Союз Советских Социалистических Республик был создан большевиками в 1924 году, на месте Российской Империи. В 1917 году Русская Православная церковь (РПЦ) была глубоко интегрирована в самодержавное государство и имела официальный статус.
Это был главный фактор, который больше всего волновал большевиков и их отношения к религии. Они должны были полностью взять под свой контроль русскую церковь. Таким образом, СССР стал первым государством, одна из идеологических целей которой, ликвидации религии и ее замена на всеобщий атеизм. Коммунистический режим конфисковывал церковное имущество, высмеивали религию, преследовали верующих и распространяли атеизм в школах. О конфискации собственности религиозных организаций можно говорить долго, но частый итог этих конфискаций - незаконное обогащение.
Конфискация ценностей гробницы Александра Невского.
Суд над священником.
Церковную утварь разбивали.
Красноармейцы на субботнике выносят церковное имущество из Симонова монастыря, 1925 год.
2 января 1922 г. ВЦИК принял постановление «О ликвидации церковного имущества». 23 февраля 1922 года Президиум ВЦИК опубликовал декрет, в котором постановлял местным Советам «…изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий, по описям и договорам все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Народного Комиссариата Финансов для помощи голодающим».
РЕЛИГИЯ охотно одевается в узорные одежды ИСКУССТВА. ХРАМ это особого типа ТЕАТР: АЛТАРЬ - СЦЕНА, ИКОНОСТАС -ДЕКОРАЦИЯ, ДУХОВЕНСТВО - АКТЕРЫ, БОГОСЛУЖЕНИЕ - музыкальная ПЬЕСА.
В 1920-х гг. в массовом порядке закрывались, переоборудовались или разрушались храмы, изымались и осквернялись святыни. Если в 1914 году в стране насчитывалось около 75 тыс. действующих церквей, часовен и молитвенных домов, то к 1939 году их осталось около ста.
Конфискованные митры, 1921 г.
В марте 1922 г. Ленин писал в секретном письме членам Политбюро: «Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».
Арестованные священники, Одесса, 1920 год.
В 1920-х и 1930-х годов, такие организации, как Лига воинствующих безбожников были активны в антирелигиозной пропаганды. Атеизм был нормой в школах, коммунистических организаций (например, пионерскую организацию), и средств массовой информации.
С Воскресением Христовым боролись рейдами и танцами в храмах, а верующие устраивали «горячие точки» и исповедовались в письмах. Если религия - опиум, то Пасха - его супердоза, считала советская власть, не давая народу отмечать главный христианский праздник.
На борьбу с церковью в Союзе уходили миллиарды рублей, тонны бумажных отчетов и неизмеримое количество человеко-часов. Но стоило коммунистической идее дать сбой, как куличи и крашенки тут же выбрались из подполья.
Из многих освободившихся храмов попросторнее устраивали клубы. По словам историка, бывали случаи, когда молодежь не могла заставить себя ходить туда на гульки, и тогда местные функционеры буквально заставляли девчат танцевать в церкви в присутствии партверхушки. Кого замечали на всенощной или с крашенками, могли выгнать с работы или исключить из колхоза, и семье приходилось туго. «Страх так укоренился, что даже малыши осторожничали и знали: о том, что дома пекли куличи, рассказывать нельзя.
В 1930-м выходной из-за Пасхи перенесли с воскресенья на четверг, чтобы праздник стал рабочим днем. Когда эта практика не прижилась, горожан стали выгонять на ленинские субботники, воскресники и массовые шествия с чучелами священников, которые потом сжигали. К этому дню, по словам Олеси Стасюк, приурочивали антипасхальные лекции: детям рассказывали, что пасхальные гуляния плодят пьяниц и хулиганство. Колхозные бригады старались отправить на работу подальше в поле, а детей забирали на выездные экскурсии, за игнорирование которых родителей вызывали в школу. А в Страстную пятницу, время глубокой скорби у христиан, для школьников любили устраивать танцы.
Сразу после революции большевики начали бурную деятельность по замене религиозных праздников и обрядов новыми, советскими. «Внедрялись так называемые красные крестины, красные Пасхи, красные карнавалы (те, что со сжиганием чучел), которые должны были отвлекать народ от традиций, иметь понятную ему форму и идейное содержание, - рассказывает религиовед Виктор Еленский. - Опирались на ленинские слова о том, что церковь заменяет людям театр: мол, дайте им спектакли, и они воспримут большевистские идеи». Красные Пасхи, правда, просуществовали только в 20-30-х - уж слишком издевательскую пародию представляли они собой.
В конце 40-х в семьях предпраздничные приготовления все еще держали в тайне. «Когда в полночь из церкви выходил крестный ход, его уже поджидали: учителя высматривали школьников, а районные представители - местную интеллигенцию, - приводит он пример из свидетельств участников тех событий. - Исповедоваться к празднику научились заочно: записку со списком прегрешений человек передавал священнику через связных, а тот в письменной форме отпускал их или накладывал епитимию». Поскольку действующих храмов оставались единицы, поход на всенощную превращался в целое паломничество.
«Из отчета уполномоченного Верховного Совета по делам религий в Запорожской области Б. Козакова: «Мне довелось наблюдать, как в темную ночь под ливнем на расстоянии почти 2 км до Велико-Хортицкой церкви в грязи, болоте буквально пробирались старики з корзинками и сумками в руках. Когда их спрашивали, зачем они в такую непогоду мучают себя, отвечали: «Это не муки, а радость - идти в церковь на святую Пасху…».
Всплеск религиозности случился во время войны, и как ни странно, граждан почти не преследовали. «Сталин в своем выступлении в связи с началом Великой Отечественной даже обратился к народу на церковный лад - «братья и сестры!». А с 1943-го Московский патриархат уже активно использовался на внешней политической арене для пропаганды», - отмечает Виктор Еленский. Агрессивное высмеивание и сжигания чучел откинули как слишком брутальные, верующим отвели этакое гетто для тихого отмечания праздника, а остальных граждан планировали ненавязчиво занимать в пасхальные дни.
