бухт, губ и лиманов, морей и проливов, исторически принадлежащих Российской Федерации;

· воды рек, озер и других водоемов, берега которых принадлежат Российской Федерации.

К территориальным водам (территориальному морю) Российской Федерации относятся прибрежные морские воды шириной 12 морских миль, отсчитываемых от линии наибольшего отлива, как на материке, так и на островах, принадлежащих Российской Федерации. По внешней линии территориальных вод проходит государственная граница. За ее пределами начинаются нейтральные воды (нейтральное или открытое море), не принадлежащие ни одному государству.

Под воздушным пространством Российской Федерации понимается пространство над ее сухопутной и водной территорией, в том числе над территориальными водами Российской Федерации.

Недра страны - пространство под поверхностью сухопутной и водной территорий.

Уголовное законодательство нашего государства распространяется на континентальный шельф и исключительную экономическую зону Российской Федерации. Континентальный шельф включает в себя морское дно и недра подводных районов, расположенные за пределами территориальных вод на всем протяжении естественного продолжения подводной окраины материков, которая прилегает к берегам суши и имеет общее с ней геологическое строение.

Исключительная экономическая зона Российской Федерации означает примыкающее к территориальному морю морское пространство, внешняя граница которого находится на удалении двухсот морских миль от исходной линии, от которой отмеряется ширина территориального моря.

Уголовно-правовая юрисдикция РФ в соответствии с международными конвенциями, Федеральным законом «О континентальном шельфе Российской Федерации» 1995 г., ч. 2 ст. 11 УК распространяется на лиц, совершивших преступления на континентальном шельфе, а также в исключительной экономической зоне Российской Федерации. Континентальный шельф и исключительная экономическая зона не относятся к территории России.

На территорию посольств Российской Федерации, транспорт дипломатических представительств распространяется уголовная юрисдикция Российской Федерации. Но территорией Российской Федерации указанные помещения, строения, земельные участки, транспорт и т. п. не являются.

Согласно общепризнанным принципам и нормам международного права в ч. 3 ст. 11 УК РФ установлено правило, в соответствии с которым лицо, совершившее преступление на гражданском судне, плавающем под Российским флагом в открытом море, или на пребывающем в нейтральном воздушном пространстве гражданском самолете и другом летательном аппарате с опознавательным знаком Российской Федерации, подлежит ответственности по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.

В соответствии с УК РФ уголовную ответственность несут лица, совершившие преступления на военно-морских судах и военно-воздушных кораблях, находящихся под флагом или с опознавательными знаками Российской Федерации в открытом море, открытом воздушном пространстве, водах или порту иностранного государства (ч. 3 ст. 11 УК).

Можно отметить неудачную формулировку ч. 2 ст. 11 УК РФ, из которой следует, что все преступления, совершенные в территориальных и прибрежных водах Российской Федерации, а также в ее воздушном пространстве влекут уголовную ответственность по УК РФ. Выше рассматривалось, что уголовно-правовая юрисдикция прибрежного государства в этом случае носит ограниченный характер и не распространяется на преступления, совершенные на борту иностранного морского или воздушного судна, находящегося, соответственно, в территориальном море или воздушном пространстве этого государства. Для приведения в соответствие критикуемого положения УК РФ международно-правовым нормам достаточно дополнить его выражением «если иное не предусмотрено международным договором РФ».

Национальные законы других государств, как правило, соответствуют международно-правовым нормам о действии уголовного закона в пространстве. Согласно §6 УК Дании преступления «на борту Датского корабля или воздушного судна, находящегося в пределах территории, признанной международным правом в качестве принадлежащей иностранному государству, если они совершены лицами, находящимися на службе на данном корабле или воздушном судне, или пассажирами, путешествующими на борту данного корабля или воздушного судна, подпадают под уголовную юрисдикцию Дании».

Статья 1 УК Японии содержит аналогичное положение. Правило об ответственности по УК Эстонии за преступления, совершенные на борту воздушного или водного судна, зарегистрированного в Эстонии и находящегося в воздушном пространстве или территориальном море иностранного государства, закреплено ст. 6 УК Эстонии.

Территориальный принцип действия уголовного закона связан с вопросом о месте совершения преступления. Местом совершения преступления следует считать территорию того государства, где было совершено не только действие, но и наступили общественно опасные последствия, а также в случае, когда действие (бездействие) выполнено на его территории, а последствия наступили в другом государстве.

При совершении преступления соучастниками - организатором, подстрекателем, пособником, исполнителем, находящимися на территории разных государств, местом совершения преступления каждым соучастником является территория того государства, где соучастник осуществил свою преступную роль в совместном совершении соответствующего преступления. Основанием ответственности каждого соучастника является конкретное выполненное им деяние (например, подстрекательство к мошенничеству, организация убийства и др.).

2. Из территориального принципа действия уголовно-правовой нормы в пространстве имеется исключение в виде привилегий и иммунитетов отдельных лиц. Лица, обладающие привилегиями и иммунитетами, обязаны соблюдать законы государства места пребывания, однако не подлежат привлечению к уголовной ответственности за их нарушение либо подлежат ответственности в ограниченном объеме.

В соответствии с нормами международного права можно выделить следующие виды иммунитетов от уголовной юрисдикции: дипломатический; консульский; персонала международных организаций; специальных миссий. Объем иммунитетов может различаться в пределах одной и той же видовой категории (например, объем иммунитета дипломатического агента и обслуживающего персонала посольств и миссий), а может практически совпадать у различных категорий (к примеру, дипломатических агентов и некоторых должностных лиц международных организаций).

а) Дипломатический иммунитет или дипломатическая неприкосновенность возникли еще в глубокой древности.

