Депривация

   ДЕПРИВАЦИЯ (с. 180) - термин, используемый в самом широком спектре значений в биологических и социальных науках (и, разумеется, в психологии, изучающей, в частности, сочетание биологического и социального в человеке). Происходит от латинского слова deprivatio (потеря, ), появившегося в позднем Средневековье, поначалу - в церковном обиходе, и означавшего лишение духовного лица бенефиция (доходной должности). Слово постепенно проникло во многие европейские языки и ныне широко употребляется в повседневной речи. Например, английский глагол to deprive означает лишить, отнять, отобрать , причем с сильным негативным акцентом - когда имеют в виду не просто забрать , а лишить чего-то важного, ценного, необходимого (строчка из популярной песни: You deprived me of my rest - Ты лишила меня покоя ).

В науке данный термин начал использоваться в 1-й половине XX в. в своем самом непосредственном, буквальном смысле - в рамках физиологических исследований, связанных с лишением организма возможности удовлетворять те или иные жизненные нужды. Термином пищевая депривация обозначалось принудительное голодание, двигательная депривация - лишение возможности двигаться и т.п. Для психологии самым важным (хотя и вполне предсказуемым) выводом из этих исследований явилось заключение о том, что депривация витальных потребностей вызывает не только физический, но и психологический дискомфорт. Особую область исследований составили опыты, связанные с депривацией сна. Проведенные на людях, эти опыты продемонстрировали, что принудительное сокращение сна по сравнению с необходимой для данного человека нормой вызывает особые состояния сознания - снижение рационального, волевого контроля за своими мыслительными процессами, утрату критичности по отношению к воспринимаемым внешним стимулам и даже возникновение галлюцинаций (зрительных, слуховых и др.). В связи с этим становится понятна древняя традиция «бдений», характерная почти для всякой мистической практики и религиозного культа. Наряду с постами, то есть лишением полноценного питания (пищевой депривацией), депривация сна признается одним из путей к «очищению», «просветлению» и т.п., а фактически выступает способом вызвать измененное, противоестественное состояние сознания. Ну а как же иначе, если нормальная работа мозга здравомыслящего человека постоянно приводит к противоречиям с догматами культа? Вследствие недостатка еды и сна высшие отделы мозга затормаживаются, и тут уже пригрезиться может что угодно.

Пожалуй, столь же давнюю историю имеет практика использования так называемой сенсорной депривации, причем с той же целью. Испокон веку подвижники любого культа стремились к уединению, уходу от мира, добровольно заточали себя в пещеру, келью, скит. Тем самым они фактически сокращали поступающий к органам чувств поток сенсорных стимулов. Известны даже примеры добровольного самоослепления с целью сосредоточиться на внутреннем духовном опыте, не отвлекаясь на внешний, чувственный. Чего же в самом деле можно добиться сведением к минимуму чувственного опыта?

Довольно неожиданный ответ на этот вопрос был дан в середине XX в. учеными из американского университета Мак-Гилла. Исследователи предлагали добровольцам пробыть как можно дольше в специальной камере, где они были максимально ограждены от внешних раздражителей. Испытуемые находились в лежачем положении в небольшом замкнутом помещении; все звуки покрывались монотонным гулом мотора кондиционера; руки испытуемых были вставлены в картонные муфты, а затемненные очки пропускали только слабый рассеянный свет. За пребывание в таком состоянии полагалась довольно приличная повременная оплата. Казалось бы - лежи себе в полном покое и подсчитывай, как без всяких усилий с твоей стороны наполняется твой кошелек. Ученых поразил тот факт, что большинство испытуемых оказались неспособны выдержать такие условия дольше 3 дней. В чем же дело?

Сознание, лишенное привычной внешней стимуляции, вынуждено было обратиться «внутрь», а оттуда начинали всплывать самые причудливые, невероятные образы и псевдоощущения, которые нельзя было определить иначе как галлюцинации. Сами испытуемые ничего приятного в этом не находили, даже пугались этих переживаний и требовали прекратить эксперимент. На основании этого опыта был сделан вывод о чрезвычайной важности внешней сенсорной стимуляции для нормального функционирования сознания. По мнению ученых, полученные данные указывали на то, что сенсорная депривация - верный путь к деградации мыслительных процессов и самой личности.

К иным выводам пришел другой ученый, Джон Лилли, который примерно в то же время испытывал действие сенсорной депривации на самом себе. Он проделывал это в еще более усложненных условиях -находился в непроницаемой камере, где был погружен в солевой раствор с температурой близкой к температуре тела, так что был лишен даже температурных и гравитационных ощущений. Нет ничего удивительного в том, что и он пережил то же самое, что и испытуемые из университета Мак-Гилла. Однако к своим ощущениям Лилли подошел с иной установкой. По его мнению, дискомфорт возникает вследствие того, что человек воспринимает иллюзии и галлюцинации как нечто патологическое, а потому пугается их и стремится вернуться в нормальное состояние сознания. Впрочем, понятие «нормальное» Лилли употребил бы в кавычках - иные состояния, с его точки зрения, столь же нормальны, просто недоступны в обыденных условиях, а потому непривычны. Но именно сенсорная депривация, так же как и употребление психоделических препаратов, позволяет выйти за пределы обыденного сознания и тем самым неизмеримо обогатить опыт «внутреннего чувствования». Надо ли говорить, что экстремал Лилли в итоге попытался совместить то и другое - перед погружением в деприваци-онную камеру еще и накачивался наркотиками. Его самоотчеты представляют собой замечательный клинический материал для психиатров - тут и переживания путешествий в иные миры, и контакты с инопланетным разумом, и т.п. Неудивительно, что знаменитый фантазер С.Гроф, один из лидеров трансперсональной психологии, апеллирует к опыту Лилли в своих трудах, в частности в книге «Путешествие в поисках себя».

Однако, по большому счету, эти опыты принципиально не отличаются от предыдущих. Они также подтверждают, что сознание, не получая стимуляции из внешней среды, перестает нормально функционировать и начинает продуцировать фантастические образы. От этого в конце концов можно и свихнуться. Вот только одни поначалу отдают себе в этом отчет и хотят этого избежать, другие - напротив, этому даже рады. Не секрет, что многих недовольство единственной существующей реальностью подвигает на поиски другой, и они впадают в щенячий восторг, если удается ее нащупать даже ценой потери рассудка. Так что у желающих послушать ангельское пение или пообщаться с маленькими зелеными человечками есть множество способов достичь этой цели. Причем способов довольно простых. Любой способ получить наслаждение от нормальной полнокровной жизни в нашем не очень уютном мире - намного сложнее, не каждому по силам.

В психологии развития термин депривация употребляется в несколько ином смысле - как недостаток сенсорных и социальных стимулов, приводящий на определенных этапах онтогенеза к замедлению и искажению эмоционального и интеллектуального развития ребенка. Данный феномен был описан еще А.Я.Коменским, позднее - Ж.Итаром (воспитателем «дикого мальчика из Авейрона»), в XX в. - А.Гезеллом, анализировавшим современные попытки воспитания детей, в силу экстремальных обстоятельств долгое время оторванных от социума. Всемирную известность приобрели проведенные в 40-х гг. XX в. исследования детей в неблагоприятных условиях интернатных учреждений (Дж.Боулби, Р.Спиц); эффект замедления и искажения их развития получил название госпитализма.

Науке известно несколько таких примеров. Все они относятся к весьма отдаленному прошлому. В этой связи возникают сомнения: не были ли упущены какие-то возможности педагогического воздействия, которые позволили бы достичь более обнадеживающих результатов? Казалось бы, за последние десятилетия психолого-педагогическая наука настолько шагнула вперед, что, окажись такой «дикарь» в руках современных специалистов, уж они-то из него «сделали бы человека».

Обобщению многочисленных эмпирических данных, касающихся проблемы депривации в указанном смысле, посвящена обстоятельная монография чешских авторов И.Лангмейера и З.Матейчека «Психическая депривация в детском возрасте». В ней авторы выделяют важнейшие потребности развивающегося ребенка и соответственно - формы депривации при ограничении возможности удовлетворять эти потребности. Согласно Лангмейеру и Матейчеку, для полноценного развития ребенка необходимы: 1) многообразные стимулы разной модальности ( , слуховые и пр.), их недостаток вызывает стимульную (сенсорную) депривацию; 2) удовлетворительные условия для учения и приобретения различных навыков; хаотичная структура внешней среды, которая не дает возможности понимать, предвосхищать и регулировать происходящее извне, вызывает когнитивную депривацию; 3) социальные контакты (со взрослыми, прежде всего с матерью), обеспечивающие формирование личности, их недостаток ведет к эмоциональной депривации; 4) возможность осуществления общественной самореализации посредством усвоения социальных ролей, приобщения к общественным целям и ценностям; ограничение этой возможности вызывает социальную депривацию.

В несколько ином значении термин был введен в социологию (и социальную психологию) С.А.Стауффером, который рассматривал депривацию как один из факторов развития социальных групп и общественных организаций, который субъективно проявляется как чувство недовольства, испытываемое группой по отношению к своему состоянию, а объективно - как стремление данной группы достигнуть уровня другой группы, более развитой или более благополучной в социальном отношении.

Очевидно, что такое определение преимущественно относится к социально обездоленным группам, прежде всего - к малоимущим, для которых справедливо как понятие относительной депривации по Стауфферу, так и более общее понятие депривации как социально-экономической неполноценности. В современных условиях именно депривация в последнем из указанных значений приобретает характер острейшей проблемы - не только социальной, но также психологической и педагогической.

Популярная психологическая энциклопедия. - М.: Эксмо . С.С. Степанов . 2005 .

Депривация

Термин, ставший широко известным благодаря Джону Боулби, который считал, что дети, лишенные материнской заботы и любви в раннем детстве. испытывают задержку в эмоциональном, физическом или интеллектуальном развитии. Термин «дспривация» применяется в тсх случаях, когда узы привязшиюсти оказываются разорванными. Ранние эксперименты Боулби с участием детей, эвакуированных во время Второй мировой войны. привели его к убеждению, что длительная разлука с матерью является причиной синдрома депривации. Это убеждение укрепилось в результате исследования макакрезусов, проведенного Гарри Харлоу в 1950х годах. Харлоу доказал, что молодые мартышки, разлученные с матерями вскоре после рождения и воспитанныс в изоляции, обнаруживают существенную задержку в развитии. Исследование воспитанников сиротских приютов установило, что они часто выказывают признаки отставания в физическом. эмоциональном и интеллектуальном развитии. Подобные эффекты являются прямым следствием депривации в раннем возрасте.