На атеистическую пропаганду в СССР выделяли сумасшедшие деньги; в каждом районе ответственные люди отчитывались о принятых антипасхальных мерах. В свойственной «советам» манере от них требовали, чтобы каждый год число посетителей церкви было ниже, чем в предыдущем. Особенно наседали на Западную Украину. Приходилось брать данные с потолка, и бывало, Донецкая область показывала чуть ли не втрое больший процент крещеных детей, чем Тернопольская, что невозможно по определению».
Чтобы удержать народ дома в святую ночь, власти делали ему неслыханный подарок - давали телеконцерты «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» и прочие редкости. «Слыхал от старших: раньше у церкви ставили на ночь оркестр, играли похабные спектакли, выставляя дьяконов и батюшек пьяницами и крохоборами», - рассказывает уроженец Виннитчины Николай Лосенко. А в родном селе сына священника Анатолия Полегенько на Черкасчине ни одна всенощная не обходилась без музыкального фона. В центре села храм соседствовал с клубом, и как только прихожане выходили с крестным ходом, на танцах громче прежнего гремела веселая музыка; заходили обратно - звук приглушался. «Доходило до того, что перед Пасхой и с неделю после родители яиц в доме не держали вообще - ни сырых, ни вареных, ни белых, ни красных, - говорит Полегенько. - До войны отец был вынужден уходить подальше в поле и в одиночестве исполнял пасхальные песнопения».
Ближе к перестройке борьба режима с религией становилась профанацией. Адекватные «контролеры» никого не карали, но играли роль до конца. «Учителя вели беседы про «поповский мрак» чисто для проформы, за крашенки могли разве по-отечески пожурить, - говорит Лосенко. - Они и председатель вместе с сельсоветом и куличи пекли, и детей крестили, просто не афишировали это».
К лику святых за последние два десятилетия причислено около 2000 мучеников и исповедников.
Церковь всегда гонима. Гонения – это закон Ее жизни в истории. Христос говорил: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18:36); «Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин. 15:20).
После относительного покоя в Российской империи лучшие люди Церкви ощущали грядущие страдания. «Общая безнравственность приготовляет отступничество в огромных размерах… Нынешним подвижникам предоставлен путь скорбей, внешних и внутренних…» – писал свт. Игнатий Брянчанинов за несколько десятилетий до революции.
С. И. Фудель отмечал, что 60 % учащихся имперской школы выпускались со знанием только Ветхого Завета. Такова была программа. Новый Завет преподавали лишь в старших классах, куда многие дети уже не шли, так как им приходилось работать. Большинство людей перед революцией не знали Христа вообще. Святая Русь умирала изнутри, перед Первой мировой войной зафиксированы массовые самоубийства среди молодёжи, сексуальное развращение масс. Во всем чувствовалось духовное неблагополучие. Душевное иссыхание замечали и предупреждали о грядущей беде носители святости XIX – начала XX в. Серафим Саровский, Амвросий Оптинский, Иоанн Кронштадтский и другие, мыслители Ф. Достоевский, В. Соловьев предсказывали лютые времена. Варсонофий Оптинский говорил: «…Да, заметьте, Колизей разрушен, но не уничтожен. Колизей, вы помните, это театр, где… лилась рекою кровь христиан-мучеников. Ад тоже разрушен, но не уничтожен, и придет время, когда он даст себя знать. Так и Колизей, быть может, скоро опять загремит, его возобновят. Вы доживете до этих времен…»; «Помяните мое слово, что увидите вы ‟день лют”. И опять повторяю, что бояться вам нечего, покроет вас благодать Божия».
«День лют» наступил через четыре года после кончины преподобного Варсонофия.
Мученический подвиг Церкви начался с убийства на глазах родного сына свящ. Иоанна Кочурова, потом последовало страшное убийство в Киеве митр. Владимира (Богоявленского). На Поместном Соборе РПЦ 1917–1918 гг., где было впервые за 200 лет восстановлено патриаршество, митр. Владимиру было посвящено 85-е деяние. Многие недоумевали, за что могли умертвить владыку, ведшего праведную жизнь, тогда еще не понимали, что можно быть убитым как раз из-за праведной жизни.
«Чистый и честный, церковно настроенный, правдивый, смиренный митрополит Владимир мученическим подвигом сразу вырос в глазах верующих, и смерть его такая, как и вся жизнь, без позы и фразы, не может пройти бесследно. Она будет искупляющим страданием, и призывом, и возбуждением к покаянию», – писал в то время будущий сщмч. Иоанн Восторгов.
В течение первой половины 1918 г. по всей территории под контролем большевиков пронеслась серия убийств духовенства: Святейший Патриарх Тихон 31 марта служил удивительную заупокойную Литургию по 15 мученикам, к тому времени известным. Первым поминался митр. Владимир. Святейшему сослужили те, многим из которых тоже судилось стать мучениками.
Патриарха Тихона большевики называли врагом советской власти № 1, он лишил репрессивные органы политических «оснований» для арестов, так как первым заявил: «Священнослужители по своему сану должны стоять выше и вне всяких политических интересов, должны памятовать канонические правила Святой Церкви, коими она возбраняет своим служителям вмешиваться в политическую жизнь страны». На высшем церковном уровне было показано, что верующих уничтожают в лагерях и тюрьмах или без суда и следствия не по политическим, а по богоборческим мотивам.
Уже в это время из уст Патриарха и священников звучит призыв быть верным Богу до смерти. «Вы, пасомые, должны составить около пастырей ту дружину, которая обязана в единстве всецерковном бороться за веру и Церковь. Есть область – область веры и Церкви, где мы, пастыри, должны быть готовы на муки и страдания, должны гореть желанием исповедничества и мученичества…» – вещал с амвона сщмч. Иоанн Восторгов. Видимо, ощущение близких мук витало в атмосфере. Сщмч. Николай (Пробатов) писал о ситуации в армии 1917 г.: «Священники уже тут не нужны, они теперь скорее жители Неба, чем земли».