Правовой базой дипломатического иммунитета в современном мире является Венская Конвенция о дипломатических сношениях 1961 г. Дипломатические представительства осуществляют:

· представительство аккредитующего государства в государстве пребывания;

· защиту в государстве пребывания интересов аккредитующего государства и его граждан в пределах, допускаемых международным правом;

· ведение переговоров с правительством государства пребывания;

· выяснение всеми законными средствами условий и событий в государстве пребывания и сообщение о них правительству аккредитующего государства;

· поощрение дружественных отношений между аккредитуемым государством и государством пребывания и развитие их взаимоотношений в области экономики, культуры и науки (ст. 3 Конвенции о дипломатических сношениях).

Дипломатический иммунитет и личная неприкосновенность предоставляются в целях создания условий для нормального выполнения возложенных на дипломатические представительства функций.

Как уже отмечалось, территория дипломатических и консульских представительств не является территорией представляемого государства. Эта территория остается в пределах территориального пространства государства пребывания. Такое положение остается неизменным независимо от того, в собственности аккредитующего государства либо на правах аренды находятся помещения, занимаемые дипломатической миссией. Аналогично решается вопрос относительно транспорта дипломатических работников.

Вместе с тем на здания, транспорт, самих дипломатических работников не распространяется уголовно-правовая юрисдикция государства пребывания.

Помещения дипломатического представительства как служебные, так и жилые неприкосновенны. Власти государства пребывания не могут вступать в эти помещения иначе, как с согласия главы представительства. Помещения представительства, предметы их обстановки и другое находящееся в них имущество, а также средства передвижения представительства пользуются иммунитетом от обыска, реквизиции, ареста и исполнительных действий (ст. 22 Венской Конвенции о дипломатических сношениях 1961 г.).

Дипломатический курьер обладает личной неприкосновенностью и не подлежит аресту или задержанию в какой бы то ни было форме (ст. 27).

Личность дипломатического агента неприкосновенна. Его нельзя арестовать или задержать в какой бы то ни было форме (ст. 29). Вместе с тем в международной практике государств существует правило, согласно которому свободу действий дипломатического агента временно можно ограничить в случаях, когда при нем нет соответствующих документов, подтверждающих дипломатический статус, до выяснения его личности, либо должностное лицо государства пребывания действовало невиновно, останавливая дипломатического работника. В практике государств допускается необходимая оборона против действий дипломата.

Как уже отмечалось, на транспорт дипломатических работников также распространяется неприкосновенность. Законы должны соблюдаться всеми лицами, находящимися на территории соответствующего государства, в том числе и дипломатическими агентами. Однако в случае нарушения этих законов, например дорожно-транспортных правил, дипломат пользуется личной неприкосновенностью. Вместе с тем сотрудники правоохранительных служб вправе остановить машину с дипломатическими номерами и сообщить дипломату о факте нарушения. Здесь нельзя говорить о нарушении личной неприкосновенности дипломата.

Дипломатический агент пользуется иммунитетом от уголовной юрисдикции государства пребывания (ст. 31 Венской Конвенции). В случае совершения преступления дипломатическим работником его нельзя ни задержать, ни привлечь к уголовной ответственности по закону государства пребывания. Обычно такое лицо объявляют «нежелательным лицом» (persona non grata) и высылают из государства. Однако государство пребывания может обратиться с просьбой к аккредитующему государству отказаться от иммунитета своего дипломатического работника. Такое положение не противоречит международно-правовым нормам. Статья 32 Венской Конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. устанавливает, что «от иммунитета от юрисдикции дипломатических агентов и лиц, пользующихся иммунитетом согласно статье 37, может отказаться аккредитующее государство».

Следует отметить, что иммунитет дипломатического работника от уголовной ответственности за преступление по закону государства пребывания не означает автоматического его иммунитета от уголовной юрисдикции аккредитующей стороны (ч. 1 ст. 31 Венской Конвенции). Направляющее государство вправе привлечь своего дипломатического сотрудника к уголовной ответственности по своим законам за совершенное на территории государства аккредитации преступление согласно персональному принципу действия закона в пространстве. Правда, случаи отказа государства от иммунитета своих дипломатов, а также привлечения их к уголовной ответственности по своим законам в международной практике госу­дарств встречаются редко.

Дипломатические работники не могут допрашиваться в качестве свидетеля (ч. 2 ст. 31 Конвенции). Вместе с тем это не исключает право дипломата по собственной воле выступить в качестве свидетеля.

Дипломатический иммунитет распространяется на членов дипломатического персонала, т.е. на сотрудников дипломатического представительства, имеющих ранг «дипломатического агента». Под действие иммунитета подпадают также члены семьи дипломатического агента, живущие вместе с ним, если они не являются гражданами государства пребывания (п. 1 ст. 37 Конвенции).

Дипломатический иммунитет распространяется на сотрудников административно-технического персонала представительства и членов их семей, проживающих вместе с ними, если они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, с тем исключением, что иммунитет от гражданской и административной юрисдикции государства пребывания, не распространяется на действия, совершенные ими не при исполнении своих обязанностей (п. 2 ст. 37 Конвенции).

Члены обслуживающего персонала представительства, которые не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, пользуются иммунитетом в отношении действий,

совершенных ими при исполнении своих обязанностей (п. 3 ст. 37 Конвенции).

Домашние работники сотрудников представительства, если они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, могут пользоваться привилегиями и иммунитетами только в той мере, в какой это допускает государство пребывания. Однако государство пребывания должно осуществлять свою юрисдикцию над этими лицами так, чтобы не вмешиваться ненадлежащим образом в осуществление функций представительства (п. 4 ст. 37 Конвенции).