Работы Боулби во многом способствовали благотворным переменам в обществе, особенно улучшению государственной заботы о маленьких детях и постепенному усилению роли приемных родителей как альтернативы сиротским приютам. Тем не менее, многие его утверждения об опасности ранней разлуки с матерью кажутся прсувеличенными, а чувство вины перед детьми, испытываемое работающими матерями, не считается таким сильным, как раньше.

Психология. А-Я. Словарь-справочник / Пер. с англ. К. С. Ткаченко. - М.: ФАИР-ПРЕСС . Майк Кордуэлл . 2000 .

Синонимы :

Смотреть что такое "депривация" в других словарях:

ДЕПРИВАЦИЯ - (ново лат., от privare лишать). Лишение духовного лица его сана или прихода. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ДЕПРИВАЦИЯ новолатинск. от лат. privare, лишать. Лишение духовного лица его прихода.… … Словарь иностранных слов русского языка

депривация - сущ., кол во синонимов: 8 воздержание (11) лишение (15) лишение сна (1) … Словарь синонимов

ДЕПРИВАЦИЯ - (от лат. deprivativo потеря, лишеше) англ. deprivation; нем. Deprivation; Verelendung. 1. Сенсорная недостаточность или недогрузка системы анализаторов, наблюдаемая у индивида в условиях изоляции или при нарушении работы основных органов чувств.… … Энциклопедия социологии

Депривация - (англ. deprivation лишение, утрата) – 1. лишение или ощущение появления существеннго дефицита объектов удовлетворения основных потребностей; 2. психологическое состояние, непосредственно вызванное утратой объектов актуальных потребностей; 3. в… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

Депривация - См. также: Социальная депривация и Депривация сна Депривация (лат. deprivatio потеря, лишение) психическое состояние, при котором люди испытывают недостаточное удовлетворение своих потребностей. В социологии используются… … Википедия

ДЕПРИВАЦИЯ - (DEPRIVATION) В рамках социологического анализа депривация в широком смысле определяется как неравенство доступа к социальным благам. Депривация охватывает бедность и другие формы социального неблагополучия. В Британии в 1970 е гг. М. Браун и Н.… … Социологический словарь

Депривация - (от лат. deprivatio лишение; от англ. deprivation лишение, потеря) психическое состояние, возникающее в результате длительного ограничения возможностей человека для удовлетворения его осн. психических потребностей; характеризуется выраженными … Педагогический терминологический словарь

ДЕПРИВАЦИЯ - Строго говоря, термин означает потерю какого то желаемого объекта или человека и используется для обозначения удаления объекта или человека или для обозначения состояния потери непосредственно. Имеется также любопытное специальное использование,… … Толковый словарь по психологии

Депривация - лишение, утрата, ограничение чего либо, потеря значимого объекта или человека. Например, сенсорная депривация ограничение внешних раздражений, депривация сна ограничение или лишение сна … Словарь по психогенетике

Депривация - (англ. deprivation – лишение, утрата). В медицине: недостаточность удовлетворения каких либо потребностей организма. Д. двигательная – недостаточность двигательной активности в связи с ограничением пространства, образом жизни и т.п. Д.… … Толковый словарь психиатрических терминов

Книги

• Депривация потребности в самореализации как фактор миграционной готовности личности. На примере молодежи Забайкальского края , Р. Р. Ишмухаметов. В настоящей монографии представлены материалы теоретического и эмпирического исследования связи между депривацией потребности в самореализации и миграционной готовностью личности.…

deprlvation) Опыт недополучения необходимого. Психоанализ интересуется двумя видами деприваций: материнской исексуальной. Оба вида, а в последние годы преимущественно первый из них, приводятся в качестве причин НЕВРОЗА, особенно Bowlby (1951) в Великобритании. Теория невроза, обусловленного материнской депривацией, существует в разных степенях осмысления, в зависимости от того, как определяется недостаточность необходимого. Статистические теории материнской депривации должны, по необходимости, определять депривацию с позиций длительности физического отсутствия МАТЕРИ. Другие теории, например, теория Винникотта, которые базируются как на педиатрических наблюдениях, так и на аналитических КОНСТРУКЦИЯХ, могут определить депривацию с позиции полученной или неполученной любви и могут расчленить понятие материнской заботы на субкатегории, такие как кормление, уход, прижимание к себе, улыбка, теплота, в результате чего мать может не попасть в разряд "достаточно хорошей" или НОРМАЛЬНО ПРЕДАННОЙ МАТЕРИ по одной субкатегории, будучи успешной по другим.

Депривационные теории невроза подразумевают,чтодепривация, перешедшая определенныйПОРОГ,вызывает соответственно необратимые последствия, либо замедляя развитие, либо провоцируя ЗАЩИТЫ. Согласно одной из возможных схем, последовательность такова: депривация - ФРУСТРАЦИЯ - АГРЕССИЯ -ТРЕВОГА - ЗАЩИТА - ТОРМОЖЕНИЕ - возвращение вытесненного - ФОРМИРОВАНИЕ СИМПТОМА; по другой: депривация - ФИКСАЦИЯ - замедленное развитие - устойчивость ИНФАНТИЛЬНОЙ потребности в материнской заботе и РЕГРЕССИВНОЕ поведение. О последствиях массивной материнской депривации см. СЕПАРАЦИЯ, МАТЬ - РЕБЕНОК.

ДЕПРИВАЦИЯ

от лат. deprivatio – потеря, лишения) – чувство недовольства, испытываемое личностью или группой по отношению к своему актуальному состоянию; переживание расхождения между ожиданиями и возможностями удовлетворения. Термин «Д.» введен американским социологом С. Стауффером в конце 40-х гг. ХХ в. Разрыв между ростом уровня ожиданий и актуальными потребностями ведет к усилению Д. как личностного, так и группового уровня, что способствует росту социальной напряженности, возникновению различных форм социально-политических, этнических конфликтов. В ряде исследований установлено, что рост Д. в отдельных социальных группах усиливает тенденции к агрессивному поведению их членов, направленному против политической системы или общественной группы, которую считают виновницей Д.

ДЕПРИВАЦИЯ

англ. deprivation - лишение, утрата). В медицине: недостаточность удовлетворения каких-либо потребностей организма.

Д. ДВИГАТЕЛЬНАЯ - недостаточность двигательной активности в связи с ограничением пространства, образом жизни и т.п.

Д. МАТЕРИНСКАЯ - недостаточность контактов с матерью, особенно в раннем детстве. Приводит к аффективным невротическим и психотическим расстройствам - анаклитической депрессии ; является одним из важных факторов этиологии ранней детской шизофрении .

Д. ПОЛОВАЯ - см. Абстиненция половая.

Д. СЕНСОРНАЯ - лишение необходимой для жизнедеятельности информации, часто играющее важную роль в патогенезе психических расстройств, например, галлюциноза типа Шарля Бонне.

Д. СОЦИАЛЬНАЯ - недостаточность контактов с окружающей средой, накладывающая отпечаток на психическое развитие (синдромы Каспара Хаузера, Маугли) или нарушающая сложившиеся ранее механизмы социальной адаптации: например, экзистенциальная депрессия , тяжелые невротические состояния в связи с уходом на пенсию, потерей близких и т.п.

Депривация

Термин, ставший широко известным благодаря Джону Боулби, который считал, что дети, лишенные материнской заботы и любви в раннем детстве, испытывают задержку в эмоциональном, физическом или интеллектуальном развитии. Термин «депривация» применяется в тех случаях, когда узы привязанности оказываются разорванными. Ранние эксперименты Боулби с участием детей, эвакуированных во время Второй мировой войны, привели его к убеждению, что длительная разлука с матерью является причиной синдрома депривации. Это убеждение укрепилось в результате исследования макак-резусов, проведенного Гарри Харлоу в 1950-х годах. Харлоу доказал, что молодые мартышки, разлученные с матерями вскоре после рождения и воспитанные в изоляции, обнаруживают существенную задержку в развитии. Исследование воспитанников сиротских приютов установило, что они часто выказывают признаки отставания в физическом, эмоциональном и интеллектуальном развитии. Подобные эффекты являются прямым следствием депривации в раннем возрасте. Работы Боулби во многом способствовали благотворным переменам в обществе, особенно улучшению государственной заботы о маленьких детях и постепенному усилению роли приемных родителей как альтернативы сиротским приютам. Тем не менее, многие его утверждения об опасности ранней разлуки с матерью кажутся преувеличенными, а чувство вины перед детьми, испытываемое работающими матерями, не считается таким сильным, как раньше.

ДЕПРИВАЦИЯ

Строго говоря, термин означает потерю какого-то желаемого объекта или человека и используется для обозначения удаления объекта или человека или для обозначения состояния потери непосредственно. Имеется также любопытное специальное использование, как, например, во фразах подобно "48-часовая депривация пищи" и "депривация 85% от нормального веса тела". В таких случаях это относится к экспериментальной процедуре, при которой контролируется влечение или потребность организма посредством определения (оперативного) уровня депривации.

Депривация

психическое состояние человека, возникающее в результате длительного ограничения его возможностей в удовлетворении основных психических потребностей; характеризуется выраженными отклонениями в эмоциональном и интеллектуальном развитии, нарушением социальных контактов.