В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в полуподвальном помещении дома Ипатьева в Екатеринбурге был осуществлен расстрел Царской семьи. Большевики в прессе сообщили только о расстреле царя Николая II. Лишь позже А. В. Колчак провел следствие и обнаружил, что убили всю Царскую семью. Собор принял постановление служить повсеместно панихиду об убиенных, понимая, что за этим могут последовать репрессии.
Террор официально объявили с лета 1918 г. – начались убийства епископов, священства, монашества и наиболее активных мирян.
Жертвы красного террора побудили Святейшего Патриарха выступить с грозным посланием в годовщину Октябрьской революции. По глубине прозрения будущего оно охватило все последующие годы гонений, показав богоборческое лицо советской власти.
Патриарх-исповедник писал: «Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чём не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределённой контрреволюции. <…> Прикрываясь различными названиями контрибуций, реквизиций и национализации, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. <…> Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть и заглушили в нем сознание греха... Вы обещали свободу... Великое благо – свобода, если она правильно понимается, как свобода от зла, не стесняющая других, не переходящая в произвол и своеволие. Но такой-то свободы вы не дали <…> Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства. <…> Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей, без всякого к тому повода и причины. <…> Мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя».
С Богом боролись посредством всех механизмов государственных органов, власть по природе была богоборческая. Очертим систему гонений:
1. Антицерковные законы.
2. Искусственное создание обновленческого раскола.
3. Пропаганда безбожия.
4. Подпольная работа.
5. Открытые репрессии.
Антицерковные законы в первые годы после революции
Приведем некоторые антицерковные законы для общего понимания направления законодательного творчества «народных» властей по отношению к Церкви.
В 1917 г. издается декрет «О земле», по которому у Церкви отнималось все имущество.
В начале 1918 г. выходит декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Святейший Патриарх Тихон обращается с воззванием к власти и народу от 19 января 1918 г. через частные органы печати: «Гонение жесточайшее воздвигнуто и на Святую Церковь Христову: Благодатные таинства, освящающие рождение на свет человека или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, святые храмы подвергаются или разрушению из орудий, или ограблению и кощунственному оскорблению, чтимые верующим народом обители святые захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то, якобы народным, достоянием; школы, содержавшиеся на средства Церкви Православной и подготовлявшие пастырей церкви и учителей веры, признаются излишними. Имущество монастырей и церквей православных отбирается под предлогом, что это – народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законной волею самого народа...». Данное заявление распространилось по всему государству.
«1. Изданный Советом Народных Комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собой, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против неё гонения.
2. Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь, несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви (в последовании 73 правилу святых апостол и 13 правилу VII Вселенского Собора)».
В конце апреля 1918 г. газеты сообщали о проведении на местах Декрета об отделении Церкви от государства, что станет трогательной страницей в истории пастырей и паствы: «На имя Всероссийского патриарха из различных мест поступают приветствия с выражением готовности оказать поддержку в том крестном подвиге, к которому призывает владыка-патриарх верных сынов Церкви. Прихожане выступали с резкой критикой декрета, истолковывали его как открытое гонение на Православную Церковь. Собрания по городам и селам духовенства и мирян выносили приговор о том, что весь народ, идущий за ними, готов на крестный подвиг, провозглашённый патриархом».
В ходе осуществления декрета происходило вскрытие мощей и надругательство над ними с целью подорвать авторитет Церкви в широких народных кругах. В то же время издавались новые декреты: об обязательной трудовой повинности для священников и «о переносе богослужений в связи с работами» (любое Пасхальное воскресенье можно упразднить, объявив трудовой воскресник).
Потрясающую историю передает нам житие исповедника Афанасия (Сахарова): «В 1919 году в агитационных целях прошла так называемая демонстрация вскрытых мощей народу: их выставляли на всеобщее обозрение в обнаженном виде. Чтобы пресечь надругательство, владимирское духовенство учредило дежурство. Первый дежурный – иером. Афанасий. Народ толпился у храма. Когда открылись двери, о. Афанасий провозгласил: ‟Благословен Бог наш…”, в ответ ему раздалось: ‟Аминь” – и начался молебен Владимирским угодникам. Входящие люди благоговейно крестились, клали поклоны и ставили у мощей свечи. Так предполагаемое поругание святынь превратилось в торжественное прославление».
В 1920-м издается два декрета: первый, запрещавший епископам перемещать священников без разрешения группы верующих – т. н. двадцатки, и второй, отрыто богоборческий, – «О ликвидации мощей».
Множество мучеников дал Церкви и 1922 год декретом «Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих»: в это время было расстреляно 8 тысяч духовенства.
Помимо прочего, уже в данный период храмы начинают облагаться непомерными налогами: невероятной дороговизны страхование, налог на певчих, подоходный налог (до 80%), что и приводило к неминуемому их закрытию. В случае неуплаты налогов имущество церковнослужителей конфисковывалось, а сами они выселялись в другие районы СССР.
Искусственное создание обновленческого раскола
Как часть плана уничтожения веры в церковных кругах властью был инициирован раскол «Живой Церкви», или «обновленцев». Собралось все недовольное священство и миряне. Некоторые около- и нецерковные интеллигенты стремились, по словам одного автора тех лет, «спасать Церковь, вместо того, чтобы самим спасаться в Церкви». Раскольники стали палачами Православной Церкви. Именно они часто указывали на ревностное духовенство, которое власть уничтожала, писали доносы и были обвинителями, захватывали храмы.
Л. Троцкий на заседании ЦК РКП(б) 20 марта 1922 г. предлагал «внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту государственной власти тех священников, которые открыто выступают в пользу изъятия церковных ценностей». Раскол был создан и поддержан властью, в народе их называли «красные попы», «живоцерковники». К 1922 г. они заняли до 70 % храмов всей Русской Церкви. В Одессе только один храм, где служил св. праведный Иона, не принадлежал им. После возвращения многих обновленцев в Церковь (после 1923 г. и далее) они стали оплотом агентуры ГПУ (КГБ). Предателями были часто притворно «покаявшиеся» раскольники, внесшие свою закваску в церковное тесто.