Лицо, имеющее право на дипломатический иммунитет, пользуется им с момента вступления его на территорию государства пребывания при следовании для занятия своего поста или, в случае нахождения на этой территории, с того момента, когда о его назначении сообщается Министерству иностранных дел. Прекращается иммунитет лица в тот момент, когда оно оставляет страну, или по истечении разумного срока для того, чтобы это сделать (ст. 39).

Принцип дипломатического иммунитета (дипломатической неприкосновенности) закреплен в ч. 4 ст. 11 УК РФ. Она устанавливает, что вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются дипломатическим иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации разрешается согласно нормам международного права.

б) Основным актом о консульском иммунитете является Венская Конвенция о консульских сношениях 1963 г.

Консулом является должностное лицо направляющего государства для представления и защиты интересов граждан и организаций этого государства в государстве пребывания (аккредитации). Консул не представляет политические интересы аккредитующего государства, а выражает только частные интересы лиц и организаций. В связи с этим консульский иммунитет от уголовной юрисдикции более ограничен в сравнении с дипломатическим иммунитетом.

Неприкосновенность консульских помещений распространяется только на ту их часть, которая используется исключительно для работы консульского учреждения. Власти государства пребывания могут вступать в эту часть консульских помещений не иначе как с согласия главы консульского учреждения, назначенного им лица и главы дипломатического представительства представляемого государства (ст. 31 Конвенции).

Консульские архивы и документы неприкосновенны в любое время и независимо от их местонахождения (ст. 33 Конвенции).

Консульский курьер при выполнении своих функций пользуется личной неприкосновенностью и не подлежит ни аресту, ни задержанию в какой бы то ни было форме (ст. 35 Конвенции).

Личная неприкосновенность консульских должностных лиц состоит в том, что они не подлежат уголовной юрисдикции государства пребывания в отношении действий, совершенных во время исполнения консульских функций (ч. 1 ст. 43). Этих лиц нельзя подвергнуть аресту или предварительному заключению иначе как на основании постановлений компетентных судебных властей в случае совершения только тяжких преступлений. Они могут быть заключены в тюрьму или подвергнуться другим формам ограничений личной свободы не иначе как во исполнение судебных постановлений, вступивших в законную силу. Консульское должностное лицо, в отношении которого возбуждается уголовное дело, должно явиться в компетентные органы. Тем не менее при производстве дела ему должно оказываться уважение ввиду его официального положения и должно ставиться как можно меньше препятствий выполнению им консульских функций (ст. 41 Конвенции).

В случае ареста или предварительного заключения какого-либо работника консульского персонала или возбуждения против него уголовного дела государство пребывания незамедлительно уведомляет об этом главу консульского учреждения. Если последний сам подвергается таким мерам, государство пребывания уведомляет об этом представляемое государство через дипломатические каналы (ст. 42 Конвенции).

Консульские сотрудники обязаны давать свидетельские показания. Если консульское должностное лицо отказывается давать показания, к нему не могут применяться никакие меры принуждения или наказания. Работники консульского учреждения вправе отказаться от дачи показаний по вопросам, связанным с выполнением ими своих функций или разъясняющим законодательство представляемого государства (ст. 44 Конвенции).

Как и в случае с дипломатическими работниками, представляемое государство может отказаться от любых привилегий и иммунитетов работника консульского учреждения (ст. 45 Конвенции). Такой отказ должен быть определенно выраженным и о нем необходимо сообщить государству пребывания в письменной форме.

Консульский иммунитет возникает с момента вступления консула на территорию государства пребывания, а прекращается, когда данное лицо оставляет это государство (ст. 53 Конвенции).

Решняк М.Г. Действие уголовного закона во времени: проблемные вопросы применения. // Вестник Международного юридического института, 2011. № 2.

Действие уголовного закона во времени:
проблемные вопросы применения

В современном российском уголовном праве действует принцип, согласно которому к совершенному преступлению применяется тот уголовный закон, который действовал в момент совершения преступления. Это положение закреплено в ст.9 УК РФ: «преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения преступления». По общему правилу это означает, что действие закона не распространяется на преступления, совершенные до его вступления в силу. Для того, чтобы определить, какой закон необходимо применить в том или другом случае, требуется установить а) время совершения преступления; б) время действия соответствующего закона. Как мы видим, действие уголовного закона ограничено определенными временными рамками. Уголовный закон начинает применяться после его вступления в силу и действует вплоть до его отмены или замены новым законодательным актом. Действие закона также может прекращаться вследствие истечения срока его действия, который был изначально предусмотрен в самом законе, либо обстоятельств, обусловивших его принятие.

В соответствии с ч.3 ст.15 Конституции РФ, применению подлежат только официально опубликованные законы. Это положение закрепил и Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 31.10.95г. № 8, в котором разъяснил, что суд не вправе основывать свое решение на неопубликованных нормативных правовых актах, затрагивающих права, свободы, обязанности человека и гражданина.

Действующим считается такой уголовный закон, который вступил в силу и не утратил ее. Момент вступления уголовного закона в силу определяется ФЗ от 14.06.1994г. № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания», согласно которому датой принятия федерального закона считается день принятия его Государственной Думой в окончательной редакции, после чего он подлежит официальному опубликованию в течение семи дней после дня подписания президентов РФ. Федеральные законы вступают в силу одновременно на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после дня их официального опубликования, если самими законами не установлен другой порядок вступления их в силу.

Чтобы правильно применить закон, необходимо верно определить время совершения преступления. Хотя в науке уголовно права существуют различные точки зрения на то, что следует считать временем совершения преступления , автор разделяет мнение тех ученых, которые считают, что временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия, независимо от времени наступления последствий. Правильность этого мнения подтверждается тем фактом, что данное положение закреплено в УК РФ.