Депривация

позднелат. deprivatio - потеря, лишение] (в психологии) - психическое состояние, возникновение которого обусловлено жизнедеятельностью личности в условиях продолжительного лишения или существенного ограничения возможностей удовлетворения жизненно важных ее потребностей. Понятие Д. в содержательно психологическом плане является родственным, но не тождественным понятию "фрустрация". По сравнению с последней Д. существенно более тяжелое, болезненное и иногда личностно разрушающее состояние, отличающееся качественно более высоким уровнем жесткости и устойчивости по сравнению с фрустрационной реакцией. В различных обстоятельствах депривированными могут оказаться различные потребности. В этой связи термин Д. традиционно рассматривается как родовое понятие, объединяющее целый класс психических состояний личности, возникающих в результате длительного ее отдаления от источников удовлетворения той или иной потребности. Несмотря на разнообразие видов Д., их проявления в психологическом плане содержательно схожи. Как правило, психическое состояние депривированной личности обнаруживается в ее повышенной тревожности, страхе, чувстве глубокой, нередко необъяснимой для самого человека неудовлетворенности собой, своим окружением, своей жизнью. Эти состояния находят свое выражение в потере жизненной активности, в устойчивой депрессии, прерываемой иногда всплесками неспровоцированной агрессии. В то же время в каждом отдельном случае степень депривационного "поражения" личности различна. Решающее значение здесь имеют выраженность и соотнесенность двух основных групп факторов: 1) уровень устойчивости конкретной личности, ее депривационный опыт, способность противостоять воздействию ситуации, т.е. степень ее психологической "закалки"; 2) степень жесткости, модификационной мощности и мера многоаспектности депривационного воздействия. Частичное ограничение возможностей удовлетворения какой-то одной из потребностей, особенно в случае временной депривационной ситуации, по своим последствиям принципиально менее опасно для личности сравнительно со случаями, когда она попадает в условия длительной и практически полной невозможности удовлетворения этой потребности. И все же однонаправленное депривационное воздействие, каким бы жестким оно ни было, порой может быть в существенной мере ослаблено благодаря полноценному удовлетворению остальных основных потребностей данной личности. В психологии принято выделять следующие виды Д.: двигательная, сенсорная, материнская и социальная. Двигательная Д., является следствием резкого ограничения в движениях, вызванного либо болезнью, увечьем, либо такими специфическими условиями жизни, которые приводят к ярко выраженной хронической гиподинамии. Психологические (собственно личностные) деформации, к которым приводит двигательная Д., по своей глубине и труднопреодолимости ни в чем не уступают, а порой и превосходят те физиологические аномалии, которые являются прямым следствием болезни или травмы. Сенсорная Д. - следствие "сенсорного голода", т.е. психическое состояние, вызванное невозможностью удовлетворить важнейшую для любого индивида потребность во впечатлениях в связи с ограничением зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных и др. стимулов. Депривационная ситуация здесь может порождаться, с одной стороны, определенными индивидуальными физическими недостатками, а с другой - комплексом экстремальных обстоятельств жизнедеятельности субъекта, препятствующих адекватному "сенсорному насыщению". В психологии подобные условия описываются с помощью термина "обедненная среда". Психическое состояние, традиционно обозначаемое понятием "социальная Д.", является следствием по тем или иным причинам произошедшего нарушения контактов индивида с социумом. Такие нарушения всегда сопряжены с фактом социальной изоляции, степень жесткости которой может быть различной, что в свою очередь определяет меру жесткости депривационной ситуации. В то же время сама по себе социальная изоляция еще не предопределяет фатально социальную Д. Более того, в ряде случаев, особенно если социальная изоляция носит добровольный характер (например, монахи, отшельники, сектанты, отселяющиеся в глухие, труднодоступные места), подобное "социальное затворничество" внутренне богатой, духовно стойкой, зрелой личности не только не приводит к появлению депривационного синдрома, но и стимулирует качественный личностный рост индивида. Наиболее интенсивно изучаемым в психологии видом Д. является материнская Д. и прежде всего госпитализм - синдром патологии детского психического и личностного развития, являющийся результатом отделения младенца от материи. М.Ю. Кондратьев

Депривация

лишение, утрата, ограничение чего-либо, потеря значимого объекта или человека. Например, сенсорная депривация - ограничение внешних раздражений, депривация сна - ограничение или лишение сна.

Депривация

Лишение человека или ограничение удовлетворения каких-либо насущных потребностей (сна, двигательной активности, информации, социальной среды и пр.). Один из факторов, ведущих к развитию невроза, психических расстройств.

Депривация

от лат. deprivatio - потеря, лишение] - психическое состояние, возникновение которого обусловлено жизнедеятельностью личности в условиях продолжительного лишения или существенного ограничения возможностей удовлетворения жизненно важных ее потребностей. Понятие «депривация» в содержательно психологическом плане является родственным, но не тождественным понятию «фрустрация». По сравнению с последней депривация существенно более тяжелое, болезненное и иногда личностно разрушающее состояние, отличающееся качественно более высоким уровнем жесткости и устойчивости по сравнению с фрустрационной реакцией. В различных обстоятельствах депривированными могут оказаться различные потребности. В связи с этим термин «депривация» традиционно рассматривается как родовое понятие, объединяющее целый класс психических состояний личности, возникающих в результате длительного ее отдаления от источников удовлетворения той или иной потребности. Несмотря на разнообразие видов депривации, их проявления в психологическом плане содержательно схожи. Как правило, психическое состояние депривированной личности обнаруживается в ее повышенной тревоге, страхе, чувстве глубокой, нередко необъяснимой для самого человека неудовлетворенности собой, своим окружением, своей жизнью. Эти состояния находят свое выражение в потере жизненной активности, в устойчивой депрессии, прерываемой иногда всплесками неспровоцированной агрессии. В то же время в каждом отдельном случае степень депривационного «поражения» личности различна. Решающее значение здесь имеют выраженность и соотнесенность двух основных групп факторов: 1) уровень устойчивости конкретной личности, ее депривационный опыт, способность противостоять воздействию ситуации, т. е. степень ее психологической «закалки»; 2) степень жесткости, модификационной мощности и мера многоаспектности депривационного воздействия. Частичное ограничение возможностей удовлетворения какой-то одной из потребностей, особенно в случае временной депривационной ситуации, по своим последствиям принципиально менее опасно для личности сравнительно со случаями, когда она попадает в условия длительной и практически полной невозможности удовлетворения этой потребности. И все же однонаправленное депривационное воздействие, каким бы жестким оно ни было, порой может быть в существенной мере ослаблено благодаря полноценному удовлетворению остальных основных потребностей данной личности. В психологии принято выделять следующие виды депривации: двигательная, сенсорная, материнская и социальная. Двигательная депривация является следствием резкого ограничения в движениях, вызванного либо болезнью, увечьем, либо такими специфическими условиями жизни, которые приводят к ярко выраженной хронической гиподинамии. Психологические (собственно личностные) деформации, к которым приводит двигательная депривация, по своей глубине и труднопреодолимости ни в чем не уступают, а порой и превосходят те физиологические аномалии, которые являются прямым следствием болезни или травмы. Сенсорная депривация - следствие «сенсорного голода», т. е. психическое состояние, вызванное невозможностью удовлетворить важнейшую для любого индивида потребность во впечатлениях в связи с ограничением зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных и др. стимулов. Депривационная ситуация здесь может порождаться, с одной стороны, определенными индивидуальными физическими недостатками, а с другой - комплексом экстремальных обстоятельств жизнедеятельности субъекта, препятствующих адекватному «сенсорному насыщению». В психологии подобные условия описываются с помощью термина «обедненная среда». Наиболее интенсивно изучаемым в психологии видом депривации является материнская депривация и, прежде всего, госпитализм - синдром патологии детского психического и личностного развития, являющийся результатом отделения младенца от матери. Психическое состояние, традиционно обозначаемое понятием «социальная депривация», является следствием по тем или иным причинам произошедшего нарушения контактов индивида с социумом. Такие нарушения всегда сопряжены с фактом социальной изоляции, степень жесткости которой может быть различной, что в свою очередь определяет меру жесткости депривационной ситуации. Формы социальной депривации различны не только по степени ее жесткости, но и по тому, кто является ее инициатором, кто именно задает депривационный характер отношений группы с широким социумом - она сама или же общество, целенаправленно создавая для решения определенных задач в той или иной мере закрытое от других человеческих сообществ объединение людей. По этому признаку можно выделить: 1) вынужденную изоляцию, когда группа в целом и каждый ее член в отдельности оказываются оторванными от социального окружения в силу сложившихся обстоятельств вне зависимости от их собственного желания или воли общества (например, попавшая на необитаемый остров команда потерпевшого крушения корабля или заблудившаяся в тайге или в пустыне экспедиция и т. п.); 2) принудительную изоляцию, когда вне зависимости от желания людей, а нередко и вопреки их воле, общество сознательно обособляет их, изолируя в рамках закрытых групп (примерами таких сообществ могут быть: а) группы людей, подвергнутых своеобразному временному остракизму - осужденные в условиях различных исправительных учреждений, подследственные, находящиеся в стенах следственных изоляторов, больные, подвергнутые принудительному лечению от наркомании, токсикомании, алкоголизма, кожно-венерологических заболеваний; б)закрытые группы, членство в которых (во всяком случае официально) не предполагает какое бы то ни было ущемление в правах и не подразумевает низкий социальный статус человека - солдаты срочной службы в условиях всеобщей обязательной воинской повинности, воспитанники домов ребенка, детских домов, школ-интернатов для «социальных» и реальных сирот); 3) добровольно-вынужденную, или добровольно-принудительную изоляцию, когда достижение какой-то значимой для людей цели связано с неприятной, а нередко и тягостной необходимостью резко ограничить свои контакты с привычным окружением (примером тому могут служить разнообразные профессиональные закрытые группы, а также профессионально-специализированные учебные учреждения интернатного типа, но при этом в определенном смысле элитарного характера - интернаты для особо одаренных детей и подростков, спортивные школы-интернаты, нахимовские и суворовские училища и т. п.); 4) добровольную изоляцию, когда люди по собственному желанию сами объединяются в рамках закрытых групп, не будучи напрямую стимулированы к подобному «социальному затворничеству» требованиями социума (примером такого добровольного выхода из социума могут служить монахи, отшельники, сектанты, отселяющиеся в глухие труднодоступные места и т. д., то есть те, для кого именно отчуждение от общества, разрыв связей с ним воспринимаются как обязательное условие сохранения своей личностности). В то же время сама по себе социальная изоляция еще не предопределяет фатально социальную депривацию. Так, нередко в условиях, прежде всего, добровольной и добровольно-вынужденной, или добровольно-принудительной изоляции при наличии подлинно значимой для индивида цели нравственного, интеллектуального, профессионального и т. д. становления и развития нередко происходит бурное и крайне продуктивное формирование зрелой, внутренне богатой и духовно стойкой личности и не проявляется какой бы то ни было депривационный синдром.

Если разрушительные для личности последствия двигательной и сенсорной деприваций во многих случаях могут быть с успехом компенсированы как за счет действия внутриличностных компенсаторных механизмов (например, сублимации жизненных потребностей, ограничиваемых двигательной депривацией, через творчество), так и усилиями современного общества (развитие медицины, социальная работа, распространение интернет-технологий и т. д.), то материнская депривация не только представляет серьезную психолого-социальную проблему сама по себе, но и является мощным патогенным фактором в отношении целого ряда серьезных личностных расстройств. По данным отечественных исследователей, «в условиях полной материнской депривации наблюдаются следующие варианты психической патологии: 1) нарушение формирования личности; 2) нарушение психического и интеллектуального развития; 3) психические расстройства»1. При этом, на практике полная материнская депривация в форме отказа от ребенка, как правило, влечет за собой раннюю социальную депривацию - помещение в закрытое воспитательное учреждение (приют, дом ребенка с последующим перемещением в детский дом и т. п.). Тем самым, значительно усугубляется патогенное воздействие собственно материнской депривации.