В воспоминаниях того времени находим примеры закрытия храмов посредством обновленцев: «В православный храм являлись представители обновленчества с распоряжением властей о передаче храма их двадцатке. Так водворялся Введенский. Вскоре храм, попавший в руки обновленцев, закрывали».
Раскольники ратовали за «обновление» Церкви. Их план включал:
– пересмотр догматов, где, по их мнению, царствуют капитализм и неоплатонизм;
– изменение понимания Страшного суда, рая и ада как нравственных, а не реальных понятий;
– дополнение учения о сотворении мира информацией о том, что все создано при участии сил природы (материалистическая концепция);
– изгнание духа рабства из Церкви;
– объявление капитализма смертным грехом.
В церковных канонах планировалось:
– введение новых правил и отмена Книги правил;
– распространение мнения, что каждый приход – это прежде всего трудовая коммуна.
Пропаганда безбожия
В воспитание советского человека активно внедрялась насмешка над религией. В житиях многих новомучеников читаем о насмешках, издевательствах, связанных с ношением священнической одежды, креста (к примеру, см. житие сщмч. Иакова (Маскаева)). Помимо этого, миллионными тиражами выходили антирелигиозные газеты: «Безбожник», «Безбожник у станка», «Безбожный крокодил», «Антирелигиозник». Создавались антирелигиозные музеи, потрясшие весь мир кощунством (в одном ряду ставились обнаженные святые мощи, найденное в подвале тело неразложившегося фальшивомонетчика и мумифицированная крыса). Все вместе создавало картину, благодаря которой, по мысли властей, должны были забыть о Боге.
«За просвещённым зубоскальством над православными батюшками, мяуканьем комсомольцев в пасхальную ночь и свистом блатных на пересылках, – мы проглядели, что у грешной Православной Церкви выросли всё-таки дочери, достойные первых веков христианства, – сестры тех, кого бросали на арены ко львам», – писал А. И. Солженицын в знаменитом «Архипелаге ГУЛАГ».
Подпольная работа
В наши дни известны инструкции о создании агентурной сети среди духовенства. В текстах демонстрируется серьезность намерений относительно уничтожения Церкви. Приведем несколько выдержек:
«Поставленная задача трудновыполнима… для успешного ведения дела и привлечения духовенства к сотрудничеству необходимо познакомиться с духовным миром, выяснить характер епископов и попов… понять честолюбие и их слабости. Попов, возможно, рассорить с епископом, как солдат с генералом».
С 1922 г. создается Шестое отделение секретного отдела ГПУ, которое ставило цель разложения Церкви. Это отделение в разных модификациях, но с одной задачей – уничтожить или дискредитировать Церковь, возглавляли одиозные личности Е. А. Тучков, Г. Г. Карпов, В. А. Куроедов.
В начале 20-х шестьдесят уполномоченных с заданиями от Тучкова выехали по епархиям уговаривать священников и епископов переходить в обновленчество. Создается сеть агентуры для привлечения духовенства в живоцерковничество.
В 70-е годы в СССР идея подпольной борьбы оставалась живучей, как и в первые годы революции: «Есть преступники, которые представляют серьёзную угрозу для безопасности... Но они подрывают нашу систему. На первый взгляд (они) выглядят совершенно безопасными. Но не ошибайтесь! Они распыляют свой яд среди народа. Они отравляют наших детей лживыми учениями. Убийцы и преступники работают открыто. Но эти подлые и умные. Народ будет отравлен духовно. Эти люди, о которых я говорю – это «религиозники» – верующие» (Сергей Курдаков. Прости меня, Наташа).
Открытые репрессии
Как уже говорилось, террор официально объявили с лета 1918 г. – начались уже «официальные» убийства епископов, священников, верующих.
«Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал против советской власти. Первый вопрос – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого» (Чекист Лацис М. Я. Газета «Красный террор» (Казань)).
Методы пыток, применявшихся в ЧК, могли соперничать с пытками язычников времен первых веков христианства. Глава харьковских чекистов, С. Саенко, разбивал головы своих жертв пудовыми гирями, в подвалах ЧК было найдено множество останков человеческих тел со снятой с рук кожей, обрубленными конечностями, распятых на полу. В Севастополе – топили, на Урале и в Сибири – распинали на крестах, в Омске – вспарывали животы беременным, в Полтаве – сажали на кол…
В Одессе «заложников» живыми бросали в паровые котлы и жарили в корабельной печи. По воспоминаниям одесситов, священников топили в районе политехнического университета, а семинаристов расстреливали и топили на берегу моря напротив 1-й станции Б. Фонтана и семинарии, где ныне Аграрный университет, при котором Одесская семинария освятила храм новомучеников и исповедников.
Каждый день забирали тех, кто был утверждением Церкви. В постановлениях Всероссийского Поместного Собора находим правила, по которым лишившаяся храма община собирается вокруг своего пастыря и совершает богослужения по домам, квартирам. В населенные пункты, где паства не поднялась на защиту своего пастыря, Собор постановил священника больше не посылать.
Репрессированное духовенство Одесской области с 1931–1945 гг .
Газетные высказывания тех лет прямо призывали к ненависти: «Всем уже ясно, что музыка колоколов – это музыка контрреволюции… Теперь, когда ведется следствие, когда в район выезжают рабочие бригады, надо принять все меры к тому, чтобы каленым железом выжечь осиное гнездо кулачья, попов и подкулачников. Железная рука пролетарской диктатуры жестоко накажет тех, кто вредит нашему социалистическому строительству».
С началом коллективизации 1929 г. появился и новый виток гонений. В этот раз они больше коснулись сёл, церковная жизнь в деревне должна была исчезнуть. В 1929 г. вносятся изменения в ст. 4 Конституции СССР, где объявляется свобода религиозного исповедания и антирелигиозной пропаганды. Неверие можно проповедовать, а веру – только исповедовать, что на практике означало запрет говорить о Боге, посещать дома с требами, звонить в колокола.