Вместе с тем, определение времени совершения преступления в некоторых случаях зависит и от характера самого преступления. И здесь могут возникать вопросы, так как не до конца урегулирован вопрос о времени совершения продолжаемых и длящихся преступлений. Так, по общему правилу, к продолжаемым (складывающимся из ряда повторных тождественных действий, направленных на достижение единой преступной цели, и в совокупности составляющих единое преступление) применяется закон, действующий в момент совершения последнего акта своего преступного деяния или в момент пресечения такого деяния. Если между деянием и наступлением последствий имеется разрыв во времени, то независимо от конструкции состава применяется закон, действовавший в момент совершения действия. Объективно, это более правильно, так как юридическим основанием такого решения является то, что субъективное отношение виновного к своим поступкам связано с законом, существовавшим во время совершения действия (бездействия).

Это положение имеет особое значение в случае деяний с отдаленными последствиями, когда между совершением самого действия и общественно опасными последствиями такого поведения проходит время, иногда довольно значительное, и необходимо определить преступность деяния уже в момент совершения действия.

В соответствии с Конституцией РФ, закон, устанавливающий ответственность, обратной силы не имеет. Этот принцип нашел свое закреплениев ст.10 УК РФ, согласно которой уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, обратной силы не имеет. Уголовным законом, устанавливающим преступность деяния, является закон, который определяет в качестве преступления деяние, ранее не признававшееся преступлением.

Указанные нормы уголовного законодательства базируются на нормах международного права, которое, в соответствии с Конституцией РФ является составной частью российской правовой системы. В частности,принцип действия уголовного закона во времени закреплен в п.1 ст.15 Международного пакта о гражданских и политических правах, который гласит, что «никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или упущения, которое, согласно действовавшему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву, не являлось уголовным преступлением». Однако, ч.2 этой же статьи устанавливает, что можно предать суду и наказанию любое лицо за любое деяние, даже если деяние, совершенное лицом, не являлось преступлением по национальному законодательству, но являлось уголовным преступлением согласно общим принципам права, признанным международным сообществом.

Таким образом, мы видим, что содержание принципа действия закона во времени значительно шире его формулировки. Другими словами, формулировка данного принципа нуждается в совершенствовании. Тем более, что с одной стороны, международное право не допускает ретроспективное применение договоров, если только такое намерение не закреплено в самом договоре или если данное положение не установлено как-то иначе. С другой стороны, в отдельных случаях международное сообщество может допускать обратное действие конвенционных норм. В частности, Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 года устанавливает, что сроки давности, независимо от времени совершения преступления, не применяются к преступлениям против человечества, «независимо от того, были ли они совершены во время войны или в мирное время, как они определяются в Уставе Международного нюрнбергского военного трибунала от 8 августа 1945 года и подтверждаются в резолюциях 3 (I) от 13 февраля 1946 года и 95 (I) от 11 декабря 1946 года Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, изгнание в результате вооруженного нападения или оккупации и бесчеловечные действия, являющиеся следствием политики апартеида, а также преступление геноцида, определяемое в Конвенции 1948 года о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, даже если эти действия не представляют собой нарушения внутреннего законодательства той страны, в которой они были совершены».

Возникает вопрос - возможно ли возложить ответственность за совершенные предыдущим правительством преступления, на государство-правопреемника, в случаесмены государственного строя? Что делать, если факт геноцида был в далеком прошлом? Возможно ли осудить его по нашим современным законам, исходя из позиций современной морали и ныне действующих норм национального и международного права?

Рассмотрим эту проблему на примере истории признания геноцида армянского народа Османской империей в Западной Армении в период 1877-1923 гг. и непризнания геноцида черкесов (адыгов) царским правительством в XIX веке.

История геноцида армян насчитывает несколько десятилетий и миллионы жертв среди армянского народа - в 1895-1896 годах в результате умышленных действий турецких правителей была спровоцирована резня армянского населения, в которой погибло, по разным оценкам, от 100 до 200 тысяч человек. В 1909 году произошла Киликийская резня, в ходе которой было уничтожено свыше 35 тысяч армян. Но самое массовое уничтожение армян произошло в 1915-1918 годах. В этот период погибло свыше 1,5 миллиона армян, а более 1 миллиона бежали или были выселены турками в Месопотамию, Сирию, Ливан. При этом выселенные подвергались нечеловеческим жестокостям или вовсе уничтожались в пути.

Еще в годы массовых убийств армян основные мировые державы (США, Франция, Великобритания, Россия) принимали резолюции, осуждающие армянскую резню. Так, 24 мая 1915 г. в совместном заявлении Франции, Великобритании, России правительство Оттоманской империи было обвинено в преступлении против человечества и цивилизации. В этом заявлении было отмечено: "ввиду этих новых преступлений, совершаемых Турцией против человечества и цивилизации, союзные правительства России, Франции и Англии сим публично объявляют Порте, что они возлагают личную ответственность за эти преступления на всех членов турецкого правительства, а также на тех его местных представителей, которые окажутся причастными к подобной резне».

Существенное юридическое значение имела официальная нотификация турецкого правительства о международно-правовой оценке его действий и их наказуемости. Таким образом, турецкое правительство, продолжая политику уничтожения армян, знало о том, что совершает действия, квалифицированные мировым сообществом как «преступление против человечества».

