День арабского языка отмечается с 2010 года. Тогда накануне Международного дня родного языка департамент ООН по связям с общественностью предложил учредить собственный праздник для каждого из шести официальных языков организации. Предполагается, что эта инициатива послужит укреплению межкультурного диалога и развитию многоязычного мира. Для Дня арабского языка в международном календаре была выбрана дата 18 декабря. В этот день в 1973 году Генеральная ассамблея ООН включила арабский язык в число официальных и рабочих языков Организации объединенных наций. Источник: Calend.ru

В хадисе Пророка Мухаммада (мир ему и благословение), переданном от ибн Аббаса, говорится: «Любите арабов из-за трех причин: за то, что я араб, Коран ниспослан на арабском языке и что речь обитателей Рая тоже на арабском языке». Другой хадис, переданный от Анаса, гласит: «Проявление любви к племени Курейшитов от имана (веры), а проявление ненависти к ним является неверием (куфр). Тот, кто любит арабов, поистине любит меня, а тот, кто не любит арабов, тот не любит и меня» .Согласно этим хадисам, человеку следует не только любить арабов, но и изучать их язык. Изучив арабский язык, человек может не только общаться, у него появляется уникальная возможность читать правильно Коран, рукописи наших прежних ученых, понимать вложенный смысл.

Специально для «Ислам.ру» об арабском языке и его значимости рассказывает Михаил Суворов - доктор филологических наук, доцент кафедры арабской филологии Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Михаил Николаевич, мы очень рады видеть Вас в редакции сайта «Ислам.ру». Хотелось бы побеседовать с Вами на такую тему, как важность арабского языка для России, в частности. Если любого мусульманина спросить, что для него значит арабский язык, он скажет, что это язык Корана, язык, на котором разговаривал Пророк Мухаммад (мир ему и благословение). Что Вы можете сказать об арабском языке?

Арабский язык - это моя профессия, поэтому не любить этот язык было бы странно. Естественно, это язык, который я очень люблю, который сопровождает меня с детства, потому что в детстве я жил с родителями в Йемене, поэтому, наверное, я выбрал специальность востоковеда-арабиста. Арабский язык для меня лично - это всё. Этот язык очень важен и для России, где проживает огромное количество мусульман, а для них арабский - это язык Корана, язык Пророка (мир ему и благословение), соответственно, настоящий мусульманин должен стремиться познать арабский язык, хотя бы в каком-то объёме. Кроме того, надо сказать, что Россия всегда поддерживала связи с разными арабскими странами, поэтому арабский язык был необходим для переводчиков, для специалистов, которые работают в арабских странах. И хотя эти связи в какой-то мере затихали в 90-е годы, но сейчас снова продолжают развиваться. Поэтому арабский язык интересен не только мусульманам.

По-Вашему, сколько процентов людей в России знают арабский язык?

Я думаю, не так много. Это связано с тем, что до перестройки (в советское время) фактически в СССР было 5 или 6 учебных заведений, где преподавался арабский язык: это Санкт-Петербургский университет, Московский университет, Баку, Ташкент и, наверное, Алма-Ата. То есть, мало было мест, где преподавали арабский язык. Я не знаю, преподавали ли язык в те времена в мечетях, я не сомневаюсь, что нет, поэтомузнающих арабский язык не так много. Но после перестройки появилось много исламских учебных заведений и не только исламских, т.е., арабский язык стали вводить в программу и в других светских вузах, где его раньше не было. Поэтому число людей, знающих его, сейчас, конечно, значительно больше.

Надо отметить, что уровень знания арабского языка в СССР был высоким. Всем известен арабско-русский словарь Баранова, которым пользуется огромное множество людей. Как я знаю, наши современные востоковеды-арабисты прекрасно владеют арабским языком, даже арабы удивляются.

Несмотря на то, что не так много было учебных заведений, где готовили людей с арабским языком, сам уровень подготовки в нихбыл очень высокий. Сейчас появилось большое число заведений, где преподают арабский язык, и я считаю, что уровень в них тоже, в основном, хороший.

Особенно в Дагестане в вузах, где преподают арабский, многие преподаватели прекрасно знают язык, у них большая практика разговора, чтения, они великолепные знатоки арабского языка.

Какие двери открываются перед тем человеком, который знает арабский язык? Что это даёт?

Я бы сказал, что есть два направления для последующей работы с арабским языком. Во-первых, это работа в арабских странах в качестве переводчика, специалиста, в дипломатическом корпусе. Язык становится популярным и можно бытьпреподавателем арабского языка, т. е., со знанием арабского языка без куска хлеба не останешься.Довольно приятно мне, что я выбрал эту профессию, ведь тогдаещё он был не таким популярным. Мало что люди знали об арабах, в частности, о мусульманской культуре не так много было известно. Сейчас мусульманская культура в России возрождается, и везде нужен арабский язык.Я считаю, что мне очень повезло с выбором языка.

Люди, изучая арабский язык в России по классическим книгам, осваивают литературный арабский язык, а когда они выезжают в арабские страны, встречаются с проблемой непонимания арабами того языка, накотором нашисоотечественники пытаютсяобщаться с ними. Наш классический язык для арабов немножко непонятен. Они удивляются, откуда наши знают такой язык.

Это очень интересный вопрос, конечно, но он стоял всегда.Мы преподаём во всех учебных заведениях литературный арабский язык, но иногда добавляем к этому курс диалекта. Например, в нашем факультете (у арабистов) преподаётся диалект Египта, потому что египетский диалект наиболее известный в настоящее время, поскольку египтяне выпускают большое количество кино-теле- продукции, так как это находит спрос во всех арабских странах. В арабских странах лучше всего знают египетский диалект, потому что смотрят египетские передачи.

Проблема, конечно, есть у переводчика, который, выучив литературный язык, попадает на арабский восток. Когда он говорит, еговсе понимают. Когда-то литературный язык был для простых людей арабов чуждым зыком, потому что они знали только диалект. Поскольку все СМИ - на литературном, то сейчас литературный язык понимает самый простой человек. Другое дело, что русскому специалисту, например, трудно понять этот диалект. Но это дело привычки. В течение короткого времени человек начинает понимать и его.

Сложно ли привыкнуть русскому человеку к буквам и звукам, которых нет в русском языке? Сложно ли их произносить?

Я бы сказал, что это минимальная проблема, с которой можно столкнуться при изучении арабского языка. Когда человек начинает изучать арабский язык, в течение месяцаон проходит алфавит и опытный преподаватель ему, как говорят, «ставит эти буквы», т. е., помогает научиться правильно их произносить. Они не такие безумные, эти звуки. Может быть, самый трудный звук это «‘айн», гортанный звук, но, тем не менее,я не знаю, чтобы у кого-то были проблемы.

Как специалист, что вы скажете простому российскому человеку, сколько времени потребуется для того, чтобы нормально научиться разговаривать, читать, писать на арабском языке?

Это вопрос сложный. Это зависит от того, насколько регулярно человек будет заниматься.

Насколько сложен арабский язык для изучения? Английский язык легче выучить или арабский?

Сложный, пожалуй, вопрос, потому что, если, например, человек знает английский язык, в школе изучал, а потом он выбирает французский или арабский, тофранцузский освоитьлегче, так как он ближе к английскому. Но если учесть, что у человека нет никакой лингвистической базы, он знает только русский язык, и выбор стоит изучать английский или арабский, то я бы не сказал, что арабский труднее, чем английский. Например, многие вещи в арабском легче, чем в английском: например, в арабском как произносится, так и пишется, а в английском мы произносим слово, но ещё должны знать, как оно пишется. В арабском языке нет сложных временных конструкций. Во многих отношениях арабский язык даже проще, я бы сказал.

В республиках Северного Кавказа были проблемы с преподаванием арабского языка в школах. Стоит ли опасаться арабского языка? Представляет ли этот язык угрозу, чтобы его запрещать в общеобразовательных школах?

Ну, конечно же, нет. Потому что те социально-политические проблемы, которые мы можем наблюдать в этих республиках, никак не связаны с арабским языком. Это - не проблема языка. Если бы человек знал арабский язык, он самсмог былучше ознакомиться и понять, о чём ему врут. Знание дополнительного языка приноситчеловеку только пользу, вряд ли оно содержит вред. Я даже не понимаю, почему не разрешают преподавание арабского языка в школах. Можно предположить, что это не какая-то политическая проблема, может быть, это связано как-то с учебным планом. Мне трудно об этом судить.

Мне кажется, что уровень знания не только арабского языка, вообще иностранных языков в России немножко ниже среднего общемирового уровня. Зачастую бывает так, что ребёнок учится в школе 11 лет, из них 7-8 лет изучает английский язык, в вузе ещё проходит и т. д., а уровень низкий. Вы не могли призвать школьников, студентов, чтобы они больше изучали иностранные языки, и рассказать им, какие возможности перед ними открывает знание того или иного языка.

Честно говоря, мне кажется, даже призывать не надо, поскольку это для всех уже очевидно. Раньше проблема была в том, что дети учили английский язык, но никакой пользы в нём для них фактически не было. Потому что выезд зарубеж был закрыт, внутри страны англоговорящих людей практически не было. То же самое можно говорить и про арабский язык. Сейчас мир изменился. Мы ездим в другие страны, ведём с ними бизнес, занимаемся какими-то образовательными, культурными проектами. Поэтому современный человек без знания иностранного языкавряд ли сможет сделать успешную карьеру.Английский язык, поскольку он стал мировым языком, и арабский язык для мусульманских регионов стали очень важны.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Вавичкина Татьяна Анатольевна. Морфологическая структура глагольного слова в арабском и русском языках (Типологический анализ) : Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20: Москва, 2003 199 c. РГБ ОД, 61:04-10/336-0

Введение

Глава 1. Теоретические предпосылки сопоставления . 14

1.1. Понятие "тип языка". 14

1.2. Вопрос о типологической принадлежности арабского языка. 20

1.3. Морфологическая теория Ф.Ф. Фортунатова. 22

1.4. Структура слова - "мера грамматического строя". 24

1.5. Схема описания структуры слова. 26

1.6. Выводы по первой главе. 47

Глава 2. Морфологическая структура глагольного слова в русском языке . 50

2.1. Понятие слова. 50

2.2. Морфемный состав слова. 52

2.3. Инфинитив. 57

2.4. Основы глагола. 59

2.5. Классы глаголов. 62

2.6. Формы словоизменения и словообразования. 64

2.7. Выводы по второй главе. 90

Глава 3. Морфологическая структура глагольного слова в современном литературном арабском языке . 95

3.1. Структура слова в арабском языке. 95

3.2. Глагол как часть речи в арабском языке. 105

3.3. Основы глагола. 106

3.4. Классы глаголов. 113

3.5. Формы словоизменения и словообразования. 119

3.6. Выводы по третьей главе. 155

Приложение к главе 3.

