Князь тохтамыш. Значение слова тохтамыш в краткой биографической энциклопедии

Историки называют Тохтамыша последним ханом единой Орды. Пришедший к власти после , ослабившего позицию монголо-татар, правитель собрал воедино разрозненные земли государства под названием Джучиев Улус. По сохранившимся свидетельствам, Тохтамыш обладал суровым нравом, который помог мужчине продержаться во главе Орды 25 лет.

Детство и юность

Дата рождения будущего хана Золотой Орды неизвестна, зато легко прослеживается родословная знаменитого воина. Тохтамыш родился в семье Туй-Ходжи – сына Джучи-хана и внука . Родовитое семейство принадлежало к правящей династии, но не имело в семье большой власти.

В 1364 году Туй-Ходжи, законного правителя полуострова Мангышлак, убивает близкий родственник. Причиной конфликта стало нежелание отца Тохтамыша участвовать в ненужном военном походе. Правление полуостровом переходит к родственникам будущего хана. А юноша, в попытках спастись от возможной расправы, несколько раз сбегает из родной Орды.

Впрочем, подростка постоянно возвращают домой, чтобы не терять контроль над подрастающим законным правителем полуострова. Тохтамыш, не желающий мириться с подобной судьбой, в 1375 году сбегает во владения Тимура (правителя соседних земель) и просит у мужчины защиту.

Попытки родственников в очередной раз вернуть Тохтамыша закончились провалом. Тимур не выдал юношу и даже снабдил молодого человека небольшим войском. На фоне постоянных сражений умирает узурпатор, и Тохтамыша провозглашают законным правителем Мангышлака. Но подобный поворот не устроил местную аристократию.

Вернувшийся домой с победой, Тохтамыш узнает, что трон вновь заняли. На этот раз противником молодого человека стал Тимур-Мелик-оглана. Новый правитель недолго продержался на престоле. Простые люди, которых не устроило правление назначенного аристократами государя, призывают Тохтамыша вернуться. А юноша и не думал отказываться от законного места.

Завоевание и правление

В 1378 году, освоившись в новом положении, Тохтамыш отправляется в военный поход. Первой целью юного правителя стало Поволжье и территория, на которой правил Мамай. Захват прошел быстро и без больших потерь. К моменту появления Тохтамыша Мамай уже потерял власть над подчиненными, которые с радостью приняли нового хана. Через 2 года под контроль молодого хана попала вся Золотая Орда.

В этот же год новый владыка отправляет послов к русским князьям. Привыкшие к постоянной смене узурпаторов, правители Руси признали Тохтамыша, но перестали выплачивать дань. После победы в Куликовской битве представители власти не воспринимали Орду как угрозу.

Чтобы доказать собственную силу, Тохтамыш отправляется в Москву лично. По пути следования хан дает воинам распоряжение грабить и разорять всех встречаемых купцов. При этом основной отряд продвигался по Руси тайком.

Впрочем, вскоре и Андрей Храбрый узнали о приближении татаро-монгольского войска. Князья в срочном порядке бросились собирать армию, но не успели. Москва осталась незащищенной, в городе началась паника.

3 дня осады не принесли Тохтамышу результата, поэтому хан решил пойти на хитрость. Понимая растерянность народа, правитель Золотой Орды пообещал пощадить всех, если Москва откроет ворота. Люди поверили. После открытия ворот татаро-монгольское войско разорило и частично сожгло Москву.

Вернувшись в Сарай, Тохтамыш занялся урегулированием отношений со старым знакомым – ханом Тимуром. Советники, которых настораживало могущество соседа, предлагали присоединить к Орде новые земли. Затяжные военные действия показали, что силы двух ханов равны, но в решающей битве при реке Кундурчи Тохтамыш потерпел поражение.

Второе поражение от Тимура, решившегося на ответный набег на Орду, состоялось зимой 1395 года. Проигрыш был настолько серьезен, что Тохтамышу пришлось бежать в город Булгар (в настоящее время город в Татарстане).

В этот же год земли, которые объединил Тохтамыш, вновь потеряли единый центр. Золотую Орду делили в междоусобных сражениях. Но как только великий хан вернулся, большинство претендентов на престол исчезло. Сопротивление оказал только Тимур-Кутгут. К нему присоединился эмир Едигей, связанный брачными узами с дочерью Тохтамыша.

Попытки выдворить Тимура-Кутгута с территории Орды закончились поражением. Хан снова покидает людей и семью. На этот раз мужчина просит убежища у литовского правителя Витовта. Разгоряченный победой Тимур отправляется следом и требует у литовцев выдачи врага.

Осознавая собственное превосходство (территориальное и количественное), Витовт отказывает молодому претенденту на Ордынский трон. Но вовремя подоспевший Едигей уравнивает шансы, приведя с собой большое войско.

Битва татар и литовцев закончилась поражением последних. Тохтамыш успевает бежать и возвращается в родной Сарай. Впрочем, противостояние ханов и эмира продлилось еще несколько лет. В общей сложности мужчины вступали в открытую конфронтацию 15 раз.

Личная жизнь

Первой женой великого воина стала девушка по имени Тагай-бйка. Женщина родила супругу 5 детей: трех сыновей и двух дочерей. Одна из девочек и стала причиной, по которой Тохтамыш убил супругу.

Джанинка-ханча, так звали девушку, достигнув совершеннолетия, вышла замуж за Едигея – близкого сторонника отца. Но во время военного конфликта с Тимуром муж Джанинки отвернулся от тестя. Разгневанный Тохтамыш выместил злобу на супруге, лишив женщину жизни.

Историк А. П. Григорьев утверждает, что в число жен великого хана входила Тулунбек-ханум. После победы над Мамаем Тохтамышу перешел гарем предыдущего хана. Чтобы закрепить собственное положение, мужчина женится на вдове.

В 1386 году Тулунбек-ханум тоже погибла от руки собственного мужа. Тохтамыш заподозрил женщину в сговоре с врагами, поэтому избавился от супруги, не выясняя достоверность подозрений. Но существует версия, что женщину подвергли смертной казни из-за измены великому чтимому мужу.