В дальнейшем это послужило юридической основой для привлечения к уголовной ответственности виновных в геноциде лиц. В 1919г. правительство Турции обвинило высших руководителей в «организации и осуществлении» геноцида армян, в «массовых убийствах и уничтожении армян», после чего официальным лицам младотурецкого режима были предъявлены обвинения в организациии осуществлении массовых убийств среди армянского народа, а военный министр Энвер, министр

внутренних дел Талаат, министр флота Джамал были приговорены к смертной казни. Данный судебный процесс некоторые исследователирасценивают как официальное признание Турцией совершенного в отношении армянского народа чудовищного преступления. Указанная точка зрения находит свое подтверждение, в частности, в том, что после отставки правительства младотурков некоторые высшие должностные лица Турции, в частности, министр внутренних дел Али Кемаль-бей, в газете «Сабах» за 28 января 1919 года расценил резню армян как ужасное преступление, беспрецедентное в истории.

Таким образом, квалификация уничтожения армян как преступления против человечества (геноцида) основывается не только на сопоставлении объективно установленных фактов с существующим определением состава этого преступления, но и на том, что именно геноцид армян впервые в истории этого преступления был квалифицирован как преступление против человечества по международному праву. Факт совершения геноцида армян как «убийства целого народа» был признан всем международным сообществом, а уголовная ответственность турок, как физических лиц, и Турции, как государства, была в полной мере установлена Парижской мирной конференцией уже в то время, когда совершалось это преступление.

В наше время официальное признание геноцида армян впервые произошло в 1965 году, когда 20 апреля 1965 года Главная Ассамблея Сената Уругвая и Палаты представителей приняла закон "О Дне памяти жертв геноцида армян". В 1984 году геноцид армян был осужден Международным Гаагским трибуналом, в 1987 - Европейским Союзом, Европарламентом, Подкомиссией ООН по предотвращению дискриминации и защите меньшинств. Геноцид армян официально признали и осудили Кипр, Греция, Франция, Италия, Германия, Бельгия, Швеция, Нидерланды, Швейцария, Россия, Польша, Литва, Словакия, Венесуэла, Чили, Аргентина, Канада и ряд других государств.

В некоторых странах ЕС за отрицание исторического факта геноцида введена уголовная ответственность (от штрафа до лишения свободы), а во Франции отрицание геноцида армян приравнено к отрицанию Холокоста. Не смотря на это Турция отрицает исторический факт геноцида армян. В 1987 г. Совет Европы принял решение, согласно которому признание геноцида армян является обязательным условием для вступления Турции в ЕС.

В США геноцид армян признали 42 из 50 штатов. Начиная с 1970-х годов президенты США ежегодно выступают 24 апреля, в день памяти жертв геноцида, с Обращением. В марте 2009г.Международная Ассоциация ученых, занимающихся исследованием геноцидов (International Association of genocide scholars), направила открытое письмо президенту США , призвав последнего в ежегодном обращении 24-го апреля в день памяти жертв Геноцида армян использовать слово "геноцид" вместо "массовая резня армян", сообщает Армянская Ассамблея Америки (ААА). Согласно источнику, ученые напомнили Обаме его же призыв в письме от 18 марта 2005 года тогдашнему президенту США Дж.Бушу произнести слово "геноцид". "Признав Геноцид армян, вы докажете, что являетесь тем лидером, который правдиво говорит о Геноциде армян и решительно реагирует на все происходящие в мире геноциды", - отмечается в послании ученых. Обратившись к отказу Турции признать собственную историю, авторы письма констатировали: "Взятие ответственности за деяния предшествующего правительства в вопросе Геноцида армян исходит из интересов турецкого народа и его будущего". "За последние десятилетия многие турецкие ученые, писатели, представители интеллигенции и публицисты подвергли себя риску ареста и смерти, дабы сказать правду о Геноциде. Они поняли, что принятие собственной истории, какой бы она ни была темной, является важнейшей частью формирования здоровой демократии", - говорится в письме. "Мы считаем, что безопасность и правда не противоречат друг другу, а поддержание принципов прав человека, составляющих сущность американской демократии, исходит из интересов США", - говорится в письме.

Сам состав преступления, которое мы называем геноцидом, был определен польским юристом, доктором Рафаэлем Лемке, который, не имея подходящего термина, дал описание элементов этого преступления. В специальном докладе, представленном на Пятой конференции по унификации международного уголовного права, состоявшемся в Мадриде 14-20 октября 1933г., Лемке внес предложение об объявлении действий, направленных на уничтожение или разрушение расовых, религиозных или социальных групп, варварским преступлением по международному праву - delicta juris gentium и предложил заключить международную конвенцию, предусматривающую наказание за совершение действий подобного характера. Впоследствии д-р Лемке подобрал своему описанию состава соответствующий термин «геноцид»,который был образован из греческого «genos» (род, нация или племя) и латинского «cide» (убивать) и означавший дословно «убийство нации». Можно с полным основанием утверждать, что именно физическое уничтожение армянской нации в Турции, как первый широкомасштабный геноцид XX в., стал непосредственной реальной основой для появления и утверждения этого термина и определения состава самого преступления.

Впервые в новой истории геноцид был назван преступлением в резолюции Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций 96 (I) от 11 декабря 1946г., которая установила, что «геноцид, с точки зрения международного права, является преступлением» , нарушающим нормы международного права. Затем в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 180 (II) от 21 ноября 1947 г. было подтверждено, что «геноцид является международным преступлением, влекущим за собой национальную и международную ответственность отдельных лиц и государств».

Однако, использованный в речах обвинителей на Нюрнбергском процессе термин «геноцид» не мог быть применен ни в одном приговоре, т.к. на тот период подобная юридическая норма в действовавшем международном праве отсутствовала. Чтобы ликвидировать этот пробел, была принята Конвенция ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948г. В Конвенции впервые дано юридическое определение состава геноцида, как преступления и закреплено, что это «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

а) убийство членов такой группы;

b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;

с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное

физическое уничтожение ее;

d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;

е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую».