Типологическая характеристика арабского литературного языка и арабских диалектов. 165

Заключение. 178

Библиография. 187

Введение к работе

Диссертация посвящена сопоставительно-типологическому анализу морфологической структуры глагольного слова в современных литературных арабском и русском языках.

Обоснование актуальности выбранной темы.

Многие языки мира совмещают в себе признаки разных типов, занимая промежуточное положение на шкале морфологической классификации. К таким языкам относится арабский язык. Его типологическая принадлежность долгое время оставалась неопределенной. Неадекватное понимание структуры семитского слова (неверное членение его на морфемы, определение статуса этих морфем и характера связи между ними) привело к тому, что арабский язык был ошибочно отнесен к языкам флективного типа (А. Шлейхер, Г. Штейнталь, Н. Финк, К. Броккельман, П.С. Кузнецов и др.). Некоторые ученые (И.М. Дьяконов, Б.А. Серебренников и др.) смогли идентифицировать в нем элементы агглютинации, что однако не меняло его флективной природы. Другие (например, В.П. Старинин) признавали агглютинацию доминирующей чертой семитских языков, считая, что диффиксация представляет собой вторичное явление меньшего значения. На наш взгляд, такая неопределенность связана с тем, что грамматический строй арабского языка характеризуется действием двух грамматических способов - фузии и агглютинации, причем оба являются ведущими. Это нашло отражение в особом строении семитского слова, противопоставленного строению слова как в флективных, так и в агглютинативных языках. Впервые эту особенность арабского языка осознал Ф.Ф. Фортунатов, выделив семитские языки в особый промежуточный класс флективно-агглютинативных языков с особым флективно-агглютинативным составом производных слов. К сожалению, идеи Ф.Ф. Фортунатова не нашли должной поддержки среди лингвистов

и не получили дальнейшей разработки, в связи с чем арабский язык по-прежнему рассматривается как язык флективный.

Кроме этого, постановка данной проблемы вызвана недостаточностью научных исследований, посвященных изучению арабского, и шире семитского, слова с точки зрения его структуры, членения, выделения корневых и служебных морфем, а также характера их связи. Большинство работ касаются традиционной проблемы исторического семитского языкознания - формирования семитского корня. Данный вопрос ставится в двух аспектах: во-первых, был ли семитский корень исконно трехсогласным или же это результат развития из меньшего количества согласных, и, во-вторых, корневой вокализм и его место в процессе формирования семитского корня [Белова 1987, 1991а, 1991b, 1993; Дьяконов 1991; Коган 1995; Лекиашвили 1955, 1958; Майзель 1983; Орел, Столбова 1988, 1990; Юшманов 1998]. Незначительное количество работ посвящено проблеме "внутренней флексии" в арабском языке [Габучан 1965, Мельчук 1963]. Подробный анализ строения семитского корня и его сопоставление с корнями флективных и агглютинативных языков можно найти, пожалуй, только в одной работе - это книга В.П. Старинина "Структура семитского корня" [Старинин 1963]. Заслуга автора состоит в том, что он предложил членить основу на консонантный корень и вокалический диффикс (трансфикс) (хотя сама идея такого членения содержится в трудах Ф.Ф. Фортунатова).

Работ по типологическому сопоставлению арабского и русского языков очень мало. Среди них, например, работа А.В. Широковой "Морфология имени во флективных и флективно-агглютинативных языках", где на материале имени сопоставляется структура флективного русского и флективно-агглютинативного арабского языков [Широкова 1988]; диссертация Римы Сабе Айюб "Двоякое членение частей речи в языках с развитым морфологическим строем", где представлен сопоставительный квантитативно-типологический анализ двоякого членения слова в данных языках, впервые дано типологическое

исследование морфемной, слоговой и фонемной структуры различных классов слов в арабском языке [Рима 2001]. Структура глагольного слова ранее не являлась объектом исследования. Сопоставительному анализу подвергались лишь отдельные глагольные категории, а именно, одна из основных - категория времени [Вихляева 1987].

В целом, сопоставительно-типологического анализа

морфологической структуры одной из центральных частей речи - глагола - арабского и русского языков до настоящего времени не делалось и в научной литературе не описывалось. Хотя, на наш взгляд, именно такой анализ позволяет продемонстрировать все типологические особенности строения арабского слова, противопоставив его флективному русскому, и подтвердить гипотезу Ф.Ф. Фортунатова о флективно-агглютинативной природе арабского языка.

Таким образом, подобное исследование структуры слова арабского языка обусловлено необходимостью уточнения типологического статуса арабского языка и места семитской семьи языков в типологической классификации.

Сказанное определяет актуальность данного исследования и объясняет выбор русского и арабского языков объектом сопоставления. Русский язык, как наиболее яркий представитель языков флективного типа с четко выраженными типологическими признаками, выступает в качестве языка-эталона, в сопоставлении с которым проявляются типологические черты арабского языка. Такое контрастивное сопоставление двух языков позволяет выявить специфические типологические особенности современного литературного арабского языка, которые, в свою очередь, подтверждают идею выдающегося лингвиста Ф.Ф. Фортунатова о принадлежности данного языка к совершенно особому флективно-агглютинативному типу.

Предметом исследования являются типологические особенности морфологической структуры глагольного слова в арабском и русском языках.

Основные цели исследования: а) показать флективные (синтетические) и агглютинативные (аналитические) особенности системы глагольных форм в сопоставляемых языках, б) выявить схождения и различия в использовании языковых средств при образовании форм слов, в) выявить общие и частные закономерности в морфологической структуре глагольного слова арабского и русского языков, г) подтвердить идею Ф.Ф. Фортунатова о принадлежности арабского языка к промежуточному флективно-агглютинативному типу.

Для осуществления поставленных целей необходимо решить ряд конкретных задач:

Понятие "тип языка".

Все типологические исследования, история которых начинается с конца XVIII века, были подчинены одной общей идее - поиску того главного в структуре, что позволило бы объединить языки в один тип независимо от их генетического родства.

Тип языка предполагает его структурные особенности, наиболее характерные свойства, представленные во взаимосвязи и на разных уровнях языка. Причем эти свойства должны наблюдаться не в одном языке, а в группе языков. Э. Сепир называл это "базисной схемой", "гением языковой структуры" и говорил, что тип "нечто гораздо более фундаментальное, нечто гораздо глубже проникающее в язык, чем та или другая нами в нем обнаруживаемая черта. О природе языка мы не можем составить себе адекватное представление при помощи простого перечисления различных фактов, образующих его грамматику" [Сепир 1993, с.117].

Выбор каких-то внешних признаков и отдельных черт не даст ясного представления о типе языка. Лексика, в силу своей изменчивости и способности легко переходить из одного языка в другой, не может определять характер языка. В чем же тогда проявляется существо языковой структуры?

Типологи предшествующих веков (братья А.-В. и Ф. Шлегели, В. фон Гумбольдт, А. Шлейхер, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов и др.) обратили внимание на слово, связь морфем внутри слова и взаимоотношение его частей. Ф. Шлегель, указывая на единство слова, отмечал, что в языке любого типа слово не может быть "грудой атомов". Падежную и лично-числовую аффиксацию в индоевропейских языках он интерпретировал как "строение языка", которое "образовалось чисто органически, разветвилось во всех своих значениях путем флексий или внутренних изменений и преобразований звуков корня, а не составилось механически с помощью прицепленных слов и частиц" [Реформатский 1965, с. 68]. Обратив внимание на различия в структуре языков, Фридрих Шлегель (1772-1829) выделил две группы: языки с аффиксами, аффиксирующие языки, куда он отнес языки тюркские, полинезийские и китайский, которые выражают отношения между словами чисто механическим путем; и языки флективные, куда включил семитские, грузинский и французский языки. Его брат Август-Вильгельм Шлегель (1767-1845) переработал эту классификацию и выделил три класса языков: языки без грамматической структуры, языки аффиксирующие и языки флективные. Отталкиваясь от структуры флективных языков, он пришел к выводу, что китайский и языки Индокитая необходимо выделить в особую группу, так как в этих языках флексия отсутствует, а грамматические отношения выражаются с помощью порядка слов. Августу Шлегелю принадлежит также деление языков на более ранние -синтетические - и более поздние - аналитические.

Соглашаясь в целом с типологической классификацией А. Шлегеля, Вильгельм фон Гумбольдт (1767-1835) разделил все известные ему языки на четыре типа: изолирующие языки типа китайского, то есть языки, не имеющие словоизменительных морфем; агглютинирующие, или агглютинативные, языки типа тюркских, способные присоединять только однозначные морфемы, и флективные языки типа индоевропейских или семитских, способные присоединять многозначные морфемы. В особую, четвертую группу он выделил языки американских индейцев, в которых слова способны соединяться в особые слова-предложения. Этот тип языков он назвал инкорпорирующим.

Типологический аспект присутствует и в глоттогонической концепции Франца Боппа (1791-1867), согласно которой слова индоевропейских языков следует выводить из первичных односложных корней двух типов - глагольных (давших начало глаголам и именам) и местоименных (из которых развились местоимения и служебные части речи). Он разработал и ввел сравнительный метод в исследование языков. Несколько позднее другой немецкий языковед, представитель так называемого биологического направления в языкознании Август Шлейхер (1821-1868), сделал попытку уточнить классификацию Вильгельма фон Гумбольдта, внеся в нее частные дополнения и уточнения. Учение о языковых типах он называл морфологией, а классификацию языков, основанную на различии структуры языков, -"морфологической". Именно со Шлейхера начинается понимание агглютинации и фузии как характера аффиксации при учете поведения корней.

Позднее ученые стали рассматривать слово как структурную единицу, единство которой может иметь разный характер.

Новый аспект в теории формальных языковых типов и типологической классификации языков открыли в середине XIX в. работы Геймана Штейнталя (1823-1899), выдвинувшего формально-синтаксические признаки в качестве основы типологизации. Он обратился не к отдельным словам, а к анализу синтаксических связей между словами, расширив тем самым поле типологических наблюдений и добавив еще один типологический классификационный признак.