Известны имена еще двух жен хана Золотой Орды: Шукр-бйка-ага и Урун-бйка. Первая состояла в родстве с амиром Арсакой и родила Тохтамышу дочь Бахтй-бйка-ханча. Вторая же не могла похвастаться богатыми родственниками, зато родила хану двух сыновей и дочь.

Сейчас общее число потомков Тохтамыша вызывает регулярные споры среди исследователей. Распространена версия, что вместе с детьми от наложниц великий хан стал отцом 13 раз, при этом от законных жен родились 9 наследников. Но младший сын правителя, Саид Ахмет, родился у одной из женщин после смерти Тохтамыша. Поэтому отцовство хана вызывает некоторые сомнения, ведь точная дата появления ребенка на свет неизвестна.

Смерть

Жизнь хана оборвалась в 1405 году неподалеку от Тюмени. Мужчина, проведший последние несколько лет в сражениях с Едигеем, получил ложную информацию о смерти противника. Не опасаясь за собственную жизнь, Тохтамыш отправился в путешествие, не взяв с собой охрану.

Едигей вместе с чингизидом Чокре и отрядом воинов напали на хана внезапно. Враги отрезали мужчине пути к отступлению. Хан слишком поздно понял, что попал в западню, и не смог скрыться. Невзирая на явный противовес, Тохтамыш вступил в бой и продолжительное время отбивался от нападающих. Но множественные ранения ослабили мужчину, не желающего сдаваться на милость врагу, и не оставили Тохтамышу возможности спастись.

Память

В литературе:

«Тохтамыш и Тимур», Фаиль Ибятов
«Русь против Тохтамыша. Сожженная Москва», Виктор Поротников
«Наш князь и хан»,
«Ярлык Тохтамыш хана к Ягалу», Илья Березин
«Ордынский период. Первоисточники»,

В кино:

2007 – «История Государства Российского» (серия 117)
2015 – «Разорение Тохтамышем Москвы в 1382» видео-лекция С. С. Волкова

Золотой Орды в -1395 годах , хан Тюменского ханства с 1400 года , один из потомков Джучи , старшего сына Чингисхана .

Приход к власти

Ко времени правления Тохтамыша относится возрождение золотоордынских городов в Нижнем Поволжье .

Борьба с Тамерланом

Татары ещё несколько раз делали небольшие набеги на русскую землю, разграбили Рязань , но предпринять большой и серьёзный поход против Москвы Тохтамыш не мог, так как в это время вступил в борьбу с Тимуром (Тамерланом), которому он был обязан престолом. Опасаясь перехода Закавказья и Западного Ирана под власть противника, Тохтамыш предпринял в 1385 году вторжение в этот регион. Захватив Тебриз и разграбив его, хан отступил с богатой добычей; среди 90 000 пленников был и поэт Камол Худжанди . В 1390-е годы Тимур нанёс ордынскому хану два жестоких поражения - на Кондурче (1391) и Тереке (1395) - после которых Тохтамыш лишился престола и был вынужден вести постоянную борьбу с ханами, поставленными Тимуром. После поражения Тохтамышу, видимо, удалось на короткий срок захватить власть в Тюменском ханстве или в части его улусов .

Борьба с Едигеем

Вскоре на золотоордынском престоле при содействии эмира Едигея воцарился Тимур-Кутлуг , разбивший Тохтамыша, который вслед за этим бежал с семьёй в Киев к великому князю литовскому Витовту . Тохтамыш был принят великим князем, желавшим использовать его в качестве проводника своего политического влияния в Орде.

Витовт начал готовить масштабный поход против татар с целью посадить на золотоордынском престоле Тохтамыша, который с отрядом в несколько тысяч татар также принял участие в походе. Выступив на Орду, Витовт в 1399 году разбил лагерь на реке Ворскле , и Тимур-Кутлуг, испугавшись многочисленности противника, запросил мира. Тем временем к реке подоспел Едигей со своими войсками и разорвал переговоры, убедив Тимур-Кутлуга продолжить борьбу. Возглавив ордынские войска, Едигей нанёс сокрушительное поражение Витовту.
Тохтамыш окончательно было утратил политическое влияние, однако в последние годы стал склоняться к миру с Тимуром, к которому даже отправил посольство. Поэтому Едигей после этой громкой победы не оставил Тохтамыша в покое и в течение продолжительного времени с переменным успехом боролся с ним.

В 1405 году Тимур умер, а Тохтамыш в 16-м сражении с Едигеем и Чокре был окончательно разгромлен и убит. Под 1406 годом Архангелогородский летописец (входит в Устюжский летописный свод) сообщает (л. 215 об. - 216):

Ярлыки хана Токтамыша

Ярлык хана Токтамыша Ягайлу

Ярлык был найден в 1834 г. К. М. Оболенским в Московском главном Архиве Министерства Иностранных дел. Документ находился среди бумаг А. С. Нарушевича, находившихся некогда в Краковском коронном архиве.

Подлинник ярлыка состоит из двух листов лощеной бумаги. Длина первого листа - 39,6 см, ширина - 19,8 см. Длина второго листа - 41,8 см, ширина - 19,8 см. На обоих листах имеется знак бычьей головы. Текст выпонен чернилами уйгурским письмом на чагатайском языке на лицевых сторонах листов - 13 строк на первом листе и 12 строк на втором. На первом листе первая строка и первое слово шестой строки написаны золотом. Третья, четвёртая и пятая строка, следующие за после упоминания имени адресата сдвинуты «вниз» (влево). Рядом с этими строками с правой стороны располагается золотой оттиск четырёхугольной печати (6×6 см). Печать состоит из двух квадратов, один из которых расположен внутри другого с текстом на арабском языке, выполненным куфическим шрифтом. Надпись во внутреннем квадрате - «Султан правосудный Токтамыш». Надпись во внешнем квадрате - «Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Нет бога кроме Аллаха, Мухаммад посланник Аллаха. Да богославит его Аллах и да приветствует его!» На втором листе золотом написаны начало первой и шестой строк. Ярлык написан 20 мая 1393 года (год курицы, 8 раджаба 795).

Одновременно был обнаружен и ещё один ярлык, выполненный на сходной бумаге (знак бычьей головы перевернут), написанный западнорусским полууставом, имеющим сходное содержание, но не являющийся переводом.