Важно отметить следующее. Чтобы квалифицировать преступление как геноцид, необходимо, чтобы перечисленные действия совершались с конкретным намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую, т.е. умысел должен быть направлен именно на уничтожение полностью или частично национальной, этнической, расовой или религиозной группы. Другими словами, состав преступления "геноцид" предполагает прямой умысел на полное или частичное уничтожение соответствующих групп населения. Прямой умысел означает, что субъект осознает, что действиями геноцида создает международную опасность человечности и желает этого. При отсутствии такого умысла преступление не может быть квалифицировано как геноцид.

В настоящее время отдельные организации на Северном Кавказе периодически озвучивают требование о юридическом признании Россией факта геноцида в отношении черкесов (адыгов), который произошел в XIX веке в период Кавказских войн.

Кто такие адыги или черкесы? Адыги (адыгэ) - это самоназвание современных кабардинцев, черкесов, адыгейцев Республики Адыгея, шапсугов Причерноморья. Во всем мире их называли и называют черкесами. Л.Я. Люлье, долго изучавший быт адыгов, писал: «…мы привыкли все племена, населяющие северную покатость кавказских гор, называть черкесами. Между тем как они называют себя адыге». Так их называют в своих описаниях многие исследователи - путешественники, ученые, военачальники такие как К.Ф. Сталь , Ф.Ф Торнау , Н.Ф. Дубровин , К. Кох .

Сама история требований о признании геноцида насчитывает не один год и началась в эпоху перестройки, после того, как в программных документах, с которых началась перестройка в СССР, геноцид был официально осужден как тягчайшее международное преступление. В апреле 1990г. в ауле Кошехабль прошел I Кошехабльский форум «История - достояние народа», в рекомендациях которого было определено, что «царизм проводил политику геноцида по отношению к адыгским народам в XIXв.». В октябре 1990г. в г.Нальчик состоялась Всесоюзная научно-практическая конференция «Национально-освободительная борьба народов Северного Кавказа и проблемы мухаджирства», в ходе которой было отмечено, что «политика русского царизма в этом регионе была завоевательной, колонизаторской, сопряженной с покорением, геноцидом и изгнанием большей части адыгского народа и части других народов за пределы Родины».

В 1992 году Верховный Совет Кабардино-Балкарской ССР принял постановление, согласно которому массовое истребление адыгов (черкесов) в годы Русско-Кавказской войны и их насильственное выселение с исторической родины в Османскую империю «считать актом геноцида, тягчайшим преступлением против человечества». В 1996 году

Государственный Совет - Хасэ Республики Адыгея принял постановление «Об обращении к Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации» об официальном признании факта геноцида адыгского (черкесского) народа в период Кавказской войны. В последующие годы обсуждению этого вопроса также уделялось значительное внимание.

В октябре 2006г.адыгские (черкесские) организации России, Турции, Израиля, Иордании, США, Бельгии, Канады, Германии и Сирии обратились к Председателю Европарламента с просьбой признать геноцид адыгского (черкесского) народа, совершенный Российским государством в XVIII-начале XX вв., ссылаясь на общепризнанные нормы международного права, в том числе, на Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. и Конвенцию о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. В 2007г. черкесы США в своем Обращении к Президенту В.В.Путину и парламенту Российской Федерации потребовали «всестороннего и внимательного рассмотрения вопроса признания геноцида черкесов на официальном уровне и реабилитации нашего этноса в соответствии с международным правом». го В 2008г. состоялся чрезвычайный съезд черкесского народа, делегаты которого предложили вспомнить о проблемах черкесов, которые подвергались геноциду со стороны царского режима: 97% адыгов были уничтожены либо депортированы в Турцию.

В марте 2010г. в Грузии состоялась международная конференция «Скрытые нации, непрекращающиеся преступления: черкесы и народы Северного Кавказа между прошлым и будущим», участники которой обратились в Парламент Грузии с просьбой признать геноцид черкесов, совершенный Российским государством во второй половине XIX века, когда в результате столетней Кавказской войны часть проживавших в царской России черкесов была физически уничтожена, а значительная часть былавынуждена эмигрировать.

В настоящее время некоторые общественные организации, в частности, Черкесский конгресс Адыгеи , вновь ставит перед Российской Федерацией вопрос о том, чтобы на государственном уровне была дана официальная оценка событий того времени, т.е. чтобы Россия признала факт геноцида черкесского народа, а Ассоциация черкесских организаций требует не только признание факта геноцида, но и устранение его последствий, т.е. оказание помощи черкесам, проживающим за рубежом, в переселении на историческую родину.

Изучение данной проблемы показало, что среди черкесских организаций, поднимающих вопрос о признании Россией геноцида черкесов, существует несколько позиций. Одна из них, отраженная в Резолюции конференции в Тбилиси по черкесскому геноциду, заключается в требовании признать, что «черкесы - народ, подвергшийся геноциду, потерявший свою независимость вследствие колонизации, массовых преступлений, массовых депортаций и этнических чисток. Черкесы и сегодня страдают от непрекращающегося геноцида и являются народом в изгнании», «черкесы добиваются восстановления исторической справедливости и осуждения исторической колониальной политики Российской империи и сегодняшней политики Российской Федерации, направленной против интересов черкесского народа на их родине и в диаспоре» .Другая выражена кандидатом исторических наук, ведущим сотрудником Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований Самиром Хотко, который подчеркивает, что "речь идет только о том, чтобы российское общество признало трагедию черкесского этноса, всех этносов северо-западного Кавказа, и перевернуло эту трагическую страницу черкесской истории».