Продолжая линию исследований Г. Штейнталя, швейцарский языковед Франц Мистели (1841-1903) выдвинул два новых критерия типологической классификации в добавление к уже существовавшим: по месту слова в предложении и по внутренней структуре слова. Он первый разграничил корнеизолирующие языки типа китайского и основоизолирующие типа индонезийского языка.

И.А. Бодуэн де Куртенэ (1845-1929), противопоставляя строение слова в арио-европейских и урало-алтайских языках, искал "цемент склейки" у "цельного слова" в этих языках [Бодуэн де Куртенэ 1876, с. 322-323].

Вопрос о типологической принадлежности арабского языка

Термин "семитские языки" в научном его понимании принадлежит Шлоцеру, который верно перечислил все языки этой семьи (1781). Еще ранее в 1606 г. вышла книга Э. Гишара (Etienne Guichard "L armonie etymologique des langues"), содержавшая попытку установить и научно обосновать исконное родство древнееврейского, арабского и арамейского языков. В 1822 г. Ж.Ф. Шампольон расшифровал египетскую иероглифику, что положило начало египетской филологии. К.Р. Лепсиус в 1868 г. объединил вместе с семитскими языками в одну глоттогоническую семью египетский, кушитские и берберские языки, назвав ее семито-хамитской. Это дало начало семито-хамитской (афразийской) компаративистике.

Типологическую характеристику морфологической структуры слова в семито-хамитских языках дал немецкий ученый Г. Штейнталь в книге "Характеристика важнейших типов строя языка" (1860). Семитские и египетский языки он противопоставил всем языкам мира по наличию в них словоизменительных форм, отличных от словоизменительных форм в индоевропейских языках. Это отличие он видел в том, что индоевропейское словоизменение происходит путем чередования флексий, органически соединенных с основой, а в семитских языках -путем соединения (сложения) слов (основ) или друг с другом, или со служебными элементами, или чередованием гласных огласовок.

Наличие "внутренней флексии", многозначной аффиксации, в том числе фузионного характера и т.п. позволило ученым отнести арабский язык к языкам флективного типа (А. Шлейхер, Г. Штейнталь, Н. Финк, Ю. Липперт, К. Броккельман, И. Фюк, П.С. Кузнецов и др.). Элементы фузии в арабском языке были установлены Э. Сепиром, который охарактеризовал семитские языки как "символико - фузионные" (что по сути соответствовало традиционному определению "флективные языки"). Значительный удельный вес внутренней флексии в семитских языках, отличающий их в этом отношении от других флективных языков, был отмечен Н.В. Юшмановым и В. Скаличкой.

Все это не мешало ученым идентифицировать в семитских языках и определенные элементы агглютинации (И.М. Дьяконов, Б.А. Серебренников и др.), не изменяющие однако флективной природы арабского языка. В.П. Старинин, наоборот, признавал агглютинацию доминирующей чертой семитского слова: "во всех своих видах внутренняя флексия в семитских языках по отношению к диффиксации -явление меньшего значения и вторичное" [Старинин 1963, с. 4].

Надо сказать, что все предложенные определения типологической принадлежности арабского языка лишь отчасти соответствовали действительности, ибо обе грамматические тенденции - фузия и агглютинация - являются ведущими и определяющими в его структуре. На это впервые обратил внимание Ф.Ф. Фортунатов, который выделил семитские языки, и в частности арабский, в особый промежуточный класс и охарактеризовал их как "флективно - агглютинативные языки". Именно он определил основные типологические черты этих языков: для структуры семитского слова характерна внутренняя флексия основ, при которой корень основы не существует в языке отдельно от флективных частей таких основ (черты, сближающие семитские языки с языками флективного типа); что сопровождается самостоятельностью основы и аффиксов как частей слов, основы слов сами обозначаются как части слов и это обозначение они получают независимо от других частей слова (черты, сближающие семитские языки с языками агглютинативного типа). Тип слов в этих языках также особый -флективно-агглютинативный. Для того чтобы лучше понять, что имел ввиду Ф.Ф. Фортунатов, так определяя типологические особенности семитских языков, необходимо рассмотреть основные положения его морфологической теории.

Фортунатов выделял в языке различающиеся по значению слова полные и слова частичные, или - слова частицы. Его теория "полного" слова основана на следующем положении: "Всякий звук речи, имеющий в языке значение отдельно от других звуков, являющихся словами, есть слово... Словами являются звуки речи в их значениях... Отдельным словом... является всякий звук речи или такой комплекс звуков речи, который имеет в языке значение отдельно от других звуков речи, являющихся словами, и который притом, если это комплекс звуков, не может быть разложен на отдельные слова без изменения или без утраты значения той или другой части в этом комплексе звуков" [Фортунатов 1956, с. 132-169]. Огромное значение Ф.Ф. Фортунатов уделял форме слова: "Формой отдельных слов в собственном значении этого термина называется... способность отдельных слов выделять из

22 себя для сознания говорящего формальную и основную принадлежность слова" [Фортунатов 1956, с. 137]. Форма проявляется на каждом языковом ярусе в противопоставлениях (оппозициях) и чередованиях. Слова бывают корневыми ("не имеют никакого состава" [Фортунатов 1990, с. 67] и производными, составными. Слова второго типа состоят из частей (основы и аффикса), причем этот состав может быть двоякого рода: "части слова могут быть или частями значения слова или частями самого слова" [Фортунатов 1990, с. 64]. По положению в слове и по отношению к основе слова Ф.Ф. Фортунатов делил аффиксы производных слов на суффиксы (следуют за основой), префиксы (предшествуют основе) и инфиксы (помещаются внутри основы). По характеру отношений основы и аффикса выделяются три типа производных слов: "аффикс производного слова во всех трех типах является частью самого слова, а что касается основы производного слова, то в производных словах первого типа основа слова сама в себе не заключает значения части самого слова; между тем как в производных словах второго и третьего типов основа слова, как и аффикс, сама является частью самого слова.

Морфемный состав слова

Под словом понимается основная структурно-семантическая единица языка, служащая для именования предметов и их свойств, явлений, отношений действительности. Характерными признаками слова являются его цельность, выделимость и свободная воспроизводимость в речи. В системе языка слово противопоставлено морфеме (как единице более низкого уровня) и предложению (как единице более высокого уровня): с одной стороны, оно структурно может состоять из ряда морфем, от которых отличается самостоятельностью и свободным воспроизведением в речи, а с другой - представляет собой строительный материал для предложения, в отличие от которого не выражает сообщения.

Уже на начальных этапах развития лингвистической науки было обращено внимание на двуплановость слова. В структуре этой единицы были выделены план выражения (фонетическая и грамматическая структура) и план содержания (лексическое и грамматическое значение). В различные периоды развития языкознания и в отдельных его направлениях активнее изучался тот или иной аспект слова. В древнегреческой философии (Платон, Аристотель) основное внимание уделялось семантической стороне слова - его отношению к обозначаемому предмету и к идее о нем. Морфологический аспект был объектом внимания Варрона и особенно александрийских грамматиков. Дионисий Фракийский определял слово как "наименьшую часть связной речи", причем словообразовательные и словоизменительные категории в равной степени включались в признаки ("акциденции") частей речи. В эпоху средневековья в Европе исследовалась в основном семантическая сторона слова, его отношение к вещам и понятиям. В противоположность этому подходу арабские грамматисты детально анализировали его морфологическую структуру. Например, в 1-й половине X в. представитель багдадской филологической школы Ибн Джинни ("Особенности арабского языка") рассматривал грамматические и лексикологические вопросы связи слова и значения, словообразовательную структуру слова, значение слова и его употребление. Вопрос о связи обозначающего и обозначаемого освещался в работах Ибн Фариса. Грамматика Пор - Рояля определяла слово как ряд "членораздельных звуков, из которых люди составляют знаки для обозначения своих мыслей" и отмечала его формально-звуковую и содержательную стороны.

В XIX веке основное внимание уделялось анализу содержательной стороны слова. Большую роль в этом сыграла разработка понятия о внутренней форме слова (В. фон Гумбольдт, А.А. Потебня). Семантические процессы в слове детально исследовались Г. Паулем, М. Бреалем, М.М. Покровским. Одновременно углублялась теория грамматической формы слова. Гумбольдт положил ее в основу типологической классификации языков. В России морфология слова исследовалась А.А. Потебней и Ф.Ф. Фортунатовым, которые различали слова самостоятельные (вещественные, лексические, полные) и служебные (формальные, грамматические, частичные). Синтезируя предшествующие взгляды на слово, А. Мейе определил его как связь определенного значения с определенной совокупностью звуков, способной к определенному грамматическому употреблению, отметив, таким образом, три признака слова, но не проанализировав, однако, критерии их выделения.

Системный подход к языку поставил в изучении слова новые задачи: определение слова как единицы языка, критерии его выделения, изучение содержательной стороны слова, методов его анализа; исследование системности лексики; изучение слова в языке и речи, в тексте.

Трудность определения единых критериев выделения слова для всех языков побуждала лингвистов пересматривать взгляд на слово как основную единицу языка. При этом одни предлагали, не отказываясь от понятия "слова", не давать ему общего определения (В. Скаличка), другие считали, что понятие "слово" применимо не ко всем языкам (например, неприменимо к аморфным, полисинтетическим языкам), третьи отказывались от понятия "слова" как единицы языка (Ф. Боас).

Современные исследования подтверждают, что слово выделимо в языках разных систем, в том числе в аморфных (китайский язык: см. работы Солнцевой Н.В., Солнцева В.М.) и в полисинтетических (североамериканские, палеоазиатские языки), но при этом актуализируются различные критерии. Таким образом, слово как структурно-семантическая единица языка обладает совокупностью семантических, фонетических и грамматических признаков, специфичных для каждого языка.

Фузионность русского языка предопределяет основные признаки, основные критерии выделения слова в данном языке. Наиболее важными из них являются следующие:

1) в семантике слова нет взаимооднозначного соответствия означающего означаемому, отдельности подачи информации в составе словоформы. Семантика производного слова, как правило, фразеологична;

2) слово не всегда легко членится на морфемы. Степень членимости слов на морфемы может быть различной (насчитывается от 2 [Земская 1973, с.46] до 15 [Панов 1975, с.236-237] степеней членимости);

3) следствием "спаянности" морфем в слове является диахроническое морфемное переразложение или опрощение структуры слова;

4) при объединении в слове морфем происходит их взаимоприспособление, которое может идти различными путями.