Арестовано 40 тысяч человек из духовенства, из них расстреляно 5 тыс. К 1928 г. оставалось 28 500 храмов (это половина из количества по сравнению с 1917 г.).
Прот. Глеб Каледа вспоминает: «В 1929 г. я задал вопрос маме: ‟Мама, а почему всех арестовывают, а нас не арестовывают?” – вот впечатление ребенка. Мать ответила: ‟А мы недостойны пострадать за Христа”. Все мои пять первых духовников скончались там, в тюрьмах и лагерях: кто расстрелян, кто погиб от пыток и болезней. В 1931 г. шел разговор между матерью и одной из девушек из общины о. Василия Надеждина. Она говорила: “Как я завидую тем, которые там находятся, в тюрьме. Они за Христа страдают”. Мать сказала: “А ты знаешь, что ведь те, которые мечтают быть арестованными за веру и попадают туда, они [и по опыту первых веков] чаще отрекаются от Христа и переживают арест тяжелее, чем те, которые пытались всеми правдами и неправдами избежать ареста. Так было и в первые века».
В 1931 г. в ОГПУ заявили: «Религиозные организации являются единственной, легально действующей, контрреволюционной организацией, имеющей влияние на массы…». Аресты, пытки и казни верующих продолжались.
«Коренное уничтожение религии в этой стране, все 20-е и 30-е годы бывшее одной из важных целей ГПУ–НКВД, могло быть достигнуто только массовыми арестами самих верующих православных. Интенсивно изымались, сажались и ссылались монахи и монахини, так зачернявшие прежнюю русскую жизнь. Арестовывали и судили церковные активы. Круги всё расширялись – и вот уже гребли просто верующих мирян, старых людей, особенно женщин, которые верили упорнее и которых теперь на пересылках и в лагерях на долгие годы тоже прозвали монашками» (А. И. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ).
В начале 30-х в Союзе воинствующих безбожников, основанном в 1925 г., состояло около 6 млн человек, действовало 50 антирелигиозных музеев. Эта организация несла отпечаток партийной работы. В 1932 г. состоялся съезд организации безбожников, на котором постановили вторую пятилетку объявить «пятилеткой безбожия». Планировалось: в первый год закрыть все духовные школы (на тот момент оставались только у обновленцев); во второй – закрыть храмы и прекратить производство культовых изделий; в третий – выслать духовенство за границу (т. е. за границу свободы в лагеря); в четвертый – закрыть все храмы, в пятый – закрепить достигнутые успехи; в 1937 г. – расстрелять 85 тыс., большая часть из которых к тому времени была в лагерях и ссылках.
В 1937-м не рукоположено ни одного епископа, а расстреляно 50. С 1934 г. в РПЦ не было ни одного монастыря. Однако перепись 7 января 1937 г. (на Рождество Христово) показала, что веру из народа не вырвали, верующими себя признали 56,7-57 %, 2/3 сельское население (большинство учёных, проводивших перепись, расстреляли). 3 июля 1937 г. Сталин подписал распоряжение о массовых расстрелах и о проведении дел приговариваемых к расстрелу административным порядком, через «тройки». Настало время массовых беспощадных гонений, когда местные органы НКВД были обязаны составлять справки на всех церковнослужителей и верующих для последующего их ареста.
Статистика репрессий с 1937 по 1941 гг.
Только закончились аресты и расстрелы 1937 г., как 31 января 1938 г. Политбюро ЦК приняло новое решение – «об утверждении дополнительного количества подлежащих репрессии… чтобы всю операцию… закончить не позднее 15 марта 1938 года».
Репрессировали духовенство, их родственников, а также мирян, несущих церковное послушание или регулярно посещающих храм. Это был геноцид Русской Православной Церкви, уничтожение духовенства и верующих как класса. Патриархия при митр. Сергии (Страгородском) была легальным органом нелегальной Церкви – храмами управляли «двадцатки», которые подчинялись не Патриархии, а наркому по делам религий.
Мученический путь Русской Церкви: к 1941 г. убитых за веру 125 тыс., это 89 % духовенства 1917 г.
К 1941 г. в СССР оставалось от 100 до 200 действующих храмов, если не включать освобожденные территории Западной Украины и Бессарабии. Очередная пятилетка заканчивалась в 1942 г., планировалось все религиозные организации уничтожить.
Храмы закрывались, но появлялись катакомбные (подпольные) Церкви и монастыри, действующие по домам. Место, где жили верующие, становилось храмом. В жизнеописании прп. Севастиана Карагандинского находим сведения о том, что он каждый день до начала рабочего дня служил по разным уголкам города в разных землянках и избах. Это все делали скрытно, стараясь не оставлять каких-либо следов для органов государственного сыска.
Гонения наводили ужас, но для верующих они явились лествицей, которой они шли к Господу в Царство Небесное. Путь был вверх, оттого возникали и трудности до изнеможения. Воин Христов рискует и напрягается ежеминутно, особенно если судил ему Господь жить во времена гонений. Новые мученики неизменно призывали к любви, терпению: «Потерпите, не раздражайтесь, главное, не злитесь. Злом зла никогда не уничтожишь, не выгонишь его. Оно боится только любви, боится добра».
Готовясь к принятию в то время сана священника, человек готовился и к испытаниям. Принимали сан священства многие и становились мучениками. Рукополагаться в это время было началом Голгофы. Священство делило с верующим народом одни нары, умирало в тех же лагерных больничках. Все служители наши родственники и наши святые. Святые новомученики и исповедники, молите Бога о нас!
Иерей Андрей Гавриленко
Примечание:
1. Необходимо принять во внимание, что из 132 репрессированных 23 были осуждены дважды, а 6 трижды. При этом Бессарабия, т. е. почти половина Одесской области, до лета 1940 г.