Несколько иную позицию занимает Международная Черкесская Ассоциация, которая, на основе анализа архивных исторических материалов, работ видных российских и зарубежных ученых, пришла к выводу о том, что помимо Русско-Кавказской войны XIX века, причинами гибели и эмиграции черкесских (адыгэ-абазэ) народов явились: а) колониальная политика Царской России на Кавказе; б) геополитические интересы Османской Империи, Англии в этом регионе и связанные с этим крупномасштабные политические интриги; в) активная деятельность мусульманского духовенства, направленная на переселение адыгов в так называемые «мусульманские» страны; г) несогласованность действий и амбиции многих адыгских и абхазских князей. Это те составляющие, которые в совокупности привели к великой трагедии адыгского, абхазского и абазинского народов в XIX веке.

Вопрос о геноциде черкесов (адыгов) в настоящее время приобретает определенное значение в связи с тем, что на территории, где планируется проведение Сочинской Олимпиады, в результате имперской политики царской России в XIX веке погибли сотни тысяч черкесов. Можно предположить, что этот факт, соответствующим образом интерпретированный, будет использован в качестве предлога для отказа некоторых стран от участия в Олимпиаде.

В свете актуализации проблемы 14 февраля 2011г. в Общественной Палате РФ состоялся «круглый стол» на тему «Кавказ. Проблемы понимания истории», на котором в числе прочих, были затронуты вопросы, касающиеся выселения черкесского народа и событий периода Кавказской войны XIX века.

Возникает вопрос - правомерно ли требование о признании Российской Федерацией геноцида черкесов (адыгов)? Несет ли Российская Федерация ответственность за действия царской России на Кавказе? Должна ли Российская Федерация признавать геноцид черкесов, в соответствии с действующим международным и национальным законодательством? Является ли принятие 14 апреля 1995г. Государственной Думой заявления, осуждающего геноцид армян 1915-1922 годов , юридическим основанием для признания происходивших в XIX веке на Кавказе событий, геноцидом черкесов? Автор полагает, что на эти вопросы следует дать отрицательный ответ.

Не смотря на то, что СССР подписал Конвенцию о предупреждении геноцида и наказании за него в 1949 году, а ратифицировал ее в 1954 г., впервые в российском уголовном законодательстве норма, предусматривающая ответственность за геноцид, появилась в УК РФ 1996г., который в качестве одной из задач уголовного закона определял обеспечение мира и безопасности человечества. В соответствии со ст.357 УК РФ геноцид определен как «действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы».

В соответствии с Федеральным законом от 15.07.95 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" установлено, что данный закон распространяется на международные договоры, в которых Российская Федерация является стороной в качестве государства - продолжателя СССР. Ст.31 указанного закона, устанавливает, что международный договор подлежит выполнению Российской Федерацией с момента вступления его в силу для Российской Федерации.

Присоединившись к Конвенции 1948 года, СССР, а впоследствии Российская Федерация как правопреемница СССР, взяли на себя обязательства принимать меры предупреждения против совершения геноцида и карать за его совершение. Однако, ни Советская власть, ни СССР, ни Российская Федерация не брали на себя обязательств, как до появления данной Конвенции, так и в последующие годы после ее подписания и ратификации, дать политике, проводимой царской Россией на Кавказе в период Кавказских войн, юридическую оценку, влекущую за собой определенные правовые последствия в виде реабилитации.

Безусловно, пример добровольного признания государством факта жестокого отношения к своим гражданам имеется. Россия на протяжении многих лет принимает меры к восстановлению исторической справедливости в отношении народов, подвергнутых необоснованным репрессиям. Так, в соответствии с Декларацией Верховного Совета СССР от 14 ноября 1989г. «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав» , в 1991г. был принят Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», в соответствии с которым были признаны репрессированными народы (нации, народности или этнические группы и иные исторически сложившиеся культурно - этнические общности людей, например казачество), в отношении которых по признакам национальной или иной принадлежности проводилась на государственном уровне политика клеветы и геноцида, сопровождавшаяся их насильственным переселением, упразднением национально - государственных образований, перекраиванием национально - территориальных границ, установлением режима террора и насилия в местах спецпоселения и установлено их право на реабилитацию, т.е. на признание и осуществление их права на восстановление территориальной целостности, на восстановление национально - государственных образований, сложившихся до их упразднения, а также на возмещение ущерба, причиненного государством.

В соответствии с Законом РФ от 18 октября 1991 года № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий», политическими репрессиями были названы различные меры принуждения, примененные государством по политическим мотивам, такие как лишение жизни или свободы, помещение на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворение из страны и лишение гражданства, выселение групп населения из мест проживания, направление в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечение к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществлявшееся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями.

Однако, в соответствии с Определением Конституционного Суда РФ от 19.02.2009г. № 135-О-П, действие этого закона распространяется только на граждан РФ и иных перечисленных в законе лиц, которые подверглись политическим репрессиям на территории Российской Федерации, начиная с 25 октября 1917 года. Таким образом, применить данный закон к гражданам, идентифицирующим себя как черкесы (адыги), не представляется возможным.

Кроме того, еще в 1990 году в выводах и рекомендациях Всесоюзной научной конференции"Национально - освободительная борьба народов Северного Кавказа и проблемы мухаджирства" указывалось, что "Участники конференции признают методологическую несостоятельность и политическую опасность отождествления русского царизма с русским народом и считают необходимым проводить в исследованиях четкое разграничение между ними. В равной мере необходимо руководствоваться этими же критериями при интерпретации и оценке идейных позиций и движущих сил борьбы народов".

Следует отметить, что факт юридического признания уничтожения армян как геноцида также не может явиться основанием для признания геноцида черкесов (адыгов). Казалось бы, почему? Ведь и в том, и в другом случае была уничтожена значительная часть определенного народа, а существенная часть была подвергнута депортации, в ходе которой сотни тысяч людей погибли.