В русском языке слово может состоять из одной или нескольких морфем. Одноморфемных единиц в русском языке немного: это "да", "нет", междометия, служебные частицы, а также несклоняемые существительные, как правило иностранного происхождения: "пальто", "кенгуру", "шимпанзе", "жюри" и т.д. Если говорить о глаголах, то они имеют, как минимум, две морфемы - корневую основу и флексию, например: нес-у, режь-#. В большинстве своем глаголы многоморфемны: по-на-вы-черк-ива-л-и\л под.

Для русского языка как языка фузионного типа характерны "сложные" или "производные" морфемы, что связано с явлением опрощения: две морфемы превращаются в неразложимый морфологически комплекс, образуя новую "общую" для бывших двух морфем "одну" морфему [Богородицкий 1939, Реформатский 1975]. Данное явление наблюдается как в именном, так и в глагольном словообразовании и затрагивает все виды морфем. Такое диахроническое морфемное переразложение является яркой срузионной чертой русского языка.

Некоторые морфемы имеют строго стандартизованное значение: оно одинаково во всех глаголах, имеющих эту морфему. Например, морфема -и в словоформе сид-и имеет стандартизованное значение. Любому глаголу она сообщает значение повелительного наклонения: пиш-и, стуч-и, перевод-и.

Морфемы, которые всегда употребляются в сопровождении других морфем и имеют стандартизованное значение, называются флексиями (окончаниями) [Панов 1966, с.68]. Мена одной флексии на другую создает формы того же слова, т.е. основное лексическое значение сохраняется, а изменяется лишь грамматическое значение. Например, в граммемах пиш-у, пиш-ешь, пиш-ет сохраняется общее лексическое значение - "процесс писания", но при этом каждая форма имеет грамматическое значение лица, отличное от других форм: флексия -у передает значение 1-го лица, -ешь - значение 2-го лица, -ет- значение 3-го лица. А, например, в граммемах пиш-у - пиш-ем так же при

Структура слова в арабском языке

Морфологическая система современного литературного арабского языка (далее: арабский язык) отличается в целом высокой степенью абстракции, что выражается в строгой четкости построения арабского слова.

Строение семитского слова (арабского в частности) существенно отличается от строения индоевропейского слова (русского в частности). С точки зрения морфологической структуры арабское слово состоит из следующих элементов:

корень, состоящий из одних согласных, не заключающий в себе никаких принадлежностей форм слов и служащий базой для образования как имен, так и глаголов. Корень является носителем основного вещественного (лексического) понятия или представления, выражаемого данным словом. Как самостоятельное слово корень не существует и выделяется лишь в сознании говорящего после сопоставления данного слова с двумя рядами форм: во-первых, с однокоренными словами, а, во-вторых, со словами, построенными по аналогичной словообразовательной или словоизменительной парадигме;

трансфиксы (диффиксы). являющиеся средством оформления именных и глагольных основ на базе общего для имен и глаголов корня, а внутри глагола - формальной принадлежностью для оформления присущих глаголу грамматических категорий (которой сопутствует в ряде случаев и аффиксация);

словоизменительные морфемы, оформляющие лексическую основу в потоке речи. Глагол в виде чистой словообразовательной основы не существует, но всегда имеет какой-либо грамматический показатель;

словопроизводственные, то есть принадлежащие словам, как отдельным знакам предметов мысли, морфемы, являющиеся согласными прибавлениями к производящей основе и изменяющие ее лексическое значение в производных от нее образованиях.

Как и в русском языке, основа арабского слова выделяется путем отделения словоизменительных аффиксов. Несмотря на это, в сопоставляемых языках есть существенные различия между корнем и основой, которые кроются в самом определении этих понятий.

В русском языке основа слова выделяется отбрасыванием словоизменительных аффиксов, т.е. окончаний. Она содержит лексическое значение слова. Если основа простая, то она состоит из одного корневого морфа, т.е. равна корню. Корень является главной и обязательной частью слова, смысловым ядром его лексического значения. Трудность обнаружения корня в русском языке связана с тем, что на протяжении веков он значительно изменялся, не имея устойчивого фонетического состава. Кроме того, в языках фузионного типа, к коим относится русский язык, выделяются "сложные" морфемы. Появление их в языке связано с явлением опрощения, когда две морфемы превращаются в неразложимый морфологически комплекс. "Например, в слове мальчик раньше было такое членение: мал -ч-ик, что было соотнесено со словом малец (при чередовании: /э/ - # и /ц/ - /ч/). В современном же русском языке связь малец - мальчик оборвалась... То же происходит и с корневыми морфемами: прежнее да-р стало дар, прежнее в-кус стало вкус "[Реформатский 1975, с. 11].

В арабском языке, как и в русском, основа может быть выделена после отбрасывания словоизменительных аффиксов; например, в слове katabtum "вы писали" легко выделяется словоизменительный аффикс -urn со значением мн.ч., м.р., 2-го лица, прошедшего времени, отбросив который можно получить основу katab-. Но помимо лексического значения, данная основа выражает и определенное грамматическое значение, а именно - прошедшее время и действительный залог (ср.: основа настоящего времени -ktub-, а основа прошедшего времени, но страдательного залога kutib-). Эта отличительная особенность основы арабского слова связана с тем, что она почти всегда разложима на состоящий из согласных корень и некорневой элемент: в данном случае корневые согласные k-b, а гласные некорневого элемента -а-а-. Семитский корень значительно более устойчив, чем индоевропейский. Семантически и фонетически консонантная часть слова (за некоторыми исключениями, которые являются регулярными) сохраняется как при словоизменении, так и при словообразовании. Три согласных компонента корня имеют единое лексическое значение, несмотря на то, что они разъединены гласными и согласными некорневого элемента. Этот некорневой остаток основы организует словообразовательный или формообразовательный состав слова. "Для одной и той же лексико-грамматической категории корень - величина переменная, а некорневой остаток основы - постоянная" [Старинин 1963, с.21]. Так, арабские слова ka:tib "пишущий", ja:lis "сидящий", da:hil "входящий" имеют общее грамматическое значение действительного причастия, которое передается одной системой гласных (-a:-i-), а отличаются друг от друга лексическим значением, представленным согласными корня (k-b, j-l-s, d-h-l).

Таким образом, особенность структуры арабского слова состоит в том, что три устойчивых согласных корня перемежаются гласными и согласными звуками некорневого остатка. При этом, лексическое значение передается корневым элементом, а грамматическое -гласными и согласными некорневого элемента.

Это дало возможность исследователям изображать структуру семитского слова при помощи условных символов. Уже более тысячи лет арабские и еврейские грамматисты, а вслед за ними европейские семитологи пользуются формулами для обозначения типов структуры слова той или иной лексико-грамматической категории. Для передачи корневого элемента арабские авторы используют согласные f, I, а европейские семитологи - q.t.l. Л.И. Жирков в 1927 г. в своей грамматике персидского языка дал самое краткое обозначение структуры семитского слова с изображением корневых согласных арабскими цифрами [Жирков 1927]. В 1928 г. Г. Бергштрессер предложил использовать для обозначения корневых согласных букву К (первую букву слова konsonant из лат. consonans "согласный") с цифровым обозначением порядка в корне . Применяется так же обозначение первого, второго и третьего согласных компонентов корня при помощи R (от французского radicale "коренной") с цифровым индексом. Но при любом обозначении корневого элемента, некорневой остаток передается при помощи обычных знаков письма в их прямом звуковом значении. Так, строение имени действующего лица будет иметь формулу fa: il, qa:til, (1)а:(2)і(3), Кіа:КгіКз, Ria:R2iR3- Например, действительные причастия ka:tib "пишущий", ra:sim "рисующий" образованы по одной модели имени действующего лица, при этом лексическое значение выражено различными корневыми согласными (k-b, r-s-m), а единое лексико-грамматическое значение - одинаковым набором гласных некорневого остатка: a:-i.

В данной работе структуры различных глагольных основ будут передаваться схематично: согласные корня будут обозначаться латинской буквой С (от англ. consonant "согласный") с нижним индексом, соответствующим порядковому номеру согласного в корне, а гласные -либо латинской буквой V (от англ. vowel "гласный"), либо, по мере необходимости, обычными графическими знаками, соответствующими прямому звуковому значению этих гласных, что оправдывается их постоянностью.

Все эти структурные формулы отражают самостоятельность корня и некорня в языковом мышлении при их сосуществовании в слове: хотя корень и огласовка не существуют отдельно друг от друга, но обязательно сосуществуют в слове, семитское языковое мышление свободно сочетает корень одного слова с огласовкою другого слова, как бы отрывая друг от друга все, что обобщается [Юшманов 1938, с.23]. Похожее высказывание находим у В.ф. Зодена: "Семитские имена и глаголы образуются из корней, которые нигде в языке не встречаются в чистом виде без каких-либо добавок, но все же представляют реальность для языкового сознания как строительные камни языка" .

Постоянно придется сравнивать арабские слова со словами русского и других языков. Чтобы не возникало недоуменного выражения лица, полезно познакомиться с азами арабской грамматики, в особенности грамматики слова.

Место арабского языка в традиционной классификации

Арабский язык относится к группе семитских языков. Ближайшие его родственники иврит, амхарский (язык Эфиопии, родины предков Пушкина), ассирийский. Это живые языки. Родственники среди мертвых языков: арамейский, некогда разговорный язык, которым пользовались многие страны Ближнего Востока, древнееврейский, представляющий скорее диалект арамейского, аккадский - язык Междуречья, финикийский. Термин семитский происходит от имени Сим, имени героя библейской легенды о Ное и его сыновьях: Симе, Хаме и Яфете. Термин исключительно условный и никакой научной фактологии за ним не стоит.

Со временем выяснилось, что и хамитские языки (по имени второго сына Ноя), к числу которых относится египетский язык и ряд других языков Африки, тоже близкие родственники семитским, после чего эта группа языков стала называться семито-хамитскими. Прошло еще некоторое время и обнаружились новые многочисленные родственники, в силу чего первоначально семитская семья языков расширилась до афразийской.