Очень интересная статья. Мы так мало знаем о свидетелях-христианах не православного исповедования. А ведь они такие же христиане.
Евангельские христиане-баптисты создают свою электронную Энциклопедию в Интернете
Энциклопедия - совместный проект Российского Союза ЕХБ и Московской богословской семинарии ЕХБ, направленный на создание полной информационной базы о жизни и служении евангельских христиан-баптистов в России и странах бывшей Российской империи/СССР от момента зарождения евангельского движения до наших дней. Энциклопедия установлена на движке MediaWiki и близка по своим принципам работы и техническим параметрам к обычной Википедии. Опыт показал , что при написании достаточного большого количества статей их автор в дальнейшем начинает тратить больше усилий на их сохранение от вандализма, некомпетентных или ненейтральных поправок, чем на создание новых публикаций. Например, статья «Хрущевская антирелигиозная кампания » в течение месяца дважды предлагалась к удалению, как повествующая о незначительном или несуществующем явлении. И автору статьи пришлось больше времени отдать ее спасению от удаления, чем было потрачено на ее написание.Хрущёвская антирелигиозная кампания - период обострения борьбы с религией в СССР, пик которого пришелся на 1958-1964 годы. Названа по имени руководителя страны в то время - Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва.Причины
Американский историк Вальтер Заватски предположил две основные причины начала кампании. Одной из них стала борьба Хрущёва за власть. На фоне разоблачения культа личности Сталина и провозглашённого после смерти Сталина коллективного руководства страной, Хрущёв постепенно отодвинул от власти своих конкурентов и начал насаждать собственный культ личности. «Если Сталин держался сдержанно и молчаливо, то Хрущёва его неуёмная натура вынуждала „фонтанировать“ все шесть лет, пока его же собственные выдвиженцы Брежнев и Косыгин не сместили его с поста главы государства», - отмечает В. Заватски.Вторая причина носила идеологический характер. Хрущёва сильно критиковали и за десталинизацию страны, и за различные причуды. «Но он был убеждённым коммунистом и именно его преданностью коммунистической идеологии объясняются не только перегибы в образовательной и сельскохозяйственной политике, за которые Хрущёву сильно досталось, но и совершенно неоправданная с точки зрения политики атака на религию… В обоих случаях религия превращалась в ненужный балласт и чрезвычайно удобного козла отпущения».
Всего, по данным Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР, в 1961-1964 годах было выслано в отдаленные районы более 400 верующих.
Даже официальное трудоустройство не всегда спасало от высылки. Указ от 4 мая 1961 года мог трактовать официальное трудостройство как создание видимости добросовестного труда.
Так, например, в г. Спасске-Дальнем Приморского края судили пресвитера местной общины ЕХБ Василия Стефановича Лавринова - ветерана Великой отечественной войны, бывшего начальника местного отделения милиции и коммуниста. Его обвинили в том, что он живёт на пожертвования верующих и якобы купил себе автомобиль. В ходе следствия выяснилось, что автомобиля у него нет, а есть велосипед с моторчиком, на котором он ездит на предприятие, где работает жестянщиком. Однако это не помешало устроить над ним показательный общественный суд в Дворце культуры цементников. Причем время, потраченное на хождение к следователю, ему зачли как прогулы. В итоге он был приговорен к 5 годам высылки...
...Для пятидесятнических семей Ващенко и Чмыхаловых из города Черногорска Красноярского края хрущёвская антирелигиозная кампания закончилась только в 1983 году, после пяти лет добровольного заточения всемером в небольшой комнате в подвале посольства США в Москве. До этого на протяжении двух десятилетий на долю членов этих семей выпали стычки с милицией, тюрьмы, лишение родительских прав, содержание в психбольнице. Американские дипломаты, не имея разрешения советской стороны, долго не могли вывезти их из СССР, но и сдать милиции не решались, поскольку в США общественное движение в поддержку «Сибирской семерки» (как Ващенко-Чмыхаловых прозвала американская пресса) было столь же сильно, как в СССР - движение в поддержку Анджелы Дэвис) .
После Февральской революции 1917 года русская православная церковь пережила новый раскол. Обновленцы выступали с резкой критикой патриарха Тихона, ставили перед собой цель демократизации всей церковной организации и сотрудничали с большевиками и НКВД..
Начало раскола
Идея реформации русской православной церкви давно бродила в умах интеллигентов Российской империи. Но первые организации, готовые воплотить теорию на практике, появились лишь в годы первой революции. А после февральских событий 1917 года течение оформилось в «Союзе демократического духовенства и мирян». Эта небольшая группировка вскоре получит поддержку большевиков, ибо члены «Союза» выступали за независимое существование церкви и государства в отличии от Всероссийского Поместного Собора. Стоит напомнить, что этот Собор заседал целый год, решая духовные и церковные дела после отречения Николая II от престола. Вот этот Собор не признал советский декрет СНК об отделении церкви от государства и школы, а руководители «Союза демократического духовенства и мирян» горячо приветствовали его. Так наметился новый крупный раскол в русской православный церкви, где на передовые позиции вышли так называемые обновленцы. Их лидером стал священник Александр Введенский, а колыбелью этого движения — Петроград.
После того, как Всероссийский Поместный Собор прекратил свое существование, советские власти начали проводить активную антицерковную политику. В то время, как возрожденное патриаршество стало одним из главных «контрреволюционных» врагов, обновленцы пригодились «диктатуре пролетариата». Более того, они получали всестороннюю поддержку от НКВД и советской партийной элиты. Так, в 1919 году Александр Введенский лично беседовал с председателем Коминтерна и Петроградского совета Григорием Зиновьевым касательного союза между обновленцами и большевиками, ибо на тот момент церковь еще не потеряла своих позиций окончательно. По воспоминаниям Введенского, к расколу церкви были причастен еще и Лев Троцкий. Один раз, он как-то телеграфировал членам Политбюро в 1922 году: «Еще раз повторяю, что редакции «Правды» и «Известий» не отдают себе достаточного отчета в огромной исторической важности того, что происходит в церкви и вокруг нее… Мельчайшая генуэзская дребедень занимает целые страницы, в то время, как глубочайшей духовной революции в русском народе (или, вернее, подготовке этой глубочайшей революции) отводятся задворки газет».