Известен целый ряд переводов ярлыка на русский язык. В 1835 году такой перевод был выполнен О. М. Ковалевским, в 1837 году - А. К. Казем-Беком, в 1850 году - И. Н. Березиным, в 1888 году - В. В. Радловым. В 1927 году А. Н. Самойлович опубликовал работу в которой сделал некоторые уточнения к переводам И. Н. Березина и В. В. Радлова.

Наиболее часто цитируемыми переводами ярлыка являются переводы И. Н. Березина и В. В. Радлова.

Я, Токтамыш, говорю Ягайлу.
Для извещения о том, как Мы воссели на великое место, Мы посылали прежде послов под предводительством Кутлу Буги и Хасана и ты тогда же посылал к Нам своих челобитников. Третьего года послали некоторые огланы, во главе которых стояли Бекбулат и Коджамедин, и беки, во главе которых стояли Бекиш, Турдучак-берди и Давуд, человека по имени Эдугу к Темиру, чтобы призвать его тайным образом. Он пришел на этот призыв и согласно их злонамерению послал им весть. Мы узнали об этом (только) тогда, когда он дошел до пределов (нашего) народа, собрались, и в то время, когда Мы хотели вступить в сражение, те злые люди с самого начала пошатнулись и вследствие этого в народе произошло смятение. Все это дело случилось таким образом. Но Бог милостив был и наказал враждебных нам огланов и беков, во главе которых стояли Бекбулат, Коджамедин, Бекиш, Турдучак-берди и Давуд.
Для извещения об этих делах мы теперь посылаем послов под предводительством Хасана и Туулу Ходжи. Теперь ещё другое дело: Ты собирай дань с подвластных Нам народов и передай её пришедшим к тебе послам; пусть они доставят её в казну. Пусть по-прежнему опять твои купеческие артели разъезжают; это будет лучше для состояния великого народа.
Такой ярлык с золотым знаком мы издали. В год курицы, по летосчислению в 795-й, в 8 день месяца Реджеба, когда орда была в Тане, мы (это) написали.
- Радлов В.В. Ярлыки Токтамыша и Темир-Кутлуга//ЗВОРАО. 1888. Т.3., С.1-17

Ягайлу.
Мы послали послов, из коих главные Котлубуга и Асан, дать знать о восшествии на великое место, и ты также послал к нам присланника. Третьего года нисколько Угланов, из коих важнейшие Бекбулат и Ходжа Медин, и Беки, из коих главные Бекгич и Турдучак Берди Давуд, отправив вперед человека, по-имени Идикгия, послали (без моего ведома) к Темирю. По тому требованию он выступил. Когда он, веруя в лукавое сердце и такой же язык их, пришёл тайно вперед мы, узнавъ, собрались; во время битвы прежде те дурные люди ушли с места, отчего и парод ушел с места. Вот что было причиной бывшему до тех пор тому делу. Бог нас пожаловав, предал нам враждующих Угланов и Беков, из коих главные Бекбулат, Ходжа Медин, Бекгич и Турдучак Берди Давуд. Тепер мы послали послов, из коих главные Асан и Тулу Оджа, дать знать об этом случившемся. А далее
С подданных Нам волостей собрав выходы, вручи идущим послам для доставления в казну. Ещё по прежнему правилу (мои) негоцианты и твои купцы пусть ходят одни к другим: признавая это хорошим для Великого Улуса, мы утвердили грамоту с золотым знаком. Велено написать курячьяго года гиджры семьсот девяносто пятого ново-лунного месяца Реджеба восьмого дня, когда Орда была на Дону.
- Березин И.Н. Ханские ярлыки. 1. Ярлык хана Золотой Орды Тохтамыша к польскому королю Ягайлу. 1392-1993 г. Казань, 1850, С.12

С проблемой точности перевода связан и вопрос места написания письма. О. М. Ковалевский, А. К. Казем-Бек, И. Н. Березин в своих переводах отмечают это место фразой «когда Орда была на Дону». В переводах В. Г. Тизенгаузена и В. В. Радлова в качестве места написания письма указывается Тан, под которым переводчики понимают город близь устья Дона (Азов). В последнем случае интерпретация является более убедительной, так как в известных случаях, когда документ составлялся на берегу реки (ярлык Тимур-Кутлука, письмо Улуг-Мухаммада, письмо Махмуд-хана), при обозначении места используются другие слова.

Подлинник в 1921 году был передан Польше.

Ярлык Тохтамыша Бек-Ходжаю

Документ принадлежал крымскому владельцу и был представлен в качестве документа на право владения князю М. С. Воронцову.

Ярлык представляет собой свиток склеенный из четырёх листов плотной, желтоватой, лощеной с обеих сторон бумаги без филиграни. Листы имеют длину 33, 36,35,5 и 18 см. Сам свиток имеет длину 119 см и ширину 25,2 см. Текст выполнен черными чернилами изящным почерком дивани-джали, исполненным вязью. Текст имеет размер 21×90 см, справа имеются поля в 5 см. Длина полных строк достигает до 21 см, коротких - до 11 см. По алифу средняя высота букв составляет 1,5-2 см. Максимальная высота букв в инвокации - составляет 4-6 см. Между строками текста расстояние в 6-7 см. Расстояния между инвокацией и интитуляцией и между интитуляцией и основным текстом составляет 10-12 см. Написаны золотом инвокация, интитуляция, слово «хан» и заменяющие это слово местоимения.

На ярлыке два оттиска алой печати квадратной формы (12см×12см). Текст печати в целом соответствует тексту в печати на ярлыке хана Токтамыша к Ягайлу, за исключением того, что перед словом «султан» во внутреннем квадрате наблюдаются нечитаемые символы.

Первый оттиск расположен справа, напротив 7-8 строк текста и приходится на место скленного стыка 2 и 3 листа бумаги. Второй оттиск расположен на 4 листе бумаги, слева, на концах 14-15 строк.

Уже в конце 70-х годов прошлого века, несмотря на реставрацию, проведенную в 1970 году, исследователями отмечалась плохая сохранность документа по сравнению с его первоначальным состоянием (в 1843 году с него была снята факсимильная копия).