Как это ни покажется парадоксальным для филологической науки, самый близкий родственник арабскому русский. То, что до сих пор это не было замечено, объясняется рядом факторов структурного характера, о которых речь пойдет ниже, а также затемнонностью сознания филологов.

Особенности письма и звукового строя арабского языка

В арабском языке 28 согласных. Поскольку арабы на письме, как правило, обозначают только согласные, то число букв тоже 28 и арабский алфавит состоит из 28 букв. Понятно, что 28 арабских согласных не могут поместиться в алфавитной матрице русского языка, в которой только 20 согласных. Каким образом это количественное несоответствие согласных звуков разрешается можно описать одной фразой:

гортанные согласные падают, а их буквенные обозначения

используются для обозначения гласных.

Некоторые частности этого процесса будут рассмотрены ниже.

По происхождению арабские буквы произошли от арабских цифр и сходство в начертании продолжают сохранять большинство букв, а при анализе выясняется, что 90 % из них являются просто цифрами. Арабское письмо - самая простая и мотивированная письменность в мире. Если это до сих пор не было замечено, так потому, что арабская вязь, в которой буквы соединяются друг с другом, маскирует эту мотивированность., а те таблицы арабского алфавита, которые можно найти в справочниках и энциклопедиях, совсем не отражают правила соединения (вязи) букв.

Арабы пишут справа налево (правый язык!), обозначая при этом, как сказано, только согласные звуки. Собственно термин согласные происходит от арабского саггал “регистрировать, писать, обозначать”. Европейский термин консонанты - калька с русского, причем ложная. Для обозначения гласных (их в арабском три: А, У. И) существуют специальные над- и подстрочные значки, огласовки, которые используются по мере необходимости, например, если пишущий предполагает, что текст без гласных получается недостаточно понятным, он может обозначить и необходимые гласные. Но такая потребность в среде грамотных людей возникает редко. Тексты с огласовками встречаются в Коране, в учебниках арабского языка, огласовываются также слова, приводимые в словарях.

В арабском языке трем гласным имеются долгие аналоги, которые подлежат обязательному обозначению в строке с помощью букв: Алиф (А), Вав (У), Йа (И). В тексте Корана они не всегда обозначаются.

Письменность строго отражает звучание слова, поэтому нет нужды в фонетической транскрипции, как это имеет место, например, в английском.

Согласные по месту артикуляции разбиты на четверки, которые более или менее равномерно распределены в полости рта и гортани. Особое место занимают так называемые эмфатические, с двумя фокусами артикуляции: один - передний, как у наших звуков Д, Т, С, З, другой - задний, гортанный. Названия эмфатических: Дад, Та, Сад, За. Таких звуков нет ни в одном языке мира, по этой причине арабы себя иногда называют людьми Дада, Эмфатические и гортанные в русском языке пали. Падение гортанных и способы их компенсации и составляют, главным образом, суть процесса глоттогенеза (образования языков), и в частности, суть фонетики русского языка. Посмотрим, что происходит с арабскими звуками при их реализации в русском.

1) Четверка эмфатических согласных

Та - либо переходит в Т обыкновенную, либо озвончается и становится Д (причем озвончение происходит уже в арабских диалектах). Например: тари:к "дорога" и трек; пример озвончения:туруг “дороги” и рус. дороги,фарат "опередить" и рус. перед .

Дад - либо переходит в Д обыкновенную, либо, как это происходит в некоторых арабских диалектах, становится З (сравните: рамазан = рамадан ). Примеры: ар. дава:ри "звери" и рус. звери ; ар. дабба "запор" и рус. дамба .

Сад - переходит в С обыкновенную, что иногда происходит в самом арабском языке, но чаще переходит в Ч или Ц. Примеры. сада: "эхо" (корень СДВ), откуда судфа "совпадение" и рус. чудо (ср. я его встретил чудом , т.е. по совпадению) и чадо “похожее, совпадающее по признакам, того же рода”; ар. с айд "дичь" (букв. "предмет охоты") и рус. дичь (в обратном прочтении); ар. васал "достигать", присоединяться", "связывать", "прибывать" и рус. (после падения Вава): цель , а также чал букв. "связь".

За - переходит в З обыкновенную (реже в Ц), ср. ар. з алл "кидать тень", залам "темнота", откуда зулм "зло, несправедливость" и русское зло .

2) Четверка гортанных

Ъайн - падает, иногда вместе с огласовкой, часто оставляя в качестве следа гласную У, О, Е (так эта буква писалась соответственно в арамейском, финикийском, арабском). Многочисленны случаи реализации ее через русский В как в вепрь "гривастый, щетинистый" (от ъафр грива), вечер (от ъаср вечер, время после полудня". Это объясняется взаимной сменой позиций в семитских алфавитах: Буква Е, стоящая сейчас на позиции 5, взята с позиции 70, где находится Ъайн (Е), а буква О с исконной позиции 5 перемещена на позицию 70, где она сейчас находится в греческом, латинском и русском алфавитах. На старом месте эти буквы находятся в арамейском, еврейском и арабском алфавитах. Рокировка произошла (исторически впервые в финикийском), по-видимому, из-за буквального осмысления названия арабской буквы Ъайн "глаз". Буква О больше похожа на глаз, чем буква Е.

Ха 5 - переходит в русскую Х, либо оставляет след в виде гласной е или о (некоторые ее начертания как раз похожи на эти русские буквы). Ср. ар. н ахара "копать землю, подмывать берега о реке, выходить к свету", откуда ар. нахр "река" и рус. нора .

Ха восьмеричное - иногда переходит в русское Г (Магомет) или Х (Мухаммед), часто соответствует русской И восьмеричной: масих "помазанник" > мессия; мсхф "писание" > письмо (в обратном прочтении).

Ха 600 - переходит в русское Х, иногда - в К., даже в самом арабском, ср. хита:б "сватовство, речь жениха", кита:б "писание, регистрация брака", откуда русская калька расписаться ; ар. хамр "вино" и рус. охмурять .

3) Четверка заднеязычных

Кяф палатализованный (смягченный) - произносится как русское К, либо чередуется с Ч, что, кстати, имеет место и в арабском языке, как междиалектное чередование.

Каф - переходит в русское К, либо (как это происходит в диалектах) произносится как Г, либо падает, как в русском предлоге по от арабского диалектного фо ", которое от классического фаук с тем же значением).

Гайн - переходит в русское Г, либо падает как в Европа (от ар. гуру:б "запад").

Хамза - всегда падает.

4) - Передние и средние согласные русского и арабского языков произносятся одинаково, если не считать мелких отличий. Так, арабские звуки не противопоставляются по мягкости-твердости. Кяф, Лям, Гим (Джим), Шин на русское ухо звучат как мягкие, большая часть других согласных воспринимаются как чуть-чуть смягченные. (Заднеязычные Каф, Гайн звучат твердо).

Звук Гим (Джим) в зависимости от диалекта произносится в арабском как Г, ДЖ, Ж, Й (ср. аналогию в русских именах одного происхождения: Жора, Георгий, Юра). Пример: дага:га “курица”, вариант: дайа:йа , т.е. “дающая яйца”.

5) Межзубные

- С а - либо произносится как С обычное, либо как диалектный вариант: Т.

- З аль - либо произносится как З обычное, либо как диалектный вариант: Д. Но чаще всего З в русском закономерно соответствует Ж. ср. ма:з а : “что же”, з абха “стенокардия, жаба”.

6) Губные

Четверка губных Ба, Мим, Вав, Фа не включает в свой состав звук П. Русскому П в арабском соответствует Ф,

- Губной Ф всегда переходит в русское П, как это имеет место в семитских языках (ср. фиха:ра = пекарное дело по отношению к керамике). Однако, русское П может соответствовать арабскому Б как в бара’а “невиновность”, откуда русское право и баран .

- Губной Б, а также М в западных языках отражаются через удвоение МП, МБ, сравните ар. амр "императив" и латинское императив , ка:му:с "справочник, указатель" и компас , ар. га:мал "говорить комплименты" и комплимент , ар. ка:мал "дополнять" и комплемент , ар. дабба "запор" и дамба, ар.сабун "мыло" и шампунь, ар. "ахта:м "печати"и штамп, "асмар "темный"и латинское sombre "темный", откуда сомбреро ; ар. р убъ "четверть" и румб, ромб, румба (четырехдольный танец).

Губной Мим в арабском служит префиксом, с помощью которого образует множество слов с самыми разными значениями: имя места и времени, имя орудия, причастие действительное и страдательное. В русском этот звук в начале слова также может выполнять те же функции, ср. арабское латт “бить”, откуда русское латы и молот (имя орудия). Однако в русском эту функцию выполняет своя приставка по , ср. косить > покос, от ар. к асс “стричь”, откуда микасс “ножницы”. По этой причине в ряде случаев русскому начальному П может соответствовать арабское М, как в позиция и мавзаъ “позиция”.

- Полугласный губной Вав в арабском произносится как W, либо обозначает долгое У. В русском соответствует В или У (О). Причем звуки О и У в арабском не различаются, арабу бывает трудно понять, в чем разница между такими русскими словами как стул и стол .

Корневой Вав по особым правилам может исчезать, что отражается и в русском, сравните в арабском васала "соединять", сила "связь, соединение", при межъязыковом переходе: валаса "хитрить, обманывать" - лиса , буквально "хитрая обманщица", внутриязыковое русское: плавить - плыть , славить -- слыть .

Русский В отражает арабский корневой Вав или Ъайн. Соответствие Ъайну сравни в следующих примерах: вечер - ъаср "вечер"; бечева от обратного ар. ъ асаб "связывать,связка"; вепрь от ар. ърф "грива" (сюда же упырь, вампир ); взятка от арабского ъиззат "гордость"; сравни гонорар и гонор ; вигвам от обратного прочтения ар. маугиъ "место расположения"; вираж от ар. ъараж "сворачивать"; ковырять от ар. к аъар "делать углубление", халява от ар. халаъа "отдать бесплатно, пожаловать, снять с плеча".

7) Чередование согласных .

Имеет место чередование С/Ш, что отражается и в русском, сравните мясцо > мышца , Х/Ш как в ухо/уши , Д/З как в рамадан/рамазан , чередование русских корневых (пеку/печь) соответствует чередованию арабских К/Ч, но как следствие диалектных различий в арабском языке.

8) Дифтонги

Дифтонгообразное АУ переходит в диалектах в О или У, как в русском по , которое от арабского фаук "сверху, "поверху, по".