Обновленец Александр Введенский проводит службу
Александр Введенский был главным идеологом русского обновленчества
Борьба с патриархом Тихоном
Русская обновленческая церковь имела духовного и политического врага в лице патриаршества, установленного Всероссийским Поместным Собором взамен многолетнего Синода. Также этот Собор избрал своего патриарха Тихона, который тоже стал основным идейным противником обновленцев. Вскоре Тихон, как и многие другие церковники, был арестован советскими властями. Сам Александр Введенский в мае 1922 года совершал визит к заточенному патриарху, требуя от него сложить свои полномочия и обвиняя в неправильной политике, приведшей к расколу. После низложения патриарха председатель ВЦИК Михаил Калинин принял коллегию обновленцев и объявил об учреждении ВЦУ — Высшего Церковного Управления, полностью состоявшего из сторонников Введенского. Они, в свою очередь, с помощью ГПУ при НКВД завладели всем патриаршим наследством: от канцелярии до самих приходов. Храмы передавались обновленцам в бессрочное и безвозмездное пользование. Уже к концу 1922 года обновленцы получили две трети из восьмидесяти тысяч действовавших церквей. Именно таким образом большевики сделали обновленцев своими партнерами. Но это не давало гарантий, что самих новоиспеченных церковников не спишут со счетов.
Арест патриарха Тихона — одного из принципиальных противников обновленчества
Обновленцы русской православной церкви были союзниками большевиков
Раскол в расколе
Но движение обновленцев обладало рядом недостатков, которые позже очень сильно сказались на их деятельности и существовании вообще. Например, у обновленческой православной церкви отсутствовала четкая структурная организация. К тому же, многие обновленцы тянули одеяло на себя, что вело ко внутренним раздорам. Вот епископ Антони создал свой «Союз церковного возрождения» — организация, которая была намерена опираться на мирян, а не на клириков. А другие обновленцы присоединялись к Введенскому и Александру Боярскому, основавшие «Союз общин древнеапостолькой церкви». Короче говоря, внутри обновленчества царила раздробленность: было множество кружков и группировок, которые по-разному смотрели на развитие церкви. Тогда как одни выступали за ликвидацию монастырей и института монашества в принципе, другие стремились к некому синтезу коммунизма и демократического уклада жизни первых христиан.
Обновленцы, стараясь закрепиться в сознании простых обывателей, продолжали борьбу против остатков патриаршества. Поместный Собор обновленцев, открытый в Москве в апреле 1923 года, объявил заключенного патриарха Тихона «отступником от подлинных заветов Христа». Но несмотря на это, патриарх Тихон того же года был освобожден из заключения, что было большим ударом по обновленческой церкви. Многие иерархи, клирики и священники каялись в своем грехе отступничества и переходили на сторону Тихона. Кризис внутри обновленческого нарастал все сильнее, ведь его лидеры из-за собственных амбиций не желали идти на компромисс друг с другом. Вскоре освобождённый патриарх запретил иметь с его противниками молитвенное общение вообще. Кто знает, как бы в дальнейшем развивалась борьба между двумя церквями, если бы не скорая смерть Тихона.
Преисполненные чувства энтузиазма от смерти патриарха, обновленцы провели новый собор, однако это было последним событием для этой церкви такого масштаба. Приглашенные на собрание единомышленники Тихона отказывались пойти на мировую. Да и такие резкие реформы как разрешение второбрачия и переход на григорианский календарь не встретили ожидаемой поддержки у населения.
Русская православная церковь подвергалась всяческой критике
Обновленцы называли Тихона «отступником от подлинных законов Христа»
Обновленчество неуклонно шло на спад. Массовые репрессии НКВД в 1930-е годы нанесли невосполнимый урон обновленцам, хоть они и охотно сотрудничали с властями. Еще позже Советы взяли курс на сближение с патриаршеством, оставив реформаторов вне зоны своего внимания. К осени 1944 года от всего этого движения остался единственный приход в Москве, где служил идейный вдохновитель течения Александр Введенский. Его смерть два года спустя ознаменует собой конец истории русской обновленческой церкви.
К 1944 году обновленцы обладали лишь одной церковью в Москве
СССР был создан большевиками в 1924 году, на месте Российской Империи. В 1917 году православная церковь была глубоко интегрирована в самодержавное государство и имела официальный статус. Это был главный фактор, который больше всего волновал большевиков и их отношения к религии. Они должны были полностью взять под свой контроль церковь. Таким образом, СССР стал первым государством, одна из идеологических целей которой, ликвидации религии и ее замена на всеобщий атеизм.
Коммунистический режим конфисковывал церковное имущество, высмеивали религию, преследовали верующих и распространяли атеизм в школах. О конфискации собственности религиозных организаций можно говорить долго, но частый итог этих конфискаций - незаконное обогащение.
Конфискация ценностей гробницы Александра Невского.
Суд над священником
Церковную утварь разбивали
Красноармейцы на субботнике выносят церковное имущество из Симонова монастыря, 1925 год.
2 января 1922 г. ВЦИК принял постановление «О ликвидации церковного имущества». 23 февраля 1922 года Президиум ВЦИК опубликовал декрет, в котором постановлял местным Советам «…изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий, по описям и договорам все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Народного Комиссариата Финансов для помощи голодающим».
Религия охотно одевается в узорные одежды искусства. храм это особого типа театр: алтарь - сцена, иконостас -декорация, духовенство - актеры, богослужение - музыкальная пьеса.
В 1920-х гг. в массовом порядке закрывались, переоборудовались или разрушались храмы, изымались и осквернялись святыни. Если в 1914 году в стране насчитывалось около 75 тыс. действующих церквей, часовен и молитвенных домов, то к 1939 году их осталось около ста.