Предаюсь на Бога и уповаю на милость и благость его!
Тохтамышево слово.
Крымской области начальникам, во главе коих Кутлу-Буга, Бекам, духовным судьям, духовным законоведцам, настоятелям, старцам, секретарям палат, таможникам, весовщикам, букаулам, заставщикам, каким бы то ни было мастерам, всем.
Так как Тимур-Пулад повелел так: «владеющий сим ярлыком Бек Хаджи с принадлежащими ему людьми, все нами пожалованы (они платили в государственное казначейство ежегодно все какие бы то ни было требуемые расходы с надбавками). Отныне впредь да не налагают на Суткуль называемые „подушные“, да не требуют подвод и корму; да не требуют на амбары хлебного харчу; областные власти да не трогают никакого подчиненного Суткулю человека внутри Крыма, вне, на местах остановки; всем им вкупе сущим, ради освобождения их от требуемых расходов, оказывания покровительства и помощи, написания паизоваго тарханного ярлыка, вы все в этом случае оказывайте безпрекословное содействие Бек Хаджию», то посему делающие раскладку областных подушных непременно побоятся причинять беспокойство и обиду. Но если ты Бек Хаджи, говоря: я есемь вот как пожалован" станешь причинять насилие жалким беднякам, и тебе же доброго не будет. Так молвя, для держания дали краснопечатный ярлык. Орда находилась на Дону, на Ур-тубе, на степи. Писано в лето обезьяны девяносто четвёртого года месяца Зулькаада двадцать четвёртого.
- Тарханные ярлыки Тохтамыша, Тимур-Кутлука и Саадет-Гирея с введением, переписью и примечаниями, изданные И.Березиным, профессором Казанского университета. - Казань, 1851.

Документ хранится в Институте восточных рукописей РАН.

Напишите отзыв о статье "Тохтамыш"

Примечания

Литература

Григорьев А. П. // Историография и источниковедение стран Азии и Африки: сборник. - Л. : ЛГУ имени А. А. Жданова , 1983. - Вып. VII .
Миргалеев И. М. Политическая история Золотой Орды периода правления Токтамыш-хана. - 1-е изд. - Казань: Алма-Лит, 2003. - 164 с. - 500 экз. - ISBN 5-98245-007-3 .
Почекаев Р. Ю. Очерк десятый. Токтамыш, или «Новый Чингис-хан» // Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды. - 1-е изд. - СПб. : ЕВРАЗИЯ, 2010. - С. 155-177. - 408 с. - 1 000 экз. - ISBN 978-5-91852-010-9 .
Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. - 1-е изд. - Саранск: Мордовское книжное издательство , 1960. - С. 137-182. - 278 с. - 1 500 экз.
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. - 1-е изд. - М .: Восточная литература , 2002. - С. 75-77. - 752 с. - ISBN 5-02-018193-5 .
Якубовский А. Ю. // Греков Б. Д. , Якубовский А. Ю. Золотая Орда и её падение. - 2-е изд. - М .-Л. : Изд-во АН СССР , 1950. - С. 316-384. - 478 с. - 10 000 экз.

Ссылки

на «Родоводе ». Дерево предков и потомков
- перевод и фото на сайте «»

Отрывок, характеризующий Тохтамыш

В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.

Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.

Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.

Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.

Хан Джучиева Улуса (в русских источниках, начиная с XVI в. - Золотой Орды) Токтамыш (Тохтамыш) представлял собой весьма примечательную фигуру. К сожалению, в исследовательской литературе его личность привлекала внимание, как правило, в связи с походом хана на Москву в 1382 г., либо в рамках его военных действий против Тимура (Тамерлана). Исключение составляет обзор жизни и деятельности хана, составленный В. В. Бартольдом. Между тем, реконструкция по возможности полной биографии Токтамыша позволяет по новому взглянуть на ряд внутри- и внешнеполитических событий истории Ордынского государства последней трети XIV - начала XV века.
Токтамыш являлся сыном Туй-Ходжи (Той-Ходжи) и Кутан-Кунчек-хатун (Куй-Кечик) и принадлежал к роду тринадцатого сына Джучи-хана, старшего сына Чингиз-хана. То есть был представителем правящей в Улусе династии, но одной из младших ее ветвей. Его отец - правитель Мангышлака, был убит Урус-ханом, владетелем Кок Орды (Синей Орды) - правого крыла Джучиева Улуса, около 1364 года. В данный период, получивший в русских источниках название "великой замятии", представители династий младших сыновей Джучи начали предъявлять претензии на престол в Сарае. По данным персидских источников, Урус-хан неоднократно призывал своего отца Чимпая завоевать Поволжье, но тот отказывался. Взойдя на престол Кок Орды, Урус-хан решил предпринять поход на Сарай. Туй-ходжи-оглан отказался принимать в нем участие, за что и был казнен.
Токтамыш "один-два раза убегал из орды", но его прощали, "так как он еще не достиг совершеннолетия". Около 1375 г. Токтамыш вновь бежал из Орды и прибыл ко двору Тимура. Среднеазиатский правитель оказал помощь Чингизиду. Токтамыш закрепился в Отраре и Сайраме. Однако сын Урусхана Кутлуг-Буга совершил нападение на Токтамыша "и много сражался" с ним. В одном из боев Кутлуг-Буга получил смертельную рану стрелой и умер. Однако его войска разгромили противника, и Токтамыш вновь оказался при Самаркандском дворе. Тимур снарядил в помощь Чингизиду войска, но в битве с еще одним сыном Урус-хана Токтакием Токтамыш вновь потерпел поражение и чуть не погиб: переплывая реку Сейхун, он был ранен стрелой в руку. В речных зарослях его нашел Идигу-барлас, брат Тимура. Токтамыша доставили в Бухару, где находился тогда Тимур. Туда же прибыл, бежавший из лагеря Урус-хана Идигу-мангут (Едигей). Он сообщил, что ордынский правитель с войсками движется вслед за Токтамышем. Затем прибыли послы Урус-хана и потребовали выдачи царевича. Однако Тимур отказал им в этом. Более того, среднеазиатский полководец выдвинул свои войска против Урус-хана. Армии простояли друг против друга три месяца (зиму 1375 - 1376 гг.). Затем войскам Тимура удалось захватить Отрар и достичь "Джейран-камыша". Здесь было получено известие о смерти Урус-хана. Токтамыш был объявлен ханом, а Тимур вернулся в Самарканд. Но ордынская аристократия, в противовес ставленнику Тимура, наряду с сыном Туй-ходжа-оглана провозгласила ханом сына Урус-хана Токтакию, а после его смерти - Тимур-Мелик-оглана. Его войска в 1376 г. выступили против Токтамыша и тот, в очередной раз потерпев поражение, бежал к Тимуру.