9) Слабые согласные

Полугласные Вав и Йа считаются слабыми по той причине, что будучи корневыми, при словообразовании по определенным правилам могут замещать друг друга или полностью выпадать: васал "связывать", сила "связь". При сопоставительных исследованиях правило падения слабых распространяются на гортанные.

10) Грамматика арабского слова , влияющая на его фонетический облик в русском языке отражается следующим образом.

Показатель неопределенности имени (звук Н в конце слова) вместе с предшествующей гласной может не произносится: каун = каун ун “бытие”.

Показатель женского рода в конце слова имеет ряд обусловленных грамматикой произносительных вариантов: а = ах = ат , например: мадраса = мадрасах = мадрасат (школа), которые при обратном прочтении могут заменятся на звук П (Ф), поскольку в иврите этот показатель обозначается буквой h , сравните: ар. даирех "круг" (корень ДВР) > период > хоровод , ар. шайтанах "сатанизм" > сатанаф > греч. фантасия > фантазия.

Арабский определенный артикль аль (ул , эл, ил, л, ле ) который пишется слитно с последующим словом, может сохраняться в слове, отраженном в другом языке, так русское лошадь от арабского ал-"ашадд (в диалектах лошадд "сильнейший" ), иногда позади слова, особенно при обратном прочтении его: консул от арабского л-аснах "беззубый", т.е. старый, мудрый, с кем следует советоваться, консультироваться.

11) Арабские гласные

Арабские гласные на письме обычно не обозначаются, если они не долгие, и в алфавит не входят. Гласные играют грамматическую роль, т.е. показывают отношение идеи, закрепленной в согласном корне, к описываемой или языковой реальности, например катаб "он написал", йактуб "он пишет", китаб "книга", кутуб "книги", катиб "писатель". С помощью гласных различают объект, субъект, инструмент, разные дополнительные характеристики действия (интенсивность, совместность), части речи: имя, глагол и их категории, например, падеж, число имени, время, залог глагола и т.п. В некоторых случаях гласные свободно варьируются: тибб , табб, тубб "медицина", ширб , шарб, шурб "питье". Вариативность гласных возникает при так называемом "переносе" падежной огласовки вовнутрь корня, тогда вместо кутуб "книги" (от кутуб ин - род. падеж с факультативно произносимым ин ) мы имеем кутиб .

Диалектные варианты конфигурации гласных слова могут отличаться от классических. Кроме того, закон падения кратких гласных в открытом слоге, общий для многих диалектов, в значительной мере искажает фонетический облик слова. Так, вместо ка:тиба "пишущая" получается катба ,

Понятно, что все эти особенности употребления арабских гласных, их вариативность и многофункциональность не могут быть точно переданы ни в каком языке. Тем не менее некоторые следы арабской грамматики слова, выражаемой огласовками, сохраняются в русском. Их можно наблюдать в следующих случаях.

Огласовка У (О) как показатель страдательного залога или инструмента. Сравните: бур, и ар. ба"ара "рыть колодец", при страдательном залоге бу"ир ; толь, тюль и ар. тала "покрывать", при страдательном залоге тули (йа ) ; соль и ар. салл "тянуть", букв. "вытянутое, острое"; при страд. залоге сулл (солл ) ; рот и ар. харат "рыть, пахать, орать", нота и ар. на:т "подвешивать", букв. "подвеска, знак".

Огласовки О-О (У-У) как показатель мн. числа, Сравните дороги и ар. т урук (диалектное дуруг) - то же; пороги и ар. фурук (диалектное фуруг ) "разница, превышение высот".

Огласовки а-у "интенсивность деятеля", сраните “сарока ” и ар. сару:ка "интенсивно ворующая", акула и ар. "аку:ла "жрущая" (по-чешски акула называется жралок ).

Огласовка И как показатель инактивного действия (состояния), в арабском: рабака "смешивать" - рабика "смешаться", ка:ла "сказать”, ки:ла "быть сказанным", сравните в русском: садить - сидеть, вешать - висеть, лепить - липнуть, квасить - киснуть, плавить - плыть, славить - слыть.

В общем случае три арабские гласные фонемы А, У, И в арабском произносятся:

Долгое А как Е (ималя) или как О (как в персидском языке или египетском диалекте арабского языка).

Гласный У произносится как У или О (в арабском О и У не различаются).

Гласный И произносится как И, в закрытом слоге - как Е.

Соответственно указанные варианты произношения отражаются и в русском с дополнительным размыванием их четкости. Критерием правильности сопоставлений является не только фонетическое соответствие слов, как это признавалось в традиционных сравнительно-исторических исследованиях, но и семантическое соответствие.

12) Далеко не все звуковые изменения могут быть сведены к закономерным фонетическим соответствиям или объяснены как следствия употребления тех или иных грамматических форм. Достаточно часто можно встретить фонетические замены, связанные с особенностями написания букв, в том числе в зависимости от полжения в слове или места в алфавите, графические пролазы.

Шестая арабская буква Вав (пишется как русская запятая, перевернутая шестерка) отражается в русском языке через букву С (числовое значение 60), пишется как зеркальное отражение запятой, например, в слове струна, от ар. ватарун "струна", "тетива", кстати, в свою очередь, тетива происходит от обратного прочтения арабского втр "тетива" с заменой Р на Т ввиду сходства арабского Т () и русского Р.

13) Направление чтения. Русский язык - левый, т.е. направление письма слева направо, арабский - - правый, т.е. направление письма справа налево. В силу этого некоторые арабские слова надо читать в обратном направлении. При этом для арабского сознания чтение наоборот иногда означает только смену направления согласных, гласная конфигурация остается неизменной: Зейд > Дейз.

Среди любителей словесности бытует распространенное мнение, что сопоставление русского языка с арабским невозможно или ненадежно в силу того, что гласные на письме не обозначаются, отчего слово можно читать как угодно. Если бы это было так, то арабский текст был бы в принципе нечитаем. Однако по степени точности отражения мысли арабский язык несколько выше русского. Графическая омонимия, которая действительно имеет место в арабских текстах, полностью устраняется контекстом, кроме того имеется возможность в необходимых случаях прибегнуть к огласовке, что на практике почти не используется по причине отсутствия необходимости.

Что касается русского текста, то его семантическая туманность вызвана тем, что русское сознание, воспитанное на художественной литературе, на первое место ставит эстетические ценности языка. Для русского человека часто важнее как написано, а не что. Лишь бы красиво бренчало. Еще в школе прививаются навыки рассуждения о вымыслах, о фантазиях (от греческого фантасия , которое от рус. стнф=сатанах=сатана ). При этом львиная доля учебного времени уходит на обучение пресловутой грамотности, в то время как навыкам выражения собственной мысли должного внимания не уделяется. По этой причине выпускник высшей школы не в состоянии составить понятный текст, с чем я как профессиональный переводчик сталкивался всю жизнь. В то же время эта лобуда, которую мне приходилось переводить, с точки зрения грамматической правильности всегда была безупречна.

Между тем, грамматические ошибки в русском тексте практически не затемняют его смысла. Мне приходилось читать тексты диктантов, в которых по 50 ошибок и более, текст тем не менее оставался понятным. Этот эффект объясняется просто. Русские слова имеют относительно большую длину и информационно избыточны, даже значительные его искажения не сказываются на его понятности.

Совсем другое арабский язык, где каждый звук нагружен значением. Изменение любого звука чревато искажением смысла. Поэтому арабская грамматика слова функциональна. Если хочешь, чтобы тебя поняли, надо строго ей следовать. Русская грамматика скорее не очень упорядоченная система ритуалов, чем инструмент выражения мысли. Возникает впечатление, что она предназначена для зомбирования сознания, когда еще с детства человека приучают следовать немотивированным правилам. Это хорошо в армии, где приказы следует исполнять беспрекословно, независимо от того, мотивированы они или нет. У нас в армии говорят: не важно, где север, лишь бы показывали все одинаково. Так и в нашей русистике. Единственный ее аргумент: так писали наши классики. Классики писали по-разному. Цитирую, к примеру, Александра Сергеевича Пушкина: я отроду не дам тебе тетрадку. Разве русский человек может так сказать?

То и дело слышишь: как правильно писать то или иное слово? Да как напишешь, так и правильно. А то еще сделают предметом национальной дискуссии орфографию слова парашют , как писать, через ю или через у. А тут войну устроили по поводу буквы ё. Половина страны за, другая половина - против. Кстати о ё. Придумал эту Карамзин, но прототип ее имеется в арабском алфавите. Как раз после буквы Даль идет гортанная буква Ха, которая имеет начертание, весьма похожее на е, а иногда пишется как о. Эта буква имеет вариант и именно с двумя точками наверху. Он называется та марбута, буквально та связанная. А Та потому, что в некоторых позициях она читается как т. Эта же буква пролезла и в греческий алфавит, где она называется О мега, О большая, в противоположность О микрон. По размерам эти две буквы не различаются. Просто якобы греческое микрон по-арабски значит “связанный” (макрон). Если есть маленький, значит второй вариант назвали большим и приделали две полагающиеся точки, только не вверху, а внизу: W .

К сведению наших филологов, придумывающих все новые правила, арабская грамматика сложилась в результате конкурсов между филологами, на которых судьями были пустынники-бедуины, т.е. арабский народ. Они решали, какой из грамматистов говорит по-арабски правильно. У нас все наоборот, придет новый авторитет известной национальности и учит русских, как правильно говорить и писать по-русски. Послушать его - одни слезы. Ни грамма логики. Никакой вообще мотивации. Ну точно как наши законы. Цитирую Уголовно-процессуальный кодекс 1997 г. издания: “Уголовное судопроизводство должно способствовать социалистической законности.” Даже при социалистическом режиме это положение было бессмысленным, поскольку формулировка предполагает, что законность - это нечто такое, что стоит за пределами законов и судов. Русский человек этой лобуды как бы не замечает. Признаться, я тоже приучен на смысл не очень обращать внимания. Но профессия берет свое. Как только начинаешь переводить наши тексты на арабский, пустота мысли сразу себя обнаруживает. Конечно, это не отприродное качество русского языка. Это следствие длительных и упорных стараний дурильщиков.