Однако, на наш взгляд, при внешней схожести событий имеются существенные юридические различия. И самое основное, полагаем, заключается в том, что Турция осуществляла целенаправленное уничтожение армян именно как национальной и религиозной группы. Кроме этого, она продолжала политику уничтожения армян и после официальной нотификации турецкого правительства о международно-правовой оценке его действий, квалифицированных как преступление. Другими словами, зная, что действия, совершаемые против армян, являются преступлением,Турция продолжала их совершать, т.е. данное преступление совершалось умышленно. Существуют документальные свидетельства, согласно которым уже в годы уничтожения армян (1915-1918гг.) многие страны называли действия турецкого правительства в отношении армян именно как преднамеренное «убийство целой нации», «истребление целого народа», «уничтожение» армянского народа.

О том, что действия турецкого правительства были направлены на уничтожение армянименно как на уничтожение конкретной этнической и религиозной группы, свидетельствуют исторические факты. Подобного нельзя сказать о черкесах, так как правительство царской России не уничтожало черкесов по национальному или религиозному признаку. По мнению С.Г.Лурье, национальность не была значимой категорией для русских государственных деятелей. Основной целью государственной политики было «сделать как православных, так и мусульман одинаково полезными гражданами России».

Можно ли с точки зрения современного права оценить действияцарской России на Кавказе в отношении черкесов как геноцид? На этот вопрос следует дать отрицательный ответ, так как субъективную сторону данного преступления составляет прямой умысел на уничтожение национальной, этнической, расовой, религиозной группы как таковой, а правительство царской России, ведя Кавказскую войну, не имело целью уничтожить черкесов (адыгов) как национальную, этническую или религиозную группу.

Осуждались ли эти действия правительства царской России на Кавказе мировым сообществом? Давалась ли им международно-правовая оценка? Предупреждалось ли правительство царской России о преступности его действий в отношении черкесов (адыгов)? Сведений о том, что это происходило, автор не имеет.

Кроме того, прежде, чем выдвигать требования о юридической оценке каких-либо действий, следует вспомнить, в какое время происходили обсуждаемые события. В силу своего стратегического положения в XIX веке Северо-Западный Кавказ оказался в центре геополитических интересов России, Турции и западных стран, в первую очередь, Англии.В соответствии со ст.4 Адрианопольского мирного договора между Россией и Турцией от 2 сентября 1829г., которым завершилась русско-турецкая война 1828-1829гг., «весь берег Черного моря от устья Кубани до пристани Св.Николая включительно, пребудут в вечном владении Российской империи». Таким образом, международным договором юридически закреплялось владение Россией землями Северо-Западного Кавказа, т.е. Северо-Западный Кавказ в результате этого мирного договора стал частью Российской империи. В связи с тем, что представители адыгов не присутствовали при подписании этого договора, они не желали признавать власть российского царя над собой. Как указывал Ф.А.Щербина, они«не признавали чужой власти над собой и терпели турок как единоверцев, а не владетелей». В последующем право России на указанные территории было вновь подтверждено на Парижском мирном конгрессе 1856 г., во время которого Англия, преследуя свои интересы, попыталась добиться от России признания независимости Черкессии.

Таким образом, анализируя исторические события XIX в., можно утверждать, что гибель черкесов (адыгов) в результате многолетней национально-освободительной борьбы, которую они вели против царского правительства России, не может квалифицироваться как геноцид. Расценивать переселение черкесов (адыгов) в Оттоманскую Турцию как геноцид так же неправомерно, поскольку их эмиграция началась еще в 30-е годы XIX века и была следствием самостоятельного выбора в ответ на предложение царского правительства «выселиться на равнины или же удалиться в Турцию». Те, кто не желал признавать над собой власть России, предпочли эмигрировать.

Следует отметить, что условия переселения черкесов в Турцию были предметом неоднократного обсуждения между правительствами царской России и Оттоманской Турции. Гибель значительного количества черкесов, приведшая в некоторых случаях к существенному сокращению субэтнических групп, чаще всего происходила по причине жизненных условий, в которые они попадали после переселения. Автор полагает, что возлагать за это ответственность на Россию неправомерно.

Подводя итог, можно сказать следующее. Во-первых, обсуждаемое событие происходило в период заключительного этапа Кавказской войны 1817-1864 гг. Это была война, во время которой обе стороны взаимно использовали достаточно жестокие способы ведения боевых действий. Во-вторых, черкесы не были мирным населением, как армяне. На протяжении многих десятилетий они регулярно совершали набеги на казачьи станицы, причем делали это не только во время войны, но и в мирное время . В-третьих, черкесы, в свою очередь, не раз уничтожали мирное население казачьих сел. Так что интерпретировать исторические события, происходившие в XIX веке на Кавказе, таким образом, что царская Россия целенаправленно уничтожала черкесов (адыгов) именно как национальную, этническую или религиозную группу, по мнению автора, неправомерно.

Таким образом, на основании изложенного, можно сделать вывод о том,что в соответствии с действующим международным и российским законодательством, политикацарской России, проводимаяв отношении черкесов (адыгов)в XIX в., не может быть признана геноцидом с точки зрения Конвенции 1948г. и, следовательно, положения Конвенции 1968 г. о неприменимости срока давности на данный конкретный случай не распространяются.

Решняк М.Г., профессор кафедры уголовно-правовыхдисциплин Международного юридического Уголовный закон и его применение. - М., 1967. С.133; Дурманов Н.Д. Советский уголовный закон. - М., 1967. С.260.

Уголовное право РФ. Общая часть. Учебник. / Под ред.Л.В.Иногамовой-Хегай, А.И.Рарога, А.И.Чучаева. - М.: Инфра-М, 2005. С.21.