Конфискованные митры, 1921 г.
В марте 1922 г. Ленин писал в секретном письме членам Политбюро: «Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».
Арестованные священники, Одесса, 1920 год.
В 1920-х и 1930-х годов, такие организации, как Лига воинствующих безбожников были активны в антирелигиозной пропаганды. Атеизм был нормой в школах, коммунистических организаций (например, пионерскую организацию), и средств массовой информации.
С Воскресением Христовым боролись рейдами и танцами в храмах, а верующие устраивали «горячие точки» и исповедовались в письмах. Если религия - опиум, то Пасха - его супердоза, считала советская власть, не давая народу отмечать главный христианский праздник.
На борьбу с церковью в Союзе уходили миллиарды рублей, тонны бумажных отчетов и неизмеримое количество человеко-часов. Но стоило коммунистической идее дать сбой, как куличи и крашенки тут же выбрались из подполья.
Из многих освободившихся храмов попросторнее устраивали клубы. По словам историка, бывали случаи, когда молодежь не могла заставить себя ходить туда на гульки, и тогда местные функционеры буквально заставляли девчат танцевать в церкви в присутствии партверхушки. Кого замечали на всенощной или с крашенками, могли выгнать с работы или исключить из колхоза, и семье приходилось туго. «Страх так укоренился, что даже малыши осторожничали и знали: о том, что дома пекли куличи, рассказывать нельзя.
В 1930-м выходной из-за Пасхи перенесли с воскресенья на четверг, чтобы праздник стал рабочим днем. Когда эта практика не прижилась, горожан стали выгонять на ленинские субботники, воскресники и массовые шествия с чучелами священников, которые потом сжигали. К этому дню, по словам Олеси Стасюк, приурочивали антипасхальные лекции: детям рассказывали, что пасхальные гуляния плодят пьяниц и хулиганство. Колхозные бригады старались отправить на работу подальше в поле, а детей забирали на выездные экскурсии, за игнорирование которых родителей вызывали в школу. А в Страстную пятницу, время глубокой скорби у христиан, для школьников любили устраивать танцы.
Сразу после революции большевики начали бурную деятельность по замене религиозных праздников и обрядов новыми, советскими. «Внедрялись так называемые красные крестины, красные Пасхи, красные карнавалы (те, что со сжиганием чучел), которые должны были отвлекать народ от традиций, иметь понятную ему форму и идейное содержание, - рассказывает религиовед Виктор Еленский. - Опирались на ленинские слова о том, что церковь заменяет людям театр: мол, дайте им спектакли, и они воспримут большевистские идеи». Красные Пасхи, правда, просуществовали только в 20-30-х - уж слишком издевательскую пародию представляли они собой.
В конце 40-х в семьях предпраздничные приготовления все еще держали в тайне. «Когда в полночь из церкви выходил крестный ход, его уже поджидали: учителя высматривали школьников, а районные представители - местную интеллигенцию, - приводит он пример из свидетельств участников тех событий. - Исповедоваться к празднику научились заочно: записку со списком прегрешений человек передавал священнику через связных, а тот в письменной форме отпускал их или накладывал епитимию». Поскольку действующих храмов оставались единицы, поход на всенощную превращался в целое паломничество.
«Из отчета уполномоченного Верховного Совета по делам религий в Запорожской области Б. Козакова: «Мне довелось наблюдать, как в темную ночь под ливнем на расстоянии почти 2 км до Велико-Хортицкой церкви в грязи, болоте буквально пробирались старики з корзинками и сумками в руках. Когда их спрашивали, зачем они в такую непогоду мучают себя, отвечали: «Это не муки, а радость - идти в церковь на святую Пасху…».
Всплеск религиозности случился во время войны, и как ни странно, граждан почти не преследовали. «Сталин в своем выступлении в связи с началом Великой Отечественной даже обратился к народу на церковный лад - «братья и сестры!». А с 1943-го Московский патриархат уже активно использовался на внешней политической арене для пропаганды», - отмечает Виктор Еленский. Агрессивное высмеивание и сжигания чучел откинули как слишком брутальные, верующим отвели этакое гетто для тихого отмечания праздника, а остальных граждан планировали ненавязчиво занимать в пасхальные дни.
На атеистическую пропаганду в СССР выделяли сумасшедшие деньги; в каждом районе ответственные люди отчитывались о принятых антипасхальных мерах. В свойственной «советам» манере от них требовали, чтобы каждый год число посетителей церкви было ниже, чем в предыдущем. Особенно наседали на Западную Украину. Приходилось брать данные с потолка, и бывало, Донецкая область показывала чуть ли не втрое больший процент крещеных детей, чем Тернопольская, что невозможно по определению».
Чтобы удержать народ дома в святую ночь, власти делали ему неслыханный подарок - давали телеконцерты «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» и прочие редкости. «Слыхал от старших: раньше у церкви ставили на ночь оркестр, играли похабные спектакли, выставляя дьяконов и батюшек пьяницами и крохоборами», - рассказывает уроженец Виннитчины Николай Лосенко. А в родном селе сына священника Анатолия Полегенько на Черкасчине ни одна всенощная не обходилась без музыкального фона. В центре села храм соседствовал с клубом, и как только прихожане выходили с крестным ходом, на танцах громче прежнего гремела веселая музыка; заходили обратно - звук приглушался. «Доходило до того, что перед Пасхой и с неделю после родители яиц в доме не держали вообще - ни сырых, ни вареных, ни белых, ни красных, - говорит Полегенько. - До войны отец был вынужден уходить подальше в поле и в одиночестве исполнял пасхальные песнопения».
Ближе к перестройке борьба режима с религией становилась профанацией. Адекватные «контролеры» никого не карали, но играли роль до конца. «Учителя вели беседы про «поповский мрак» чисто для проформы, за крашенки могли разве по-отечески пожурить, - говорит Лосенко. - Они и председатель вместе с сельсоветом и куличи пекли, и детей крестили, просто не афишировали это».
1961 год. Суд над верующими