Резюме

Арабский язык является образованием мотивированным в высшей степени. По сравнению с другими языками, и в частности, с русским, он имеет специфические особенности грамматики и звукового строя. Падение арабских гортанных и их компенсация различными способами с последующими перестройками грамматики запускает процесс глоттогенеза. В этом процессе определенную роль играет и графика, что выражается в наличии графических пролазов, т.е. изменение звучания в результате сходства и различия в начертании букв. Знание различий в фонетике и грамматике (а также и графике) между русским и арабским языком дает более надежные результаты при этимологическом исследовании и снимает недоумение у читающей публики.

Владимир Иванович Рыжих , старший научный сотрудник НАУ ЭРА,

кандидат филологических наук, доцент. Украина.

Участник конференции.

Сравнительный анализ грамматических категорий русского и арабского языков, выяснение сходств и различий в грамматических традициях двух языков. Анализ категорий частей речи, числа, рода, одушевленности, степень их соответствия новому мировоззрению.

Ключевые слова : арабский язык, русский язык, грамматическая категория, части речи, род, число, одушевленность.

На протяжении всей своей истории человек пытался познать себя, познать окружающий его мир, понять каким образом он появился на этой планете и как появились на Земле те многочисленные языки, которыми пользуется сегодня современное человечество. Ведущие филологи мира выдвигают различные версии происхождения языков, пытаясь понять закономерности тех преобразований, которые в них происходят, и выяснить, почему те или иные предметы, явления и понятия получили те названия, которыми мы пользуемся сегодня. В нашем мире появились сотни и тысячи словарей, в том числе этимологических, в которых анализируется происхождение различных слов. Такие труды помогают понять многие процессы, которые происходили раньше и происходят сейчас не только в области языкознания, но и в развитии всего человечества. Мы же попытаемся взглянуть на проблемы развития языков через развитие их грамматических категорий и выберем для исследования два языка: русский и арабский.

Сравнение этих двух языков представляет определенный интерес еще и потому, что они относятся к разным макросемьям: русский относится к индоевропейским языкам, а арабский - к афразийским языкам, которые еще недавно назывались группой семито-хамитских языков. Известно, что чем дальше отстоят два языка друг от друга по известной классификации, тем меньше мы обнаружим сходства между ними в лексическом составе и грамматическом строе. Анализ современного состояния этих двух языков, имеющийся в официальной науке, подтверждает эту закономерность, как на уровне лексики, так и на уровне грамматической традиции. В данной статье мы проанализируем состояние некоторых грамматических категорий этих двух языков не только на данном этапе, но и в процессе их развития.

Существенное различие между русским и арабским языками начинается уже на этапе выделения частей речи. В русском языке обычно выделяется десять частей речи: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение, глагол, наречие, предлог, союз, частицы и междометия [1, С. 42 ]. Кроме этого, в качестве самостоятельных частей речи иногда выделяют причастия и деепричастия, и в этом случае число частей речи достигает двенадцати. А если учесть и некоторые другие претенденты на роль частей речи, то их число в русском языке перешагнет за два десятка. Следует отметить, что существует и обратная тенденция, направленная на сокращение количества частей речи. Такие грамматисты как Потебня А.А., Фортунатов Ф.Ф., Пешковский А.М. отрицали у числительных и местоимений наличие грамматических признаков, позволяющих выделить их в качестве самостоятельных частей речи. В этом случае количество частей речи сократится до восьми. А если проанализировать предложения таких исследователей, как Ж. Вандриес, проф. Кудрявский, проф. Курилович, акад. Фортунатов, то количество частей речи сократится до трех (имя существительное, имя прилагательное и глагол), а если объединить имя существительное с именем прилагательным в одну часть речи «имя», что предлагает сделать Ж. Вандриес, то останется только две части речи: имя и глагол [1, С. 43 ].

На этом фоне поражает стабильность выделения частей речи в арабском языке. Их всегда было три: имя, глагол, частицы [2, С. 116 ]. И в настоящее время нет никаких предложений по увеличению или сокращению этого списка. А самые оптимальные предложения по выделению частей речи в русском языке очень близки к тому, что уже давно существует в арабском.

Не менее интересным является сравнительный анализ в русском и арабском языках категории числа. В русском языке в настоящее время выделяется два числа: единственное и множественное. В арабском языке активно употребляются три числа: единственное, множественное и двойственное [2, С. 148 ]. Те, для кого русский язык является родным, в большинстве своем не могут даже представить двойственное число в своей грамматике. В их сознании уже давно утвердилось понимание того, что число, как грамматическая категория, может быть только единственным или множественным. И действительно, так ли необходимо в языке двойственное число? Все явления в нашем мире раскладываются на противоположности, например: свет и тьма, верх и низ, левое и правое, внешнее и внутреннее, свобода и тюрьма, северный полюс и южный полюс. Попробуйте в эти пары вставить что-то третье. Не получится. А если мы что-то и предпримем вопреки этому порядку, то нарушится равновесие. Так что дуализм - это реальность нашего мира, которая присутствует на каждом шагу. А любая реальность должна отражаться и в языке. Вот поэтому наличие двойственного числа естественно и даже необходимо. А как же русский язык существует без этой, как оказалось, очень необходимой категории? Грамматический строй русского языка в отличие от арабского находится в постоянном развитии: что-то утрачивается и что-то появляется. Было в русском языке и двойственное число. Практически в любом исследовании древнерусского языка упоминается о наличии двойственного числа.

Известный французский лингвист Мейе А., который исследовал древнейшее состояние славянских языков, пишет: «В общеславянском языке двойственное число употреблялось регулярно. Древнейшие памятники представляют в соответствующих случаях постоянное и строгое употребление окончаний двойственного числа; однако с течением времени эта категория утрачивается: в русском языке известные отклонения в употреблении двойственного числа показывают на его исчезновение, по крайней мере, с XIII века. …Исчезновение двойственного числа происходило постепенно и оставило во всех языках обильные следы, морфологические и синтаксические. Славянские языки вместе с литовскими являются единственными индоевропейскими языками, где двойственное число сохранилось так долго». [3, C. 260 ].

Наш современник, доктор филологических наук Жолобов О.Ф. упоминает о том, что в праславянском употреблении древнерусская структура двойственного числа включала пять разновидностей форм: свободное дв.ч., связанное дв.ч., местоименно-глагольное дв.ч. в диалогической речи, дв. ч. в конструкциях с двумя именами и конгруэнтное дв.ч. [4, С. 205 ]. Такое описание свидетельствует о том, что двойственное число в древнерусском языке было представлено даже подробнее, чем в современном арабском.

В качестве примеров употребления слов в двойственном числе Жолобов приводит «рукама», «рогама», «два тура», «два лоси». [4, С. 100 ]. Похожие примеры приводят и другие авторы, исследующие категорию двойственного числа.

По нашему мнению, к остаткам двойственного числа, которые сохранились в современном русском языке, следует отнести также группу имен существительных русского языка, которые употребляются только во множественном числе. Такие слова, как «сани», «ножницы», «очки», «штаны», «шорты», «брюки» вероятнее всего также следует отнести к остаткам двойственного числа, которое было когда-то в древнерусском языке, т.к. все эти слова обозначают предметы, в составе которых явно обозначены два одинаковых элемента. Кроме этого, необходимо отметить, что окончание таких слов на «-и, -ы» похоже на окончание арабских слов двойственного числа после усечения буквы «н», что часто происходит в таких словах при образовании определенных синтаксических конструкций, а в таких словах, как «сани», и «штаны» эти окончания полностью совпадают. Во всяком случае, предположение о том, что перечисленные выше имена существительные являются дошедшими до нас формами двойственного числа и при этом каким-то образом связаны с арабским языком, заслуживает особого внимания.

Следующей грамматической категорией, которую необходимо рассмотреть, является категория одушевленности. В русском языке к этой категории относятся имена, обозначающие людей, животных, птиц, рыб и т.д. В арабском языке к одушевленным относится только то, что связано с Человеком, а к неодушевленным - все остальное. «Согласование слов зависит от того, обозначает ли данное имя лиц или не обозначает» [5, С. 120 ]. Такое распределение имен в категории одушевленности-неодушевленности соответствует миропониманию научной школы предшественников НАУ ЭРА, в которой говорится о наличии в природе трех основных программ, базирующихся одна на другой: Программы Мироздания, Программы Жизни и Программы Эволюции Разума . Развитие Человека определяется Программой Эволюции Разума, а к Программе Жизни относится весь животный и растительный мир. Именно по этому принципу и произошло в арабском языке разделение имен между одушевленными и неодушевленными, что еще раз подтверждает неразрывную связь процессов, происходящих в природе, с развитием языка. В русском языке разделение имен на одушевленные и неодушевленные произошло по принципу «живой-неживой», при этом растения попали в разряд «неживых», а ведь они тоже созданы по Программе Жизни. Таким образом, возникает много вопросов, связанных с критериями, по которым произошло деление имен на одушевленные и неодушевленные. Но всегда ли так было в русском языке? - Оказывается, нет. Исследования в области древнерусского языка показывают, что категория одушевленности-неодушевленности в русском языке прошла в своем развитии три этапа. Ее наличие в древнерусском языке было зафиксировано по совпадению форм родительного и винительного падежей для единственного числа в именах мужского рода и для множественного числа для всех трех родов. «Старославянские памятники отражают начальный этап развития этой грамматической категории. Форму родительного падежа в значении винительного в старославянском языке обычно получали в единственном числе только существительные мужского рода, обозначавшие лиц общественно полноправных…, а также имена собственные мужского рода» [7, С. 185 ]. Таким образом, в категорию одушевленных вначале попали только имена, обозначавшие лиц мужского рода, и зафиксировано это примерно в XIII веке. Лишь с конца XV века к одушевленным стали относить и имена, обозначающие лиц женского рода. И только в XVII веке, когда к этой категории стали относить имена, обозначающие животных, категория одушевленности-неодушевленности оформилась в том виде, в каком она существует сегодня [8, С. 210 ]. Поэтому можно сказать, что непосредственно перед XVII веком категория одушевленности-неодушевленности в русском и арабском языках по составу имен практически совпадала. Сравнивая эту категорию в русском и арабском языках нельзя не отметить еще один аспект. Поскольку в арабском языке к одушевленным относят только имена, обозначающие Человека, то и для ее обозначения вместо «одушевленный» и «неодушевленный» используется термин «лицо» и «не лицо». Именно эти термины используются практически во всех учебниках арабского языка, предназначенных для русскоязычного читателя. В арабской грамматической традиции вместо терминов «одушевленный» и «неодушевленный» используются термины, которые при более точном переводе имеют значение «разумный» и «неразумный». И здесь снова приходится констатировать, что эти арабские грамматические термины в большей степени соответствуют миропониманию научной школы НАУ ЭРА, чем термины, используемые в грамматике русского языка.