Как отмечают Б. Е. Макиртумов, А. Г. Кощавцев и С. В. Гречаный, «чем раньше возникла депривация, тем тяжелее возникающая патология. Для раннего возраста характерными являются преобладания расстройств эмоционально-волевой сферы, неравномерность отставания интеллектуального развития с преимущественным нарушением развития речи (особенно экспрессивной). Значительно чаще, чем у семейных детей, выявляются патологические привычные действия... признаки депривационной (апатической или маскированной) депрессии, явление депривационного псевдоаутизма. После 3 лет психическая патология представлена в основном характерологическими нарушениями и задержками интеллектуального развития. Во всех возрастных группах у депривированных детей отмечается малая дифференцированность и поверхностность в общении с окружающими, недостаточность развития высших эмоций - чувства жалости, сочувствия, соучастия, способности сознавать свою вину, испытовать чувства стыда, а также низкая работоспособность, расстройства внимания, памяти...

Характерный для депривированных детей симптомокомплекс в виде недостаточности развития аффективной стороны личности, задержки или искажения формирования психических функций, парааутических проявлений и др. называется синдромом «сиротства»1.

Из сказанного ясно, что материнская депривация существенно повышает риск социальной депривации в зрелом возрасте. Это обусловлено как выраженной тенденцией к самоизоляции, неспособностью устанавливать полноценные социальные отношения, так и тем, что у депривированных детей наблюдается повышенная склонность к агрессивному и криминальному поведению: «Ранняя эмоциональная депривация закладывает основы будущего социального и психического неприятия окружающей среды и ее ценностей, ожидание угрозы со стороны окружающего мира»2. Существенно важно, что подобные деструктивные установки личности по отношению к внешнему миру, в основе которых лежит дефицит базисного доверия, могут быть следствием не только полной, но и частичной материнской депривации, поскольку, как отмечал Э. Эриксон, «...степень доверия, определяемая самым ранним детским опытом, по-видимому, не зависит от абсолютного количества еды или демонстраций любви, а зависит от качества связей ребенка с матерью. Матери формируют у своих детей доверие при таком типе отношения к ребенку, который сочетает тонкую реакцию на индивидуальные запросы младенца и твердое чувство собственной уверенности в контексте взаимного доверия их совместного стиля жизни»3. В противном случае имеет место частичное, а иногда и полномасштабное патогенное развитие, характерное для ситуации полной материнской депривации.

В то же время практическому социальному психологу, в рамках своей профессиональной деятельности сталкивающемуся с отдельными личностями и с целыми группами и организациями, оказавшимися в депривационных условиях, следует, во-первых, диагностировать характер и степень депривационного давления, во-вторых, попытаться выявить социально-психологические последствия подобной ситуации личностного и группового развития, в-третьих, выстроить коррекционную программу и программу дальнейшего психологического сопровождения активности отдельных членов сообщества и жизнедеятельности в целом группы их членства.

Почему дети несчастны? Что будет с недолюбленным ребенком, когда он вырастет? Все ли родители видят, когда с их чадом “происходит что-то не то”? И самое главное – как помочь и детям, и родителям?

Оксана Ковалевская, психолог:

Что такое депривация?

Психологи и психиатры встречаются с ребенком и его родителями, его семьей, чаще всего, когда неблагополучие ребенка сообщает о себе каким-либо из выраженных болезненных проявлений: страхи, навязчивости, невротические реакции, негативизм, агрессивность, нарушение сна, нарушение пищевого поведения, энурез, энкопрез, целый спектр психосоматических заболеваний, проблемы с общением, с учебой, проблемы половой, ролевой идентификации, девиантное поведение (побеги из дома, воровство) и мн.др.

И, несмотря на то, что каждый отдельный такой случай, каждая отдельная семья будет иметь свою особенную историю, общими для них становятся выявляемые в анамнезе опыт перенесения деприваций и нескомпенсированность их последствий.

Именно о депривации нам представляется чрезвычайно важным сегодня говорить. Что это такое?

Сам термин «депривация» стал широко известным в 40-50 гг. ХХ века – период массового сиротства. Исследования тех лет показали, что дети, лишенные материнской заботы и любви в раннем детстве испытывают задержку и отклонения в эмоциональном, физическом и интеллектуальном развитии. Кстати тогда же появилось понятие «анаклектическая депрессия»: множество младенцев, перенесших в самые первые месяцы своей жизни разлуку с матерью, вскоре переставали отвечать на общение, переставали нормально спать, отказывались от еды и погибали.

В современной научной литературе термин «депривация» (от лат. deprivatio – потеря, лишение чего-либо) активно используется и означает – «то психическое состояние, которое возникает в результате жизненных ситуаций, где человеку не предоставляется возможности для удовлетворения его важнейших потребностей в достаточной мере и в течение достаточно длительного времени». *

Т. е. соответственно, можно сказать, что депривация – это лишение человека чего-то сущностно ему необходимого, обязательно влекущее за собой некое искажение (разрушение, опустошение) жизни данного человека.

Круг явлений, подпадающих под понятие депривации, достаточно широк. Так, психология традиционно рассматривает разные виды деприваций, отмечая при этом различные формы их протекания – явную и скрытую (частичную, маскированную). Существует пищевая, двигательная, сенсорная, социальная, эмоциональная и многие другие виды деприваций.

Трудный багаж

В жизни, безусловно, разные виды деприваций сложно переплетаются. Каждый раз важно, кто претерпевает депривацию (возраст, пол, актуальное состояние, актуальная жизненная ситуация, биографический «багаж» человека, его общая психофизиологическая устойчивость и т.д.), а также свойства (сила, длительность, жесткость) самого депривационного события, какого уровня (соматического, психического или психологического) коснутся всегда разрушительные последствия того или иного вида депривации, в какой мере (эти последствия могут охватывать всю шкалу психических отклонений: от легких особенностей реагирования до грубых нарушений развития интеллекта и всего склада личности, и целый спектр соматических изменений), и, будут ли следствия депривации реактивными или же отставленными по времени – множество курсов специальных дисциплин посвящено данным вопросам. И хотя единого взгляда на проблему нет, множество вопросов не разработано еще в полной мере, все же все исследователи без сомнений сходятся в одном, что депривации, переживаемые в детском возрасте, оказывают наиболее мощное патогенное действие.

Детство – особый, наиболее тонкий и хрупкий период, когда формируется в некотором смысле «ткань» всей последующей жизни человека. И поэтому бесконечно значимым становится все, что происходит и как происходит.

Мы никогда не знаем, с каким запасом сил приходит в жизнь ребенок , но должны знать, что любая депривация наносит ему ущерб , что любая депривация – это трата жизненных сил, трата витальной энергии . Мы должны хорошо понимать, что вся последующая взрослая жизнь нашего ребенка будет нести на себе следы детских деприваций (суть – история искажений).

Ребенок – крайне несвободное существо. Он приходит в мир, и этот мир явлен для него его родителями, его семьей. И именно семья становится тем пространством, которое может отчасти уже в самом себе содержать депривационные для ребенка риски, именно семья становится тем пространством, которое сможет амортизировать (смягчать) и компенсировать существующие и случающиеся депривации, или, напротив, будет их усиливать, утяжелять и длить, а то и вовсе – порождать и множить.

Претерпевая депривацию, ребенок испытывает состояние, которое можно сравнить с тем, что испытывает человек, стоящий на краю отвесной скалы, когда его внезапно что-то толкает… И он летит… В абсолютном одиночестве… Что там внизу? Подхватят ли, поймают ли? Быть может, все обойдется благополучно. Но мгновений такого полета достаточно, чтобы претерпеть нечто ужасное. И именно такого рода опыт переживания ужасного в полном одиночестве получает ребенок с особенной силой в ситуациях материнской депривации , которую иначе можно было бы поименовать депривацией любви .

О материнской депривации

В каких жизненных обстоятельствах происходит материнская депривация? Безусловно, во всех случаях явной потери матери – ситуации, когда мать бросает ребенка (в роддоме или позже), в ситуациях смерти матери. Но, по сути дела, и особенно для детей младенческого возраста (0-3 года), любая реальная разлука с матерью может оказать сильнейшее депривационное действие:

– послеродовая ситуация, когда ребенка не сразу отдают матери;

– ситуации длительных отъездов матери (в отпуск, на сессию, по работе, в больницу);

– ситуации, когда с ребенком большую часть времени проводят другие люди (бабушки, няни), когда эти люди калейдоскопом меняются перед ребенком;

– когда ребенок на «пятидневке» (а то и на «смене» – месячной, годовой) у бабушки или другого человека;

– когда ребенка отдают в ясли;

– когда отдают в детсад преждевременно (а ребенок еще не готов);

– когда ребенок оказался в больнице без матери и мн.др..

Скрытая материнская депривация – ситуации, когда нет явной разлуки ребенка с матерью, но есть явная недостаточность их отношений или определенные нестроения этих отношений.

Подобное всегда наблюдается:

– в многодетных семьях, где дети, как правило, рождаются с интервалом времени меньшим, чем 3 года, и мать в принципе не может уделить каждому ребенку столько внимания, сколько ему нужно;

– в семьях, где мать имеет серьезные проблемы с собственным физическим здоровьем (не может в полной мере осуществлять заботу – поднимать, носить на руках и пр.), и/или с психическим (при депрессивных состояниях нет достаточной степени «присутствия» для ребенка, при более глубоких психических патологиях – весь уход за ребенком от «А» до «Я» становится неадекватным);

– в семьях, где мать в ситуации длительного стресса (болезни близких, конфликты и пр., и, соответственно, мать в длящемся состоянии подавленности, возбуждения, раздражения или недовольства);

– в семьях, где отношения родителей между собой формальны, лицемерны, конкурентны, неприязненны или прямо враждебны;

– когда мать жестко следует разного рода схемам (научным или ненаучным) ухода за ребенком (которые обычно слишком общие, чтобы подходить конкретному ребенку) и не чувствует реальных нужд своего ребенка;

– данный вид депривации всегда претерпевает первый ребенок семьи при появлении второго, т.к. утрачивает свою «единственность»;

– и, конечно, материнскую депривацию испытывают дети, которых не хотели и/или не хотят.

Материнская депривация не только в младенчестве, но и на всех следующих возрастных этапах развития ребенка не утрачивает калечащую силу своего действия. К каким бы конкретным реактивным последствиям она не приводила бы каждый раз в каждом отдельном случае – от легких незначительных проявлений регрессивного поведения до картины развернутой депрессии или аутизма – можно сказать, что мишень ее опустошающего и искажающего удара это:

– отношение человека к самому себе (неприятие своего тела, аутоагрессия и пр. – это отдаленные следствия материнской депривации), и

– возможность устанавливать полноценные человеческие отношения с другими людьми.