хан Золотой Орды в 1380-1395 годах, хан Тюменского ханства с 1400 года, один из потомков Джучи, старшего сына Чингисхана

Краткая биография

Тохтамы́ш (Токтамыш, Тахтамыш, Тотамих) (ног. Токтамыс хан; тат. Туктамыш хан, Tuqtamış xan; башк. Туҡтамыш хан; каз. Тоқтамыс хан; узб. Toʻxtamish) ум. 1406 - хан Золотой Орды в 1380-1395 годах, хан Тюменского ханства с 1400 года, один из потомков Джучи, старшего сына Чингисхана.

Приход к власти

Чингизид Тохтамыш был сыном оглана Туй-Ходжи, правителя Мангышлака и влиятельного ханзады при Урус-хане. После того, как Туй-Ходжа был казнён по приказу Урус-хана за неповиновение, молодой Тохтамыш, опасаясь за свою жизнь, в 1376 году бежал в Самарканд к правителю Мавераннахра Тимуру (Тамерлану).

В 1377 году Тохтамыш при поддержке Тимура приступил к завоеванию Золотой Орды. Однако в первом же сражении, несмотря на гибель белоордынского царевича Кутлуг-Буги, сына Урус-хана, Тохтамыш был разбит и бежал к Тимуру. Вскоре он во главе более сильной армии, предоставленной ему Тимуром, вторично вторгся в Золотую Орду. Однако вновь был разбит сыном Урус-хана Токтакией и укрылся у Тимура. Урус-хан потребовал от эмира под угрозой войны выдать ему Тохтамыша, однако Тимур отказался.

Тимур сам стал готовиться к походу в Золотую Орду против Урус-хана и вскоре вторгся в её пределы и расположился у Сыгнака напротив войск Урус-хана. Однако, ввиду сильных морозов воины не способны были держать в руках оружие, и Тамерлан отложил завоевание Орды до весны. В следующем году решительного столкновения вновь не произошло, так как Урус-хан внезапно скончался. После кратковременного правления Токтакии на золотоордынский престол вступил Тимур-Малик оглан. Тохтамыш во главе армии, данной ему Тимуром, вторгся в Орду, однако вновь был разгромлен, едва избежав гибели. Ввиду многочисленных пороков и слабостей Тимур-Малик быстро стал терять власть, благодаря чему Тимур счёл возможным вновь отправить Тохтамыша на покорение ордынского престола. Тохтамыш разгромил Тимур-Малика и стал правителем Белой Орды с центром в Сыгнаке.

Весной 1378 года, после того, как пала восточная часть со столицей в Сыгнаке, Тохтамыш вторгся в западную часть, контролируемую Мамаем. К апрелю 1380 года Тохтамыш сумел захватить всю Золотую Орду вплоть до Азова, включая столицу - Сарай-Берке.

Ко времени правления Тохтамыша относится возрождение золотоордынских городов в Нижнем Поволжье.

После Куликовской битвы Тохтамыш при помощи Тимура овладел престолом объединённой Золотой Орды, убил бекляри-бека Мамая и отправил послов к русским князьям с известием о своём воцарении. Князья приняли послов с честью и, в свою очередь, отправили послов с дарами для нового хана. Однако великий московский князь Дмитрий Донской не счёл нужным отправляться к новому правителю Золотой Орды для получения из его рук ярлыка на великое княжение. Последующие два года Русь и Орда провели, как два самостоятельных государства.

В XIV веке в районе украинского города Берислава была резиденция хана Тохтамыша Догангечит.

Поход на Москву

Желая обуздать русских князей, воспрявших после Куликовской битвы, Тохтамыш велел пограбить русских гостей и захватить их суда, а сам в 1382 году с большим войском пошёл к Москве.

Нижегородский князь Дмитрий Константинович, узнав о походе Тохтамыша, послал к нему своих сыновей Василия Кирдяпу и Семёна Дмитриевича, а великий князь Рязанский Олег Иванович указал ему броды на Оке. Дмитрий Иванович Донской и Владимир Андреевич Храбрый убежали в Кострому и Волок Ламский соответственно. Митрополит Киприан укрылся в Твери. Тверской князь Михаил Александрович прислал к Тохтамышу посла с заявлением о покорности.

Когда Тохтамыш взял Серпухов, в Москве, ввиду полной её беспомощности, поднялся мятеж. На помощь москвичам пришёл литовский князь Остей. 24 августа 1382 года Тохтамыш подошёл к городу. Два дня москвичи и литовцы упорно защищались. Однако Тохтамыш взял Москву хитростью, подослав нижегородских князей Василия Кирдяпу и Семёна Дмитриевича, которые поклялись, что Тохтамыш ничего дурного москвичам не сделает, если они сдадутся. 26 августа Москва сдалась. Обещание же не было исполнено: множество народа было перебито, город был разграблен. После этого татары взяли Переяславль, Владимир, Юрьев, Звенигород, Можайск и другие подмосковные города.

После того, как один из ордынских отрядов был разбит Владимиром Андреевичем Храбрым под Волоком Ламским, Тохтамыш ушёл в Орду, разграбив на обратном пути Рязанскую землю. Преемник Дмитрия Донского, его сын Василий I Дмитриевич купил в Орде ярлык на Нижегородское княжество.