Следующая грамматическая категория, которую целесообразно исследовать, категория рода. В русском языке имеется три рода: мужской, женский и средний. В арабском языке их только два: мужской и женский. Во всем в природе мы видим мужское и женское начало: человек, животные, растения. А поскольку третьего не дано, то следует признать, что арабская грамматическая традиция в данной категории в большей степени соответствует состоянию вещей в природе, чем грамматический строй русского языка. Вместе с тем, следует отметить, что в арабском языке имеется группа имен, которые могут согласовываться как по мужскому, так и по женскому роду, но, во-первых, таких имен немного, и они обычно приводятся отдельным небольшим списком [9, С. 938 ], а, во-вторых, ни один арабский грамматист не пытался выделить эту группу имен в отдельную категорию и назвать ее средним или еще каким-либо другим родом.

История развития грамматического рода в русском языке не позволяет отметить полное сходство с арабским языком на каком-то этапе, как это было с другими грамматическими категориями, однако одну интересную тенденцию можно отметить. Средний род в отличие от мужского и женского на протяжении развития этой категории постоянно проявлял неустойчивость, и имена среднего рода переходили в мужской или женский. «Наиболее значительным событием в истории рода является разрушение (а местами, возможно, и полная утрата) категории среднего рода с переходом существительных этого рода обычно в женский, а кое-где (реже) в мужской род, имевшее место главным образом в южновеликорусских и частью в переходных говорах» [8, С. 207 ]. Таким образом, и в грамматической категории рода в русском языке намечалась тенденция сближения по составу с арабским языком, однако эта тенденция не получила должного развития.

Сравнивая грамматические традиции русского и арабского языков, следует отметить, что на фоне постоянных изменений, происходящих в исследуемых грамматических категориях русского языка, арабская грамматическая традиция поражает, прежде всего, своей стабильностью и большей степенью соответствия Программе Эволюции Разума. За все время существования арабского языка его грамматический строй не изменялся: те грамматические конструкции и понятия, которые описаны в самых первых трудах по грамматике, сохранились до сих пор и в современном арабском литературном языке. Русский язык в течение всего периода его существования активно развивался: существенно изменился грамматический строй, значительно обогатился лексический состав. Хорошо это или плохо? Наверно, исчезновение каких-то грамматических категорий негативно отразилось на грамматике, но нельзя не отметить и другие свойства русского языка. Вот как об этом пишет классик французской литературы Проспер Мериме: «Богатый, звучный, живой, отличающийся гибкостью ударений и бесконечно разнообразный в звукоподражаниях, способный к передаче тончайших оттенков, наделенный, подобно греческому, почти безграничной творческой мыслью, русский язык кажется нам созданным для поэзии» . Хочется вспомнить слова еще одного известного деятеля культуры XX века, художника и философа Н.К. Рериха, который писал: «Не удивительно ли, по-русски слово мир единозвучно и для мирности и для вселенной? Единозвучны эти понятия не по бедности языка. Язык богатый. Единозвучны они по существу. Вселенная и мирное творчество - нераздельны» .

Почти все исследуемые здесь грамматические категории русского языка на определенных этапах совпадали по составу с соответствующими категориями арабского и, судя по результатам исследования, древнерусский язык обладал многими важными и необходимыми качествами, которые в процессе развития были утрачены. Причины этих процессов скрываются, безусловно, не столько в самом языке, сколько в тех негативных процессах, которые происходили в нашем обществе и на планете в целом, т.к. на каждом этапе развития язык соответствует уровню развития цивилизации. Исходя из тех многочисленных совпадений, которые обнаруживаются между древнерусским и современным арабским языками в грамматической традиции, можно предположить существование единого источника, который и определил возникновение и развитие языков на нашей планете. Этот же источник, безусловно, определит и язык общения в следующем мире, но каким будет этот язык, какими качествами он должен обладать, не пора ли понять, какие свойства языка следует сохранить, а от каких избавиться, и можем ли мы уже сейчас повлиять на эти процессы? Не пора ли начать дискуссию по этому вопросу с целью определения основных направлений, по которым должен развиваться русский язык, чтобы не повторить те ошибки, которые уже совершили?

Список литературы:

1. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). Под ред. Г.А.Золотовой. / В.В. Виноградов. - 4-е издание. - М.: Русский язык, 2001. - 720 с.
2. Гранде Б.М. Курс арабской грамматики в сравнительно-историческом освещении. / Б.М.Гранде. - 2-е издание. - М.: Восточная литература РАН, 2001. - 592 с.
3. Мейе А. Общеславянский язык [Пер. с фр. Кузнецова П.С.]. Общ. ред. С.Б. Бернштейна. / А. Мейе - 2-е издание. -М.: Прогресс, 2001. -500 с.
4. Жолобов О.Ф. Историческая грамматика древнерусского языка. Том 2. Двойственное число. / О. Ф. Жолобов, В. Б. Крысько. - М.: Азбуковник, 2001. - 240 с.
5. Ковалев А.А. Учебник арабского языка. / А.А.Ковалев, Г.Ш. Шарбатов.: - 3-е издание. - М.: Восточная литература РАН, 1998. - 751 с.
6. Лиас. Рыцари с поднятым забралом. / В. Е. Шарашов.: -2-е изд., сокр. и дораб. - Одесса.: Друк, 2009. - 528 с.
7. Хабургаев Г.А. Старославянский язык. / Г.А. Хабургаев. - М.: Просвещение, 1974. - 432 с.
8. Борковский В.И. Историческая грамматика русского языка. / В.И.Борковский, П.В.Кузнецов. - М.: КомКнига, 2006. - 512 с.
9. Баранов Х.К. Арабско-русский словарь. / Х.К.Баранов.: - 5-е издание. -М.: Русский язык, 1977. - 942 с.
10. Бабайцева В.В. Русский язык. Теория. / В.В.Бабайцева, Л.Д.Чеснокова. - 2-е издание. -М.: Просвещение, 1993. - 256 с.
11. Н.К.Рерих. Жизнь и творчество. Сборник статей. - М.: Изобразительное искусство, 1978. - 372 с. с ил.

В чём объективная предпос успеха теории Н. Вашкевича, по которой между русскими и арабскими языками присутствует прочная связь? Связь, которая подтверждается десятками тысяч примеров? Не в том ли, что арабская вязь нередко встречается на артефактах, найденных на территории Руси? От надписей на шлемах и оружии русских князей, древних русских монетах до той же вязи на предметах Аркаима? В самом русском языке, чьи идиомы так легко и естественно объясняются через арабский?

Предлагаемая статья поможет найти ответы на поставленные выше вопросы. И поставить новые: почему в школе нам не говорят правды о нашем прошлом? Почему иные учителя даже слышать не хотят слова „Тартария”?

Всё больше свидетельств того, что арабская вязь была второй письменностью в Тартарии, имела русские корни и, возможно, была создана как специальный язык для Орды - армии, выполняя одновременно криптографическую функцию. Приведённые иллюстрации красноречиво свидетельствуют об этом.

Егор Классен в своих «Новых материалах для древнейшей истории славян вообще и Славяно-Русов до рюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества Христова», 1854 г, пишет:

А что у Славян была грамотность не только до общего введения между ними христианства, но и задолго до Рождества Христова, в том свидетельствуют акты, возводящие грамотность Славяно-Руссов от десятого века назад - до глубокой древности, чрез все темные периоды истории, в которых изредка, кое-где, но ясно проглядывает элемент Славяно-Русского народа с его характеристическим типом.

В 6-м веке Византийцы говорят уже о северных Славянах как о народе образованном, имеющем свои собственные письмена, называющиеся буквицею. Корень этого слова сохранился по сие время в словах: буква, букварь, буквально и даже во второй букве алфавита (буки)... Co 2-го по 7-й век мы часто находим у Скандинавов и Византийцев намеки, что Славяне были образованный народ, обладали многими знаниями и имели свои собственные письмена... Царь Скифов вызывал Дария ругательным письмом на бой еще в 513 году до Рождества Христова.

Вот что пишет о буквице Мауро Орбини в своём труде «Славянское Царство»:

Славяне имеют два вида букв, чего нет ни у греков, ни у латинян. Один вид был найден Кириллом и называется кириллицей (Chiuriliza), другой - блаженным Иеронимом, и он называется буквицей (Buchuiza). Два этих вида письма были найдены Блаженным Иеронимом и Кириллом, о чем осталась непреходящая память у славян, в особенности у чехов и поляков.

Ниже Орбини пишет о славянском племени маркоманов, приводя так же отдельные фрагменты письма:

Прочие деяния и войны маркоманов можно найти у Диона и Вольфганга Лациуса. Мы же добавим здесь несколько букв, которыми маркоманы пользовались при письме. Буквы эти были обнаружены в старинных франкских летописях, которые содержали также генеалогию Карла Великого .

Остальные буквы, как пишет Лациус, не поддавались прочтению по причине ветхости той книги, в которой были обнаружены и вышеупомянутые. Однако Еремей Русский в том месте, где ведется речь о маркоманах, говорит, что между маркоманскими буквами и славянскими не было большого отличия.

Приводит к своему сочинению «Книга росписи наукам» снимок древнего Славянского письма, найденного им у одного кавказского жителя врезанным на белом дереве, и Ибн-Эль-Недим.

68 страница из последнего перевода книги Мауро Орбини "Славянское царство", 2010. Изображение дохристьянской Славянской Буквицы.

169 страница из последнего перевода книги Мауро Орбини "Славянское царство". Фрагменты письменности Славянского племени Маркоманов.

Пример славянской дохрестьянской письменности в свидетельствах Ибн Эль Нэдима из его «Книги росписи наукам». Из книги А.В. Платова и Н.Н. Таранова "Руны славян и глаголица".

Лингвистическая карта Азии 18 века. В центре изображено письмо Тартарии с подписью: Скифо-Татарское. Так же область от нижнего течения Оби до Лены подписана Скифия-Гиперборея.

Фрагмент вязи на шлеме Ивана Грозного (выше кириллической надписи "Шеломъ княsя Ивана Василие..")