Лишение ребенка опыта любви приведет к тому, что он будет неспособен любить сам, что его жизненные сценарии будут лишены возможности «давать» любовь, а будут подчинены принципу «добрать». Всю последующую жизнь он будет смотреть на других людей через призму отчуждения, безразличия или обиды, агрессии и, соответственно, реализовывать программы «использования и манипулирования» или «властвования, обесценивания и уничтожения».

Патериальная (отцовская) депривация в детском возрасте также несет серьезную угрозу нормальному развитию ребенка, но она коснется иных аспектов и скажется больше на формировании ролевых жизненных установок и диспозиций и, кроме того, внесет определенные сюжетные содержания в их возможные искажения. Риск патериальной депривации для ребенка особенно велик в ситуациях:

– неполной семьи, когда отец отсутствует вовсе;

– когда отношение отца к ребенку совершенно отчужденное;

– когда отец в своем отношении реализует отнюдь не отеческие интенции (например, компенсируя на ребенке свои нереализованные в другом месте (на работе, с женой) властные амбиции и мн. др.);

– в семьях, где наблюдаются разного рода деформации самой семейной структуры и нарушены роле-половые отношения между родителями (например, семьи, где феминистическая настроенность женщины ведет к постоянному уничижению мужского вообще, или семьи со смещением ролей, когда роль матери берет на себя отец и мн. др.).

Во всех подобных ситуациях неизбежна патериальная депривация. И ребенок не сможет пройти в полной мере нормально сложнейший путь своей половой идентификации , и, в результате, в своей взрослой жизни он окажется неверно или недостаточно сообразовавшимся со своей онтологической сущностью женского или мужского и будет чрезмерно уязвим, дезориентирован или несостоятелен в пространстве соответствующих отношений и ролей.

Если мы с вами ретроспективно обернемся на свое детство, на детство своих родителей и родителей их родителей, то увидим, что на протяжении последнего столетия (активно простимулировавшего большинство описанных выше ситуаций и закрепившего их в статусе массовых явлений) происходит трагическое родовое накопление деприваций. И каждое следующее поколение становится все более неспособно осуществлять свое родительство.

(Как часто, к сожалению, многим современным родителям неочевидны те вещи, о которых идет речь выше. И более того, как часто к нам на психологический прием приводят ребенка с глубоким и выраженным расстройством адаптации или депрессивным расстройством – и это состояние собственного ребенка, то, что ребенку плохо, также неочевидно родителям, и их приход инициирован исключительно категорическим требованием школьных педагогов, например).

И на сегодняшний день проблема детских деприваций, по видимому, уже не может быть решена, преодолена в рамках и силами самой по себе отдельно взятой семьи.

Высказываемые нами положения могут показаться слишком категоричными или, во всяком случае, касающимися определенно не каждой семьи. Действительно, отдельные жизненные наблюдения как будто способны развенчать многие из описанных моментов. Например, в совершенно благополучной семье, максимально избегающей депривационных ситуаций, развитие ребенка все же может идти путем обретения и усиления различных нарушений. Или, ребенок прошел «огонь, воду и медные трубы» по части проживания депривационных ситуаций, а его развитие идет относительно нормально. Все подобные ситуации – отнюдь не исключения из опиcываемых схем. Но чтобы это увидеть, необходимо прийти к пониманию всего объема проблемы депривации, а это невозможно без упоминания еще одного ее важнейшего ракурса.

В действительности, в реальной жизни изученные психологией и медициной виды депривации никогда не наличествуют как отдельные. Разные виды деприваций всегда не только сложно переплетены, но и сложно соподчинены и взаимообусловлены.
На наш взгляд, и сегодня об этом можно уверенно говорить, ядро, структура и вместе с тем предопределяющий вектор всех возможных скрыто и неосознаваемо протекающих видов деприваций становятся уловимыми в свете проблемы межаффективного взаимодействия людей.

О чем идет речь?

О том, что все человечество с Адама депривировано в отношении полноты и целостности человеческого бытия. Приданные при этом человечеству три разных модуса бытия разделяют людей в самых основах их способов восприятия мира, их способов действования в мире, их способов мышления.

(Как масштабно и конструкторски видит мир Л.Толстой, как обращен взгляд Достоевского к ознобу и трепету внутренних переживаний, какой реалистичной живописью становится все отраженное взглядом Гоголя. Как выверен и простроен каждый кадр у Бергмана, как из этих кадров выстраивается система целого некоего его замысла, и как Сокуров снимает двухчасовой фильм одним кадром, а Феллини и К. Муратова дают непрерывный ряд, расположив все в плоскости, где оказывается невозможно структурировать и соподчинять).

И такая сущностная разделенность людей разных бытийных пространств, а вместе с тем и онтологическая непримиримость и противостояние между ними – неизбывный трагизм человеческой жизни.

Где искать диалог?

А так как сложности диалога между людьми разных способов восприятия мира и сложности взаимодействия их друг с другом – это проблема всеобщая и повсеместная, то это сообщает и депривации масштаб всеобщего и повсеместного явления.

Действительно, если ребенок и родитель – люди разных бытийных пространств, то неизбежна депривация, которую следовало бы назвать диалогической депривацией. И ее особенностью будет системный и хронический характер ее протекания. (А если родитель и ребенок люди одного бытийного пространства, то тут изначально будет больше «бытийного родства». И такая защищенность пониманием родителя даст ребенку большую устойчивость перед разного рода отдельно идущими лишениями и ограничениями.

В таком «родстве» ребенок может оказаться с другим человеком, например, с бабушкой. Это объясняет те случаи, когда ребенок претерпевает, например, материнскую депривацию без чрезмерного ущерба. Во всех подобных случаях депривационный риск будет касаться области личностного развития ребенка. Поскольку каждое бытийное пространство имеет свое совершенство, но и свою недостаточность, то можно сказать, что ведение подобного подобным может приводить к сужению симулякровых возможностей человека).

Вообще, хорошо бы родителю, узнав самого себя, как можно раньше познакомиться со своим ребенком (– кто это? – каков он? – как он видит? – что он видит? – чего он хочет? – как он мыслит? – где и в чем источники его удовольствия, энергии и комфорта?), а не считать априори ребенка своей копией, тиражом самого себя и не проецировать на него свой опыт и свои представления, что весьма распространенно. Данное различение выявило бы множество депривационных рисков.

В самом деле, если родитель

– человек волевой, целеустремленный, опирающийся в своем восприятии мира на систему своих представлений о мире и действующий в соответствии с ними;

– человек закрытый, т.е. стабильный в плане зависимости от внешних факторов;

– человек, комфортное состояние которого обеспечивается наличием перспективы и возможностью успешно действовать,
то уже одно это позволяет предположить, что само сидение с ребенком (младенцем) может оказаться для такого родителя депрессогенным. Но, положим, этот родитель поставил себе цель правильной заботы о ребенке и до 3-х лет избегает всех стандартных явных депривирующих эпизодов (не выходит на работу, не уезжает без ребенка и т.д.).

Скорее всего, жизнь малыша в этом возрастном периоде пройдет в поездках в горы, на море, в походах и в тусовках разного рода, и как только с ним станет возможным чем-либо заниматься, он будет отправлен на какие-либо когнитивно развивающие занятия. Первыми его культурными выходами станут шумные игровые комнаты, аквапарки и, конечно, цирк. И все это может оказаться нетравматичным и как будто подходящим в случае, если ребенок точно такой же аффективной природы, что и его родитель.

Как будто, потому что и здесь кроются депривационные риски. Один из них коснется в последующем сферы скучания: ребенок будет быстро пресыщаться, постоянно требовать нового, быстро все отбрасывать – будет сужена его способность к монотонной продолженной деятельности, т. е. такому человеческому качеству как терпение будет нанесен ущерб.

А если у нашего волевого родителя родился ребенок иного способа восприятия – «смотрящего» – человек, совершенно открытый кругу явленного, воспринимающий мир посредством ощущений, дающий постоянный непосредственный отклик на происходящее и постоянно сообразующийся с ним. У такого человека не будет целеполагания и планирования, анализа и оценки (в том смысле, в котором о них принято говорить), у него не будет образовываться навык, который мог бы быть перенесен из ситуации в ситуацию. И здесь неизбежны множественные депривации. И в данном случае они будут касаться и базовых, и бытийных потребностей ребенка.

Уже на уровне тактильного контакта возможны нестроения: родителю важна цель совершаемых им действий заботы – покормить, искупать и т.д., а чутко реагирующий на малейшие нюансы ощущений ребенок будет испытывать недостаточность качеств самого процесса – жест, пластика, вкус, свет, мелодичность и др. Та гамма ощущений, которая открыта такому ребенку во всем, практически неведома (недоступна) и, соответственно, не значима его родителю.

Тот образ жизни, который мы обрисовали и который волевой родитель, следуя своим лучшим побуждениям, предложит и здесь, будет для такого ребенка перенасыщен стимулами (громкие резкие звуки, постоянные смены картин перед глазами, смены обстановки) и будет его только дезориентировать и дезадаптировать. Шахматный кружок и математическая школа – когда этот ребенок истощится, вопрос его сил и времени. Истощатся его витальные силы, потому что его удовольствия и его источники энергии в другом пространстве (в пространстве эстетики), о котором родитель может даже не ведать или никак не смочь придать этому пространству ценность в собственных глазах.

Достаточно отчетливо «механику» взаимодействия этих двух бытийных пространств мы можем пронаблюдать, например, обратившись к биографиям Ван Гога и Н.Гоголя.

А если у нашего волевого родителя родился ребенок «чувствующий» – человек, восприятие которого избирательно и особо центрировано на событиях, имеющих отношение к жизни чувств и, соответственно, на всех аспектах и тонкостях межличностных отношений. Человек, изначально настроенный своим восприятием на узнавание смысла. Человек рефлексивный и герметичный (глубина, сила и длительность внутренних переживаний такого человека не имеет, как правило, эквивалентного способа внешнего выражения). Человек, волевые и целевые способности которого всегда в залоге его настроения, а способность действовать – в залоге наличия смысла. И здесь не столько важно, какими внешними сюжетами идет жизнь такого тандема, сколько качеством каких межличностных отношений она наполнена или не наполнена.

Волевой родитель может вообще не ухватывать, чего именно в его отношении к ребенку постоянно не хватает этому ребенку, может даже не представлять себе, каким звучанием в ребенке отзовутся отдельные незначительные (с точки зрения родителя) слова, сцены и т.д. Такая пара – это вечный конфликт формы и содержания, абстракции и метафоры. Если «волевой» родитель хотел бы себе представить, что может испытывать его «чувствующий» ребенок, мы можем адресовать, например, к произведению Ф.Кафки «Письмо отцу».