Борьба с Тамерланом

Татары ещё несколько раз делали небольшие набеги на русскую землю, разграбили Рязань, но предпринять большой и серьёзный поход против Москвы Тохтамыш не мог, так как в это время вступил в борьбу с Тимуром (Тамерланом), которому он был обязан престолом. Опасаясь перехода Закавказья и Западного Ирана под власть противника, Тохтамыш предпринял в 1385 году вторжение в этот регион. Захватив Тебриз и разграбив его, хан отступил с богатой добычей; среди 90 000 пленников был и поэт Камол Худжанди. В 1390-е годы Тимур нанёс ордынскому хану два жестоких поражения - на Кондурче (1391) и Тереке (1395) - после которых Тохтамыш лишился престола и был вынужден вести постоянную борьбу с ханами, поставленными Тимуром. После поражения Тохтамышу, видимо, удалось на короткий срок захватить власть в Тюменском ханстве или в части его улусов.

Борьба с Едигеем

Вскоре на золотоордынском престоле при содействии эмира Едигея воцарился Тимур-Кутлуг, разбивший Тохтамыша, который вслед за этим бежал с семьёй в Киев к великому князю литовскому Витовту. Тохтамыш был принят великим князем, желавшим использовать его в качестве проводника своего политического влияния в Орде.

Тохтамыш окончательно было утратил политическое влияние, однако в последние годы стал склоняться к миру с Тимуром, к которому даже отправил посольство. Поэтому Едигей после этой громкой победы не оставил Тохтамыша в покое и в течение продолжительного времени с переменным успехом боролся с ним.

В 1405 году Тимур умер, а Тохтамыш в 16-м сражении с Едигеем и Чокре был окончательно разгромлен и убит. Перед 1406 годом Архангелогородский летописец (входит в Устюжский летописный свод) сообщает (л. 215 об. - 216):

Тое же зимы царь Женибек уби Тактамыша в Сибирскои земли близ Тюмени, а сам седе на Орде.

Ярлыки хана Токтамыша

Ярлык хана Токтамыша Ягайлу

Наиболее часто цитируемыми переводами ярлыка являются переводы И. Н. Березина и В. В. Радлова.

Я, Токтамыш, говорю Ягайлу.
Для извещения о том, как Мы воссели на великое место, Мы посылали прежде послов под предводительством Кутлу Буги и Хасана и ты тогда же посылал к Нам своих челобитников. Третьего года послали некоторые огланы, во главе которых стояли Бекбулат и Коджамедин, и беки, во главе которых стояли Бекиш, Турдучак-берди и Давуд, человека по имени Эдугу к Темиру, чтобы призвать его тайным образом. Он пришел на этот призыв и согласно их злонамерению послал им весть. Мы узнали об этом (только) тогда, когда он дошел до пределов (нашего) народа, собрались, и в то время, когда Мы хотели вступить в сражение, те злые люди с самого начала пошатнулись и вследствие этого в народе произошло смятение. Все это дело случилось таким образом. Но Бог милостив был и наказал враждебных нам огланов и беков, во главе которых стояли Бекбулат, Коджамедин, Бекиш, Турдучак-берди и Давуд.
Для извещения об этих делах мы теперь посылаем послов под предводительством Хасана и Туулу Ходжи. Теперь ещё другое дело: Ты собирай дань с подвластных Нам народов и передай её пришедшим к тебе послам; пусть они доставят её в казну. Пусть по-прежнему опять твои купеческие артели разъезжают; это будет лучше для состояния великого народа.
Такой ярлык с золотым знаком мы издали. В год курицы, по летосчислению в 795-й, в 8 день месяца Реджеба, когда орда была в Тане, мы (это) написали.
- Радлов В.В. Ярлыки Токтамыша и Темир-Кутлуга//ЗВОРАО. 1888. Т.3., С.1-17

Ягайлу.Мы послали послов, из коих главные Котлубуга и Асан, дать знать о восшествии на великое место, и ты также послал к нам присланника. Третьего года нисколько Угланов, из коих важнейшие Бекбулат и Ходжа Медин, и Беки, из коих главные Бекгич и Турдучак Берди Давуд, отправив вперед человека, по-имени Идикгия, послали (без моего ведома) к Темирю. По тому требованию он выступил. Когда он, веруя в лукавое сердце и такой же язык их, пришёл тайно вперед мы, узнавъ, собрались; во время битвы прежде те дурные люди ушли с места, отчего и парод ушел с места. Вот что было причиной бывшему до тех пор тому делу. Бог нас пожаловав, предал нам враждующих Угланов и Беков, из коих главные Бекбулат, Ходжа Медин, Бекгич и Турдучак Берди Давуд. Тепер мы послали послов, из коих главные Асан и Тулу Оджа, дать знать об этом случившемся. А далее
С подданных Нам волостей собрав выходы, вручи идущим послам для доставления в казну. Ещё по прежнему правилу (мои) негоцианты и твои купцы пусть ходят одни к другим: признавая это хорошим для Великого Улуса, мы утвердили грамоту с золотым знаком. Велено написать курячьяго года гиджры семьсот девяносто пятого ново-лунного месяца Реджеба восьмого дня, когда Орда была на Дону.
- Березин И.Н. Ханские ярлыки. 1. Ярлык хана Золотой Орды Тохтамыша к польскому королю Ягайлу. 1392-1993 г. Казань, 1850, С.12

Подлинник в 1921 году был передан Польше.

Ярлык Тохтамыша Бек-Ходжаю

Предаюсь на Бога и уповаю на милость и благость его!Тохтамышево слово.
Крымской области начальникам, во главе коих Кутлу-Буга, Бекам, духовным судьям, духовным законоведцам, настоятелям, старцам, секретарям палат, таможникам, весовщикам, букаулам, заставщикам, каким бы то ни было мастерам, всем.
Так как Тимур-Пулад повелел так: «владеющий сим ярлыком Бек Хаджи с принадлежащими ему людьми, все нами пожалованы (они платили в государственное казначейство ежегодно все какие бы то ни было требуемые расходы с надбавками). Отныне впредь да не налагают на Суткуль называемые „подушные“, да не требуют подвод и корму; да не требуют на амбары хлебного харчу; областные власти да не трогают никакого подчиненного Суткулю человека внутри Крыма, вне, на местах остановки; всем им вкупе сущим, ради освобождения их от требуемых расходов, оказывания покровительства и помощи, написания паизоваго тарханного ярлыка, вы все в этом случае оказывайте безпрекословное содействие Бек Хаджию», то посему делающие раскладку областных подушных непременно побоятся причинять беспокойство и обиду. Но если ты Бек Хаджи, говоря: я есемь вот как пожалован" станешь причинять насилие жалким беднякам, и тебе же доброго не будет. Так молвя, для держания дали краснопечатный ярлык. Орда находилась на Дону, на Ур-тубе, на степи. Писано в лето обезьяны девяносто четвёртого года месяца Зулькаада двадцать четвёртого.
- Тарханные ярлыки Тохтамыша, Тимур-Кутлука и Саадет-Гирея с введением, переписью и примечаниями, изданные И.Березиным, профессором Казанского университета. - Казань, 1851.