Т.е., речь идет каждый раз о невольных (ненамеренных и часто неосознаваемых) и, вместе с тем, неотвратимых депривациях.

Лишь обозначив данным эскизом проблему диалогической депривации как проблему всеобщую и повсеместную, мы, казалось бы, вывели ее к контексту, где остается лишь сокрушенно отчаиваться. Но этого не должно происходить. Напротив, обретая некоторую ясность в отношении какого-либо явления своей жизни, жизни вообще, мы должны начать думать, как и что следовало бы начать стараться не допускать, менять, исправлять, преодолевать, в общем – исцелять.

И видя теперь в свете изложенного, следствием каких непростых путей каких депривационных воздействий могло явиться сегодняшнее неблагополучие ребенка, мы должны понимать, что для компенсации нанесенного ущерба нам потребуется соответствующей же сложности вся огромность нашего усилия.

Как быть?

Какого бы уровня не коснулись депривационные последствия у ребенка, их необходимо лечить (подхватывать и компенсировать как можно скорее).

– Если речь идет о болезненном состоянии (психосоматическом или психическом) ребенка и его родителей – необходим врач психиатр .

– Если нужно вообще сориентироваться в ситуации (кто я? каков мой ребенок?), разобраться в структуре проблем, научиться понимать (учитывать) возможности и невозможности друг друга, выстроить тактику имеющих психотерапевтический эффект мероприятий и занятий, а также стратегию шагов, способных компенсировать последствия деприваций – необходим психолог .

– Если речь идет об отдельных аспектах интеллектуальной депривации ребенка – необходим педагог . (Тема «педагогика и детские депривации» – должна стать темой отдельного серьезного рассмотрения. Понятно, что школа не сможет компенсировать материнскую и отцовскую депривацию, но, на наш взгляд, в ее задачи могла бы войти компенсация диалогической компенсации детей).

– Если же речь идет об истинном примирении непримиримого (например, истинном «вместе» в случае диалогической депривации), об истинном восполнении невосполнимого (например, в случаях необратимости некоторых депривационных последствий и вообще всех невосполнимых потерь), то это становится возможным только перед лицом Бога и не может быть решаемо вне духовного пространства.

Кроме того, понимая, что пределом чаяний всех родителей является задача не просто вырастить ребенка, но вырастить личность, отметим, что понятие личность – это понятие, о котором уместнее рассуждать в богословии, нежели в психологии. Слово личность встроено в семантический ряд лик-личность-личина и тем самым предполагает векторность: личность существует лишь в динамике приближения к Богу, в динамике восстановления целостности человеческой природы (становясь ликом). И если лик поистине неповторим и уникален, то личина как путь удаления от Бога, путь утраты целостности человеческой природы, ее ущерба, будет иметь совершенно типические проявления.

Предельно упростив, можно сказать, что вся эта возможная, типичная «механика» человека в его «модуле», в его «статике» – удел наук психологии, психиатрии, педагогики. (Искажения, коснувшиеся соматического, психического и психологического статуса человека не могут быть сняты на духовном уровне). В то время как «вектор» принадлежит пространству догматики, а также аскетики и богословия. И поэтому, если мы в христианской культуре – необходим священник .

Психиатр, психолог, педагог, священник – все эти так часто смешиваемые или противопоставляемые в обыденном сознании роли, на самом деле, являются взаимодополняющими сторонами помощи ребенку и его родителям. Здесь не может быть автономных, взаимоисключающих подходов (или только психиатр, или только священник), но должна быть реализована своего рода соборность, дополнительность, чего, к сожалению, на практике мы наблюдаем не часто, но это то, к чему следует стремиться.

____________________________________________________________________________________
* Стоящий в латинском тезаурусе знак вопроса у слова deprivo («?deprivo») – говорит о небезусловном прочтении корневой гласной в оригинальных текстах. И вполне возможно, что слово deprivatio изначально явилось случайным сколком (частным значением) слова depravatio – искажение, порча, обезображение, искривление.

Примечательно, что целых четыре греческих слова были переведены на латынь глаголом depravo:

αφανιζω – приносить очистительную жертву
διαφθειρω – разрушать, опустошать, губить, убивать, портить, искажать
εκφαυλιζω – пренебрегать, мало ценить, считать дурным, презирать
στερισκω – лишать.

А ведь именно в этих значениях мы наблюдаем в жизни феномен, описанный современной наукой понятием «депривация».

:

К священнику или к психологу?

Православный детский психолог Оксана Ковалевская, имеющая огромный практический опыт, заканчивает свою статью упованием на взаимодействие психолога, психиатра и , как необходимого союза в деле помощи ребенку и его родителям. Я могу сказать, исходя из моего опыта работы с Оксаной Борисовной, которая является прихожанкой нашего храма, а также с другими психологами и психиатрами из нашего прихода, что это сотрудничество необыкновенно плодотворно.

Православный психолог – это не конфессиональная принадлежность, а тот, кто, по моему мнению, осмысляет психологию или психиатрию, прежде всего, как христианскую антропологию. И одновременно с этим использует все достижения современной психологии, психиатрии, психоанализа.

На самом деле, области современной психологии, современной психиатрии оторваны от христианского учения и нередко бывают бесплодными и уводящими в совершенно иные сферы. Поэтому сегодня очень часто и , и психиатрия находятся под подозрительным взглядом современных христиан.

И когда психолог или психиатр, вооруженный современными знаниями и методиками, смотрит на тебя и твоего ребенка христианскими глазами и, понимая, что он как специалист без помощи Божией, без Таинств Церкви, без погружения в Евангельскую жизнь, без выправления себя по Евангелию, сделать ничего не может, тогда союз врача и священника, союз психолога или психиатра и священника начинает приносить очень хороший результат.

Священнику необходимо знать и замечать сложные проблемные вещи в семьях, которые находятся под его окормлением в его приходе. И священнику необходимы сотрудники в этой области, которым он бы мог доверять.

Когда в лице психолога и психиатра священник встречает христианина, когда эти люди готовы вместе сотрудничать, получается удивительно плодотворный союз. И в течение уже очень многих лет Оксана Борисовна – моя помощница, а я – ее помощник. Я вижу детей в гимназии, семьи в приходе, которые нуждаются в серьезной психологической опеке. А с другой стороны Оксана видит тех, кто приходит к ней, и понимает, что они нуждаются в настоящей духовной опеке. И тогда происходит исцеление, тогда происходит помощь, наступает полнота, недостающая человеку в результате депривационных процессов.

Еще необходимо сказать, что те состояния, о которых говорит эта статья, не подразумевают виновного, здесь говорится о проблеме. Это очень важно понять: люди, которые находятся под действием депривации – это в той или иной степени почти что каждый из нас. И как уберечь своего ребенка, как сохранить своего ребенка, как восполнить недостающее – это вопрос каждого родителя, который нужно решать со священником, психологом, в каких-то случаях вместе с психиатром.

И хотелось бы подчеркнуть, что духовные и психологические проблемы – это проблемы разных областей. Они между собой пограничны, они часто лежат в одной плоскости, но это не одно и то же.

И статья Оксаны Ковалевской – очень важный посыл нашего духовно-психологического сообщества христианским семьям, чтобы мы вместе начали решать эту непростую проблему.

Часть первая

МАТЕРИНСКАЯ ДЕПРИВАЦИЯ

«Только очень наивные люди думают, будто мир изменится от фраз, начинающихся со слова "пусть": …"Пусть каждая мать воспитает хорошего человека, и мир превратится в рай". Пусть-то пусть, да не получается.

С.Соловейчик

«Материнская любовь - это понятие, которое не просто эволюционирует, но наполняется в разные периоды истории различным содержанием»

Элизабет Бадинтер

I. Психическая депривация

Депривация: слово, термин, понятие

Депривация - термин, широко используемый сегодня в психологии и медицине. В русский язык он пришёл из английского - deprivation - и означает «утрата, лишение, ограничение возможностей удовлетворения жизненно важных потребностей» (Энциклопедический словарь медицинских терминов, …).

Для понимания сути этого термина важно обратиться к этимологии слова. Латинский корень privare , что значит «отделять», лежит в основе английских, французских, испанских слов, переводимых на русский язык как «частный, закрытый, отдельный»; отсюда же и используемое в русской речи слово «приватный». Префикс de в данном случае передает усиление, движение вниз, снижение значения корня (по аналогии со словом «де-прессия» - «подавление»).

Таким образом, уже этимологический анализ слова показывает, что, говоря о депривации, имеют в виду такое неудовлетворение потребностей, которое происходит в результате отделения человека от необходимых источников их удовлетворения - отделение, имеющее пагубные последствия.

Существенна именно психологическая сторона этих последствий: ограничена ли моторика человека, отлучен ли он от культуры или от социума, лишен ли с раннего детства материнской любви - проявления депривации психологически похожи.

Для уточнения психологического содержания понятия «депривация» продуктивно проведение аналогии между психической депривацией и депривацией биологической. Биологическая депривация порождается недостатком белков, витаминов, кислорода и приводит к серьезным нарушениям в развитии организма. Соответственно психическая депривация вызывается недостатком сенсорных стимулов, социальных контактов, устойчивых эмоциональных связей. В обоих случаях происходит своего рода «голодание», результаты которого - как бы ни был различен их механизм - проявляются в ослаблении, обеднении, хирении организма и психики.

В психологию термин «депривация» вошел благодаря английскому психологу Дж.Боулби.

В знаменитой работе Дж.Боулби «Материнская забота и психическое здоровье», опубликованной в 1952 и описывающей, в частности, результаты психологического изучения детей, эвакуированных во время Второй мировой войны, было показано, что дети, в раннем детстве лишенные материнской заботы и любви, испытывают задержку в эмоциональном, физическом и интеллектуальном развитии.

Открытие Дж.Боулби феномена депривации оказалось настолько важным, что породило целое направление в науке, существующее и развивающееся и в настоящее время.

Приведем некоторые определения, позволяющие разобраться в том, какое содержание вкладывается современными психологами в понятие депривации.

В.Каган считает, что термин депривация «используется для обозначения лишения/утраты или приближающейся к ним по выраженности и значению для субъекта недостаточности чего-то желанного/необходимого » (Справочник по психологии…, 1999,с.43).

По мнению, А.Ребера, автора Большого толкового психологического словаря, термин «депривация» означает «потерю какого-то желаемого объекта или человека и используется для обозначения удаления объекта или человека или для обозначения состояния потери непосредственно » (Т.1, с.226).

Ч.Райкрофт в словаре психоаналитических терминов определяет депривацию как «опыт недополучения необходимого » (1995, с.39).