Документ хранится в Институте восточных рукописей РАН.

Семья

Токтамыш - сын Туй-ходжи, сына Кутлук-ходжи, сына Кунчека, сына Саричи, сына Уран-Тимура, сына Тука-Тимура, сына Джучи.

Жены Токтамыша: Тагай-бйка; Шукр-бйка-ага - дочь амира Арсака; Урун-бйка;

У Токтамыш-хана было восемь сыновей и пять дочерей:

Джалал ад-Дин;
Джаббар-Берди;
Кепек;
Карим-Берди;
Искандар;
Бу-Саид;
Кучик;
Кадир-Берди.
Малика-ханча;
Ханинка;
Джанинка-ханча;
Саадат-бек (Сайд-бйка-ханча);
Кадиджа.

Тохтамыш, хан Золотой Орды, потомок Чингисхана

В истории не сохранилось точных сведений о дате и месте рождения хана Тохтамыша, но на свет он появился в середине XIV века на полуострове Мангышлак. Известно также, что Тохтамыш был одним из потомков Чингисхана и действительно имел законные права на престол улуса Джучи. Отцом его являлся, по всей видимости, узбекский эмир Туйходжа-оглан, правитель Мангышлака.

К этому времени улус Джучи включал в себя два самостоятельных государства с собственными ханами – Золотую Орду и Белую Орду. Урус-хан, правящий Белой Ордой, пытался объединить обе части улуса и стать их единовластным ханом. В начале семидесятых годов Туйходжа-оглан отказался участвовать в военном походе против золотоордынцев и был за это казнен. Несомненно, та же участь ждала и Тохтамыша, но он успел бежать и в 1376 году прибыл в Самарканд – к Тамерлану, владыке Мавераннахра.

Тамерлан, очень расчетливый политик, весьма опасался объединения Орды и давно искал повод вмешаться в дела улуса Джучи, так что беглый ордынский царевич стал для него подарком судьбы. Тохтамыш был обласкан, получил войско и немедленно отправился отвоевывать престол Урус-хана. В первой же битве погиб Кутлуг-Буги, сын Урус-хана, но это Тохатмышу не помогло – его войско разбили. Неудачей окончился и следующий поход. Разъяренный Урус-хан потребовал у Тамерлана выдачи беглого предателя, но Тамерлан отказался и сам возглавил поход против Урус-хана. Его войско дошло до Сыгнака, столицы Белой Орды, но сильные морозы заставили Тамерлана отложить завоевание Орды.

Решительного сражения не произошло и весной – Урус-хан неожиданно умер, правителем стал его сын Токтакия, потом Тимур-Мелик оглан, и Тамерлан счел нужным снова послать на Орду Тохтамыша. В 1378 году Тимур-Мелик, не пользовавшийся особым уважением ордынцев, был разгромлен, и Тохтамыш сел на престол Белой Орды, мечтая, как и его предшественники, об объединении под своей рукой всего улуса Джучи.

Золотую Орду контролировал тогда темник Мамай, и в борьбу с ним Тохтамыш вступил, когда Мамай проиграл Куликовскую битву, потеряв большую часть войска. Весной 1380 года Тохтамышу удалось захватить весь улус вместе со столицей золотордынцев Сараем-Берке. Уничтожив в битве самого Мамая и остатки его войска, новый правитель Орды отправил посольство на Русь. Дмитрий Донской принял послов Тохтамыша с честью, отправил новому хану дары, но за ярлыком на великое княжение не поехал.

Еще два года Орда и Русь жили в мире. С воцарением Тохтамыша прекратились междоусобицы и в Орде: новый хан принялся старательно восстанавливать былое могущество государства. Кстати, именно в его правление возродились золотоордынские города Нижнего Поволжья. Но первоочередным делом Золотая Орда считала покорение богатых русских земель, и признать независимость Руси Тохтамыш не желал. Для похода на русские княжества быстро нашелся и союзник в лице литовского князя Ягайло, поддерживавшего ранее Мамая.

В 1381 году в Москву снова отправили послов – звать Дмитрия Донского в Орду. Князь отказался и ехать, и платить дань ордынцам. В начале лета следующего года Золотая Орда снова пошла на Русь, начав с западного берега Волги – Рязанского и Суздальского княжеств. Рязанский князь Олег воевать с ордынцами не стал, мгновенно признав их власть и согласившись на выплату дани. Чтобы подтвердить свое миролюбие, он отправил к Тохтамышу собственных сыновей в качестве заложников. Суздальский князь Дмитрий Константинович сумел заключить с Ордой сделку: дал проводников в обмен на клятву не грабить его владения. Благодаря его проводникам огромное войско ордынцев преодолело Оку без труда, а главное – очень быстро. Вскоре к Тохтамышу прибыл посол и от тверского князя Михаила – сообщить о покорности.

Тохтамыша интересовало Московское княжество, сильно ослабленное после битвы с Мамаем, и 23 августа его войско осадило Москву. Трехдневная осада плодов не принесла, хотя ордынские отряды успели разгромить ближние московские окрестности. Если верить летописям, москвичи защищались яростно – со стен на войско Орды летели стрелы, лилась расплавленная смола, сыпались камни. Стало ясно, что силой Москву не взять, и Тохтамыш применил хитрость.

26 августа к москвичам отправились ханские посланцы, среди которых были двое русских князей – Василий и Семен, сыновья Дмитрия Суздальского и братья жены Дмитрия Донского. Хан предлагал Москве заплатить выкуп за снятие осады. Было заключено перемирие, и Остей, литовский князь, возглавлявший оборону города, отдал приказ открыть ворота. Чтобы приветствовать Тохтамыша и провести переговоры, Остей и знатные горожане вышли из города – и тут же были внезапно убиты, а конница ордынцев ворвалась в Москву. Город был разграблен и сожжен дотла, а по всем московским землям рассыпались конные отряды ордынцев, грабившие и сжигавшие все селения. Отпор Тохтамыш получил лишь по пути в Новгород – около Волоколамска князь Владимир Андреевич Храбрый со своей дружиной и местным ополчением вступили в битву и нанесли ордынцам большой урон. Не ожидавший ничего подобного, Тохтамыш поспешно двинул войско назад. По пути в Орду он не преминул разграбить владения рязанского князя.

Отпраздновав победу над Русью, Тохтамыш обзавелся третьей женой. Хогай-бек была дочерью Хаджи-бека, правящего крепостью Кырк-Ор, центром одного из улусов Золотой Орды. В этом браке у Тохтамыша родилась девочка, названная Джанике-ханум. Когда Джанике было около шестнадцати лет, на ней женился Едигей, будущий эмир Ногайской Орды. Причиной этого брака были политические соображения: сам Едигей к династии Чингисхана отношения не имел, а значит, не имел и права претендовать на ордынский престол, а Джанике могла родить ему сыновей-чингизидов.

Ордынцы еще неоднократно совершали набеги на Русь, но больше грабительские, чем завоевательные. Серьезного похода Тохтамыш уже не предпринял – был слишком занят конфликтом со своим недавним покровителем Тамерланом. Открытыми врагами они стали после того, как в 1383 году в Хорезме Тохтамыш начал чеканить монеты с собственным именем. Два года спустя он вторгся в регионы Западного Ирана и Закавказья и разграбил иранский город Тебриз, уйдя из него с огромной добычей и почти сотней тысяч пленников. Желая обзавестись союзниками, Тохтамыш даже отправил послов в Египет, враждовавший с Тамерланом.

В том же 1385 году Тамерлан и Тохтамыш начали воевать за Хорезм и территории нынешнего Азербайджана. Сначала Тамерлан пытался восстановить былые отношения, но ордынский хан, когда-то клявшийся ему едва ли не в сыновней верности, в Тамерлане уже не нуждался. В 1387 году он отправился в поход на центр государства Тамерлана – Мавераннахр, однако дошел лишь до Бухары, а его бывший покровитель ответил уничтожением торгового города Ургенча. Год спустя Тохтамыш собрал огромную армию, в составе которой были и русские дружины, но сражение на реке Сырдарье оказалось неудачным для Орды. В 1391 году постоянная угроза со стороны Тохтамыша надоела Тамерлану, и он пришел в ордынские степи (территория современного Казахстана) с несметным войском. Зять Тохтамыша Едигей перешел на сторону Тамерлана, благодаря чему ордынское войско изрядно поредело. Разгневанный Тохтамыш счел предателем не только его, но и свою дочь, и отомстил как смог – убил мать Джанике, свою жену Тогай-бек.

От решающей битвы Тохтамыш уклонился и увел своих воинов на Среднюю Волгу. Тамерлан настиг врага летом и разбил наголову, но ордынскому хану с маленькой свитой удалось бежать. Преследовать его всерьез победители не стали, и это было большой ошибкой Тамерлана – три года Тохтамыш собирал войско и вновь начал войну. В очередной раз Тамерлан попытался договориться миром, Тохтамыш его власти не признал, и на этом терпение Тамерлана лопнуло. В апреле 1395 года в долине реки Терек войско Тохтамыша было разбито в кровопролитном сражении, после чего Тамерлан огнем и мечом прошелся по территории Золотой Орды. Остатки войска Тохтамыша отправились в Крым, где разорили Кафу, торговый и очень богатый город, но этот поход стал последней удачей ордынского хана. По некоторым источникам, через год он сумел стать правителем Тюменского ханства – но на очень короткий срок.

Едигей, новый ставленник Тамерлана в Орде, посадил на престол Тимур-Кутлуга, племянника Урус-хана. Бывшему хану Золотой Орды предоставил убежище в Киеве Витовт, литовский князь, мечтавший получить политическое влияние на Орду. В 1399 году Витовт выступил в поход против ордынцев. Вместе с его войском шли и несколько тысяч воинов Тохтамыша, которому литовец пообещал ордынский престол. В сражении на реке Ворскле объединенная армия Витовта потерпела поражение и была почти полностью уничтожена ордынцами под предводительством Едигея и Тимур-Кутлуга. Победители взяли с Киева выкуп, разграбили южные владения Литвы и присоединили их к Ногайской Орде – новому государству, наследнику Золотой Орды, разгромленной Тамерланом.

Тамерлан рассудил, что с Тохтамышем покончено, а вот Едигей гонялся за своим тестем еще несколько лет. Поймать беглого хана, небольшой отряд которого занимался в степи разбоями, было трудно – тем более что Тохтамыш, поразмыслив, решил помириться с Тамерланом и зимой 1405 года отправил к нему посланника, предлагая союз против Едигея. Тамерлан собирался завоевывать Китай и нуждался в воинах, а потому проявил к переговорам благосклонный интерес. Скорее всего, он понимал, что Тохтамыш вовсе ни в чем не раскаялся, а просто хочет столкнуть двух своих недавних врагов. Но в любом случае примирения Тамерлана и Тохтамыша не произошло – в феврале великий эмир Мавераннахра умер. Его наследники принялись увлеченно делить освободившийся престол, не помышляя ни о Китае, ни об Орде.

После кончины Тамерлана имя Тохтамыша в письменных источниках больше не появляется, но, по всей вероятности, в 1406 году его убили – предположительно в районе современной Тюмени. Зато его дочь Джанике-ханум после смерти своего мужа Едигея сумела стать весьма заметной политической фигурой, причастной к рождению самостоятельного Крымского ханства.

Хан Тохтамыш – одна из самых ненавистных фигур в памяти русского народа, но его личность от этого не становится менее интересной – хотя бы потому, что он много лет был достаточно серьезным врагом самого Тамерлана, великого завоевателя, перед которым трепетали и Азия, и Европа.