Важно отметить, что термин депривация многими авторами используется двояко - для обозначения (1) реального ограничения условий жизни и функционирования и (2) психического состояния, возникающего в результате подобных ограничений.

Канадский психолог Д.Хебб, подчеркивая специфику психической депривации, даетследующее ее определение: «биологически адекватная, но психологически ограниченная среда». Под ограничением Хебб понимает недостаток определенных элементов среды, которые необходимы для нормального развития и сохранения психических функций. Таким образом, он говорит о депривации в первом из представленных выше значений.

Эвристичное определение депривации во втором значении предлагают известные исследователи этой проблемы, авторы фундаментального труда «Психическая депривация в детском возрасте» Й.Лангмейер и З.Матейчек: «Психическая депривация является психическим состоянием, возникшим в результате таких жизненных ситуаций, где субъекту не предоставляется возможности для удовлетворения некоторых его основных (жизненных) психических потребностей в достаточной мере и в течение достаточно длительного времени» (1984, с.19).

Важным уточнением в определении значения понятия депривации является также проводимое некоторыми исследователями различение между, с одной стороны, ситуацией, когда человек с самого рождения лишен определенных стимулов (раздражителей, импульсов - «предмета потребности», по А.Н.Леонтьеву), в результате чего некоторые значимые потребности вообще не возникают, а с другой, - ситуацией, когда потребность уже возникла, а затем предмет потребности стал недоступен. Первую ситуацию иногда называют «привацией », т.е. отделением, а вторую - собственно депривацией .

Различают парциальнуюдепривацию (partial deprivation) - когда не удовлетворена какая либо одна потребность и полную (тотальную ), когда одновременно не удовлетворены многие потребности или одна, но настолько важная, что ее неудовлетворение вызывает тотальные нарушения. Примером последней является лишение ребенка материнской любви - материнская депривация .

Кроме того, выделяются открытая (манифестируемая) депривация и депривация скрытая (маскированная) .

В настоящее время изучаются разные виды депривации, о чем подробнее речь пойдет ниже. Здесь же отметим, что в интересующем нас контексте наиболее важной оказывается материнская депривация, с изучения которой по существу и начинал Дж.Боулби. Термин «материнская депривация» применялся им для описания случаев, когда оказываются разорванными узы привязанности между ребенком и матерью (Дж.Боулби, 2003).

Близким по значению понятию материнская депривация в психологии является понятие «госпитализм » (от англ. hospital – больница), или «больничный синдром», введенное немецко-американским психологом Р.Шпицем в 1945 г. для описания психического состояния ребенка, помещенного на длительное время в больницу без матери.

Отмечаемая большинством авторов специфика термина «госпитализм » состоит в акцентировании, с одной стороны места возникновения данного синдрома - больница, приют, а, с другой стороны, возраста ребенка - как правило, до полутора лет.

Так, М.Годфрид определяет госпитализм как «совокупность серьезных физических и психологических расстройств из-за длительного пребывания в больнице и полного отсутствия связи с матерью у младенцев младше 1,5 г.» (2003, с.36).

В Большом психологическом словаре под редакцией Б.Г.Мещерякова и В.П.Зинченко госпитализм определяется как «глубокая психическая и физическая отсталость, возникающая в первые годы жизни ребенка вследствие «дефицита общения» и воспитания». Указываются следующие признаки госпитализма: «запоздалое развитие движений, в особенности ходьбы, резкое отставание в овладении речью, эмоциональная обедненность, бессмысленные движения навязчивого характера (раскачивание тела и др.), а также сопутствующие этому комплексу психических недостатков низкие антропометрические показатели, рахит (2003, с. 111).

В словаре А.Ребера акцентируется другой аспект, важный в контексте современного использования этого термина, - специфика общения ребенка с окружающими. Госпитализм рассматривается как синоним расстройства реактивной привязанности и определяется следующим образом:

«Расстройства детского и грудного возраста, характеризующиеся неспособностью ребенка создавать нормальные социальные связи до пятилетнего возраста. Это нарушение характеризуется либо устойчивой неспособностью ребенка вступать в социальные взаимодействия и соответственно на них реагировать, либо (у старших детей) неразборчивостью в общении, особенно с посторонними и другими социально несоответствующими индивидами. Предполагается, что это расстройство возникает вследствие чрезвычайно патологического раннего ухода за ребенком, отличающегося отсутствием нормальной физической и социальной стимуляции, так как оно наблюдается даже тогда, когда ребенку обеспечивается хорошее питание и соблюдение хороших социальных условий. Обратите внимание, что этот термин не употребляется, если имеются свидетельства умственной отсталости или любого другого распространяющегося нарушения развития» (Т.2, с. 178).

Таким образом, можно констатировать, что в современном словоупотреблении термины «госпитализм» и «депривация» не являются полными синонимами, поскольку их содержание пересекается лишь частично. Термин «госпитализм» является более узким, ограниченным и возрастом ребенка (до полутора лет), и местом его пребывания (больница, приют).

2. Виды депривации

В зависимости от того, чего именно лишен человек, выделяют разные виды депривации. Для психологии наибольший интерес представляет такие виды депривации, как двигательная, сенсорная, информационная, социальная, сексуальная, эмоциональная и материнская.

Рассмотрим те виды депривации, которые в наибольшей степени важны для изучения развития детей, лишенных нормальной родительской заботы.

Сенсорная депривация

Блестящим примером сенсорной депривации является описание преддипломного экзамена, который сдавал курсант школы космонавигаторов, известный в кругах любителей фантастики, пилот Пиркс из рассказа С. Лема «Условный рефлекс». Этот экзамен курсанты любовно называли «сумасшедшая ванна». Лем подробно описывает, как курсанта приводят в просторное помещение с бассейном, полным воды.

«Испытуемый - на студенческом жаргоне «пациент» - раздевался и погружался в воду, которую нагревали до тех пор, пока он не переставал ощущать ее температуру... Когда юноша, лежавший навзничь в воде, поднимал руку, воду прекращали нагревать и один из ассистентов накладывал ему на лицо парафиновую маску. Затем в воду добавляли какую-то соль (но не цианистый калий, как всерьез уверяли те, кто уже искупался в «сумасшедшей ванне»),- кажется, простую поваренную соль. Ее добавляли до тех пор, пока «пациент» (он же «утопленник») не всплывал так, что тело его свободно держалось в воде, чуть пониже поверхности. Только металлические трубки высовывались наружу, и поэтому он мог свободно дышать.

Вот, собственно, и все. На языке ученых этот опыт назывался «устранение афферентных импульсов». И в самом деле, лишенный зрения, слуха, обоняния, осязания (присутствие воды очень скоро становилось неощутимым), подобно египетской мумии, скрестив руки на груди, «утопленник» покоился в состоянии невесомости. Сколько времени? Сколько мог выдержать.

Как будто ничего особенного. Однако в таких случаях с человеком начинало твориться нечто странное... Около трети испытуемых не выдерживали не то что шести или пяти, а даже и трех часов».

Субъективные переживания Пиркса писатель описывает с большой достоверностью, похожие можно встретить и в самоотчетах участников подлинных научных экспериментов (по-видимому, автору были знакомы работы американских психологов из Колумбийского университета Дж. Лилли, Дж. Шорли, 1961):

«Он вообще ничего не ощущал. Но эта пустота становилась тревожащей. Прежде всего, он перестал ощущать положение собственного тела, рук, ног. Он еще помнил, в какой позе лежит, но именно помнил, а не ощущал. Пиркс начал соображать, Давно ли он находится под водой, с этим белым парафином на лице. И с удивлением понял, что он, обычно умевший без часов определять время с точностью до одной-двух минут, не имеет ни малейшего представления о том, сколько минут - или, может, десятков минут? - прошло после погружения в «сумасшедшую ванну».

Пока Пиркс удивлялся этому, он обнаружил, что у него уже нет ни туловища, ни головы, вообще ничего. ...

«Пиркс будто растворялся постепенно в этой воде, которую тоже совершенно перестал ощущать. Вот уже и сердца не слышно. Изо всех сил он напрягал слух - безрезультатно. Зато тишина, целиком наполнявшая его, сменилась глухим гулом, непрерывным белым шумом, таким неприятным, что прямо хотелось уши заткнуть...

Нечем было шевельнуть: руки исчезли. Он даже не то чтобы испугался - скорее обалдел. Правда, он читал что-то о «потере ощущения тела», но кто бы мог подумать, что дело дойдет до такой крайности?..

Потом стало еще хуже.

Темнота, в которой он находился, или, точнее, темнота - он сам, заполнялась слабо мерцающими кругами, плавающими где-то на границе поля зрения,- круги эти даже и не светились, а смутно белели. Он повел глазами, почувствовал это движение и обрадовался, но странно: после нескольких движений и глаза отказались повиноваться...»

Дальше - хуже. «Он распадался. Уже даже и не тело - о теле и речи не было - оно перестало существовать с незапамятных времен, стало давно прошедшим, чем-то утраченным навсегда. А может, и не было никогда?..

Он распадался - ни на какие-то там отдельные личности, а именно на страхи. Чего Пиркс боялся? Он понятия не имел. Он не жил ни наяву (какая может быть явь без тела?), ни во сне. Ведь не сон же это: он знал, где находится, что с ним делают. Это было нечто третье. И на опьянение абсолютно не похоже.

Он и об этом читал. Это называлось так: «Нарушение деятельности коры головного мозга, вызванное лишением внешних импульсов»......Звучало это не так уж плохо. Но на опыте... Нет, это он вселился в кого-то. И этот кто-то раздувался. Распухал. Становился безграничным. Пиркс бродил по каким-то непонятным недрам, сделался громадным, как шар, стал немыслимым слоноподобным пальцем, он весь был пальцем, но не своим, не настоящим, а каким-то вымышленным, неизвестно откуда взявшимся. Этот палец обособлялся. Он становился чем-то угнетающим, неподвижным, согнутым укоризненно и вместе с тем нелепо, а Пиркс, сознание Пиркса возникало то по одну, то по другую сторону этой глыбы, неестественной, теплой, омерзительной, никакой...

Пиркс прошел еще много состояний. Некоторое время его не было, потом он снова появился, многократно умноженный; потом что-то выедало у него весь мозг; потом были какие-то путаные, невыразимые словами мучения - их объединял страх, переживший тело, и время, и пространство » (С.Лем, 1970 с. 46-53).

Сенсорная депривация может возникать не только в экспериментальных условиях, подобных описанным С. Лемом, но и в жизни, когда по тем или иным причинам человек испытывает так называемый сенсорный голод , не получает достаточного количества стимулов - зрительных, слуховых, осязательных и прочих. Для описания подобных жизненных условий психологи также пользуются понятием обедненная среда , а в последнее время - обедненная информационная среда.

В обедненную среду часто попадает ребенок, оказавшись в детском доме, больнице, интернате или другом учреждении закрытого типа. Такая среда, вызывая сенсорный голод, вредна для человека в любом возрасте. Однако для ребенка она особенно губительна.

Как показывают многочисленные психологические исследования, необходимым условием для нормального созревания мозга в младенческом и раннем возрасте является достаточное количество внешних впечатлений, так как именно в процессе поступления в мозг и переработки разнообразной информации из внешнего мира происходит упражнение органов чувств и соответствующих структур мозга.

Большой вклад в разработку этой проблемы внесли отечественные ученые. Так, Н.М.Щеловановым было установлено, что те участки мозга ребенка, которые не упражняются, перестают нормально развиваться и начинают атрофироваться.

Н.М.Щелованов писал, что если ребенок находится в условиях сенсорной изоляции (он неоднократно наблюдал ее в яслях и домах ребенка), то происходит резкое отставание и замедление всех сторон развития, своевременно не развиваются движения, не возникает речь, отмечается торможение умственного развития.

М.Ю.Кистяковская, анализируя стимулы, вызывающие положительные эмоции у ребенка первых месяцев жизни, обнаружила, что они возникают и развиваются лишь под влиянием внешних воздействий на его органы чувств, в особенности на глаз и ухо.

Опираясь на эти факты, а также на собственные наблюдения и эксперименты, выдающийся детский психолог Л.И.Божович (1968) выдвинула гипотезу о том, что ведущей в психическом развитии младенца является потребность в новых впечатлениях.

Согласно этой гипотезе, потребность в впечатлениях возникает примерно на третьей-пятой неделе жизни ребенка и является базой для формирования других социальных потребностей, в том числе и социальной по своей природе потребности в общении ребенка с матерью. Это положение противостоит представлениям большинства психологов о том, что исходными выступают либо органические потребности (в пище, тепле и т. п.), либо потребность в общении.

Косвенно это положение подтверждается и опытом организации и функционирования детских больниц, детских домов и интернатов. Еще Р.Шпицем было показано, что в подобных учреждениях ребенок страдает не только и не столько от плохого питания или плохого медицинского обслуживания, сколько от специфических условий, один из существенных моментов которых - бедная стимульная среда.

Описывая условия содержания детей в одном из приютов, Р. Шпиц отмечает, что дети постоянно лежали в стеклянных боксах до тех пор, пока им не исполнялось 15-18 месяцев, они не видели ничего, кроме потолка, так как боксы были задрапированы занавесками. Движения детей были ограничены не только постелькой, но и вдавленным углублением в матрасе. Игрушек было крайне мало.

Последствия такого сенсорного голода, если их оценивать по уровню и характеру психического развития ребенка, сравнимы с последствиями глубоких сенсорных дефектов. Например, Б.Лофенфельд установил, что по результатам развития дети с врожденной или рано приобретенной слепотой сходны с депривированными зрячими детьми (детьми из закрытых учреждений). Это проявляется в виде общего или частичного запаздывания развития, возникновения некоторых двигательных особенностей и особенностей личности и поведения.

Другая исследовательница, Т.Левин, изучавшая личность глухих детей с применением теста Роршаха, обнаружила, что характеристики эмоциональных реакций, фантазии, контроля у таких детей также сходны с аналогичными особенностями детей-сирот из учреждений.

Таким образом, обедненная среда отрицательно влияет на развитие не только сенсорных способностей ребенка, но и всей его личности, всех сторон психики. Конечно, развитие ребенка в условиях детского учреждения - явление очень сложное; сенсорный голод здесь выступает лишь одним из моментов, который в реальной практике невозможно даже вычленить и проследить его влияние. Однако депривирующее воздействие сенсорного голода сегодня можно считать общепризнанным. Вместе с тем, современные исследования показывают, что полноценная забота о ребенке может в значительной степени компенсировать последствия проживания в обедненной информационной среде. В исследовании английских психологов Рами и Рами, проведенном в 1992 г. сравнивались две группы детей. В обеих группах дети росли в примерно одинаково бедной сенсорной и информационной среде. Но в одной из групп о младенцах полноценно заботились окружающие взрослые, а в другой нет. Исследователи показали, что по прошествии нескольких лет дети первой группы имели существенно более высокие показатели интеллектуального развития, чем дети второй группы (по Д.Майерс, 2001).

В каком возрасте влияние сенсорной депривации на психическое развитие ребенка максимально?

Некоторые авторы считают, что критическими являются самые первые месяцы жизни. Так, И.Лангмейер и 3.Матейчек отмечают, что младенцы, воспитывающиеся без матери, начинают страдать от отсутствия материнской заботы, эмоционального контакта с матерью лишь с седьмого месяца жизни, а до этого времени наиболее патогенным фактором является именно обедненная внешняя среда (1984).

По мнению известного итальянского психолога и педагога М.Монтессори, наиболее сензитивным, критическим для сенсорного развития ребенка является период от двух с половиной до шести лет (2000).

Существуют и другие точки зрения, и, по-видимому, окончательное научное решение вопроса требует дополнительных исследований. Однако для практики следует признать справедливым, что сенсорная депривация может иметь отрицательное воздействие на психическое развитие ребенка в любом возрасте, в каждом возрасте по-своему. Поэтому для каждого возраста следует специально ставить и особым образом решать вопрос о создании разнообразной, насыщенной и развивающей среды.

Необходимость создавать в детских учреждениях сенсорно насыщенную внешнюю среду, признаваемая в настоящее время всеми, на деле нередко реализуется прямолинейно, примитивно, однобоко и неполно. Иногда из самых лучших побуждений, борясь с унылостью и однообразием обстановки в детских домах и школах-интернатах, стараются максимально насытить интерьер разными красочными панно, картинками, выкрасить стены в яркие цвета, создать звуковой фон, когда на всех переменах, в свободное время звучит громкая, бодрая музыка. Но это способно устранить сенсорный голод лишь на самое короткое время. Оставаясь неизменной, подобная обстановка в дальнейшем все равно к нему приведет. Только в данном случае это произойдет на фоне значительной сенсорной перегрузки, когда соответствующая зрительная стимуляция буквально будет «бить по голове». Еще Н. М. Щелованов предупреждал о том, что созревающий мозг ребенка особенно чувствителен к перегрузкам, создающимся при длительном, однообразном влиянии интенсивных стимулов.

Таким образом, как видим, даже окраска стен и оформление интерьера оказываются чрезвычайно сложным и тонким делом, если рассматривать их в контексте проблемы сенсорной депривации. Хорошо, если этот момент осознается работниками соответствующих детских учреждений. Опишем в этой связи свои впечатления от посещения в 80-е годы ХХ века детских диагностических домов в двух городах Чехословакии - Праге и Братиславе.

В то время в этой стране детский диагностический дом был учреждением, куда попадали трудные дети, большей частью оставшиеся без попечения родителей, для уточнения медико-психолого-педагогического диагноза и решения затем вопроса о том, где в дальнейшем лучше жить и воспитываться ребенку: в специализированном семейном или обычном детском доме, в учреждении для детей с трудностями поведения, в семье и массовой школе. В диагностическом доме дети проводили от полутора до двух месяцев.

Оба диагностических дома, в которых мы побывали, были во многом схожи. Однако нас поразило резкое различие оформления их интерьеров. В Праге все стены были буквально увешаны цветами, картинами, поделками детей, в каждой комнате мебель стояла по-своему, были разного цвета занавески, покрывала. В Братиславе, напротив, все комнаты были одинаковыми, мебель расставлена так, как каждый из нас хорошо знал из своего опыта пребывания в пионерских лагерях,- кроватка, тумбочка, кроватка, тумбочка и т. п.; на неброско окрашенных стенах в каждой комнате казенно висел один эстамп. Из беседы с директорами и воспитателями обоих этих учреждений мы поняли, что в этих различиях проявилось разное понимание значения интерьера для воспитания.

В Праге концепция звучала так: «Мы хотим, чтобы наш дом был похож на обычный семейный дом, чтобы было уютно, чтобы каждая комната была иной, чем остальные, чтобы дети научились сами заботиться о красоте и уюте. Все это им пригодится потом в жизни, да и здесь они не будут уставать от однообразия обстановки».

В Братиславе подход был иным: «Дети живут у нас не больше двух месяцев. Потом большинству из них предстоит воспитываться в обычных детских домах и интернатах, где обстановка страшно унылая. Если здесь они привыкнут к яркому и красивому интерьеру, в дальнейшем им будет очень трудно. А мы хотим, чтобы им было хорошо именно потом и чтобы они не страдали, постоянно вспоминая пребывание в нашем диагностическом доме».

Мы приводим этот пример для того, чтобы показать, насколько важно основательно, серьезно относиться к оформлению среды обитания ребенка в детском учреждении, учитывать его значение для психического развития, для всей жизни. Не станем обсуждать здесь, какая из двух концепций представляется нам более правильной. Отметим лишь, что в обоих случаях признается принципиальная важность богатства среды, но когда, где и в какой мере, в каких именно формах разворачивать это богатство - все это в каждом отдельном случае требует специальной проработки.

Говоря, например, о нашей многонациональной стране, следует, в том числе учитывать национальные традиции, различия в представлениях о красоте. И то, что идеально в детском доме Москвы или Санкт-Петербурга, может оказаться чрезмерно бледным, сухим и лаконичным для детского дома в Татарии или Дагестане. Важен и возраст детей, и время пребывания - находится ли он в таком учреждении относительно небольшое время или живет там постоянно, и особенности их психоневрологического статуса.

Не можем удержаться от упоминании о дискуссии о том, в какой обстановке должен расти и воспитываться гиперактивный ребенок. Сторонники одной позиции полагают, что поскольку таких детей отличает полевое поведение и они бурно реагируют на любой попадающий в их поле внимания объект, то их среда обитания должна быть предельно упрощена, - чем меньше предметов, в частности игрушек их окружает, чем менее насыщена и разнообразна цветовая гамма, чем меньше звуков, запахов и т.п. - тем лучше. Сторонники противоположной точки зрения, напротив, полагают, что обеднять среду ни в коем случае нельзя, потому что для ребенка, привыкшего находиться в такой бедной среде, любое столкновение с полноценным раздражителем может оказаться патогенным (а этого в жизни практически невозможно избежать). Представьте себе, что ребенок, растущий в таких сенсорно скудных условиях, в ясный солнечный день выходит на улицу и видит девушку в ярко-красной куртке, которая едет на ярко-синем велосипеде и что-то громко кричит.